Мужчины, которых я знала всю свою жизнь, всегда были жестокими. Я всегда жила в центре круга насилия. Но разница в том, что они прятали это вокруг меня. Они надевали дорогие строгие костюмы, пили шампанское, танцевали под струнную музыку и вели вежливую беседу. Все, что касалось их личности, было прикрыто налетом респектабельности.

Каин грубый и настоящий. Он жестокий, но я вижу это, все здесь открыто, и я могу принять или отвергнуть его. И эта реальность пульсирует во мне, пробуждая потребности, о существовании которых я даже не подозревала. Заставляя меня хотеть того, что я не могу выразить словами или даже не знаю, как представить.

Все, что я знаю, это то, что я хочу его. Вот так, здесь и сейчас.

Я обхватываю его ногами, выгибаюсь и прижимаюсь губами к его, и Каин стонет со звуком, почти болезненным. Его бедра прижались к моим, твердый выступ его члена трется об меня, а его пальцы цепляются за мою рубашку, дергая ее вверх.

Он прерывает поцелуй лишь на время, достаточное для того, чтобы снять с меня рубашку, его левая рука скользит вокруг моей талии и поднимает меня, одновременно грубо снимая с меня лифчик. Его мозолистые ладони мгновенно накрывают мою грудь, придавая ей форму, царапая соски, а я стону и выгибаюсь под его прикосновениями.

— Сегодня ты моя, Сабрина, — рычит он, наклоняя голову вперед, когда его рот касается моего горла, и он всасывает там мягкую плоть. — Вся ты. Я собираюсь трахнуть тебя сегодня вечером, зайчонок. И мне не терпится почувствовать, как ты кончишь на моем члене.

Никаких вопросов, никакого разрешения. Но опять же, никто никогда не собирался просить быть моим первым. Единственным, кто до этого имел право дать добро на лишения меня девственности, был мой отец: от меня ожидали, что я просто лягу и раздвину ноги, чтобы тот, кому сказали, мог надеть мне кольцо на палец.

Сейчас, если я скажу «нет», если я оттолкну Каина он остановится. Я не думаю, что он стал бы мне навязываться. Он не имеет ко мне никаких претензий и не имеет на это права, но он решил, что это будет его, и я не могу придумать никакого аргумента против этого, который не смоется волной возбуждения еще до того, как это станет возможным.

Я хочу этого. Я хочу его. И когда он дергает за пуговицу моих брюк, грубо стягивая джинсы с бедер, я хватаю его рубашку и поднимаю ее, желая снова увидеть его без рубашки впервые с тех пор, как поймала его в спортзале.

Каин помогает, срывая рубашку через голову одной рукой, а другой расправляя мои джинсы, и я втягиваю воздух, когда вижу его обнаженный торс. На ребрах у него багровеет синяк, еще один внизу живота, на коже шелушатся запекшиеся капли крови. Но под всем этим находится упругая плоть и рельефные мышцы, ведущие к его широкой груди, плечам и мускулистым бицепсам. И все это покрыто татуировками, завитками и гравировкой узоров, нанесенных на его кожу.

Я протягиваю руку, прикасаюсь к нему, и Каин втягивает воздух, как будто он обжегся. Я обнажена под ним, и он сдергивает шорты, отбрасывая их, и впервые вся его обнаженная плоть соприкасается со всей моей.

Горячая, тяжелая тяжесть его эрекции прижимается к тугой плоти нижней части моего живота. Каин толкается ко мне, стонет, когда его рот опускается, чтобы снова завладеть моим, и его колено раздвигает мои ноги в стороны с настойчивостью, которая заставляет мои бедра раздвигаться без борьбы.

Он наклоняется, его пальцы скользят между моими складками, и он снова стонет, когда видит, насколько я мокрая. Его пальцы скользят вверх, через мокрое месиво, в которое он меня превратил, к моему набухшему клитору, когда он кружит вокруг него собирая влагу растирая ее.

— Черт, мне нужно быть в тебе, — стонет он, его пальцы уверенно скользят по моему клитору. — Кончи для меня, принцесса. Кончи, чтобы я мог тебя трахнуть.

Удовольствие распространяется по мне, горячее, яркое и обжигающее, сжимая клубок нарастающего возбуждения в моем животе, подталкивая меня ближе к краю. Я смутно осознаю, насколько толстым он ощущается рядом со мной, настойчивую пульсацию его члена, скользкое, жидкое ощущение его выделяющейся спермы на моей коже. Я помню, как он растянул мои губы, когда я скользнула ими по нему, какой он чертовски большой и как я понятия не имею, как он вообще поместится внутри меня.

Но все это кажется далеким беспокойством по сравнению с тем, как он гладит мой клитор, его язык переплетается с моим в одинаковом ритме, его грудь вздымается рядом с моей, когда он подгоняет меня. Кажется, он отчаянно жаждет моего оргазма, отчаянно хочет, чтобы я кончила, и это только подстегивает меня, заставляя меня стонать, чувствуя, как мои мышцы напрягаются и сжимаются, и эта пропасть экстаза становится все ближе с каждым мгновением.

Его большой палец быстро заменяет остальные пальцы, так быстро, что он почти не пропускает ни секунды, настойчиво потирая взад и вперед, пока я задыхаюсь и выгибаюсь. Я близко, чертовски близко, и я думаю, он это может видеть, потому что он разрывает поцелуй и смотрит прямо мне в глаза, когда они распахиваются.

— Кончай, принцесса, — требует он, и я чувствую, как облегчение накатывает на меня, как прилив.

В тот момент, когда я чувствую, как наступает оргазм, удовольствие разливается по каждому нерву, его два пальца погружаются в меня. Я вскрикиваю от внезапной острой, горячей боли, от колющего ощущения его пальцев, вонзающихся в мою сжимающуюся киску, переплетающихся с интенсивным удовольствием и сбивающих с толку каждую чувственную часть меня. Я не знаю, плохо это или хорошо, боль или удовольствие, но я кончаю на его руку, кончаю с силой, и мои бедра поднимаются вверх, когда я сжимаю его толкающие пальцы.

Каин откидывается назад, его колено толкает мои ноги еще шире, и одна из его рук хватает меня за верхнюю часть бедра, а другая тянется между нами, совмещая его опухшую головку члена с моим мокрым входом.

— Боже, я чертовски ждал этого, — рычит он и толкается.

На мгновение у меня перехватывает дыхание, как будто меня ударила сила, которая выбивает из меня весь дух. Он входит в меня одним резким и быстрым движением бедер, погружая себя в меня по самую рукоять, его массивный член растягивает меня, заполняя меня полностью. Я чувствую, как он достигает дна, его бедра прижимаются к моим, когда он наклоняется надо мной, тяжело дыша и замирает.

В его глазах есть что-то дикое, дикий взгляд, почти похожий на победу, хотя это не может быть таковым. Это не имеет никакого смысла. Моя голова кружится от боли и чужого ощущения его члена внутри меня, но под этим скрывается толчок удовольствия от моего оргазма и тот факт, что ощущение, как он наполняет меня, хотя и странное, но тоже… хорошее.

Каин вздрагивает, его взгляд все еще прикован к моему, и он начинает выскальзывать из меня. Он настолько толстый, что я чувствую каждое ощущение, каждый дюйм моей внутренней плоти, тянущейся к нему, это трение стимулирует нас обоих. Грудь и шея Каина покраснели, его руки впиваются в подушку по обе стороны от моей головы, его бедра отводятся назад, и он стонет со звуком удовольствия, которое, кажется, исходит из самой глубокой части его тела.

— Боже, ты такая чертовски узкая, — задыхается он. — Такая тугая и горячая, мне так чертовски хорошо… блядь, я мог бы кончить прямо сейчас.

— Ты собираешься? — Шепчу я, осознавая, насколько нелепо это звучит, только через мгновение после того, как слова вылетели из моих уст. Но у меня кружится голова, я шокирована, поражена тем, как быстро я могу переходить из одного состояния в другое. Еще минуту назад я была девственницей, а теперь нет. То, что мне всегда говорили снова и снова, что это самая ценная часть меня, исчезло в одно мгновение.

— О да, принцесса, — шепчет Каин, обхватив рукой мое лицо. — Я собираюсь, но не так скоро.

Его взгляд не отрывается от моего лица, он выходит из меня, дюйм за дюймом, пока внутри меня не остается только его налитая головка. А затем он отстраняется, выскальзывая из меня, протягивая руку между нами, чтобы схватить себя за длину и наклонить ее вверх.