— Сабрина, — мягко говорит Мари, и когда я смотрю на нее, я впервые с тех пор, как Колдуэлл бросил меня в этом городе, понимаю, что у меня здесь есть друг. Синди смотрит на меня с нескрываемой ревностью, а Дафна смотрит на меня с жадным желанием узнать больше, и этот взгляд в разной степени отражается в глазах других женщин, сидящих вокруг нас. Но лицо Мари мягкое, открытое, она беспокоится за меня. — Это был твой первый раз?

Что-то горит у меня в горле. Я быстро киваю, понимая, что сдерживаю слезы. Но я не хочу плакать. Не перед Синди, которой, я знаю, это понравилось бы.

— Да, — выговариваю я немного хриплым голосом. — Кажется, я уже упоминала, что до переезда сюда я жила достаточно в консервативной семье. Я делаю все это впервые. Все это. — Я тяжело сглатываю. — Это было действительно хорошо.

— Ты уверена? — Спрашивает Мари все еще мягким голосом, в котором есть сестринская нотка или, может быть, материнская. — Он не причинил тебе вреда или…

При этом мое лицо краснеет. Да, но мне понравилось, я не могу здесь об этом сказать. Я вообще не могу себе представить, чтобы это сказала, я даже не могу признаться Каину, как сильно мне нравится то, что он со мной делает. Я с трудом могу признаться в этом и себе.

Синди все еще смотрит на меня через круг диванов и стульев с ревнивым блеском в глазах. Дафна откашливается в явной попытке вернуть всех к причине, по которой мы на самом деле здесь.

— Итак, все уже ознакомились с главами, на которых мы должны быть к сегодняшнему моменту? — Спрашивает она, и ропот согласия по комнате отвлекает всеобщее внимание от меня и сплетен о том, что случилось с Каином.

По дороге домой Мари расспрашивает еще немного, но я уверяю ее, что Каин меня не обидел, и это было хорошо.

— Однако он не остался на ночь, — медленно говорю я, задаваясь вопросом, может ли она дать мне хоть какое-то представление об этом. Это было последнее, в чем мне хотелось признаться на встрече книжного клуба, учитывая, как прошел разговор, но я чувствую, что могу рассказать Мари. Что еще раз заставляет меня почувствовать, что, возможно, у меня здесь все-таки есть друг.

Рот Мари кривится, когда она сворачивает на подъездную дорожку.

— Может быть, он просто напуган, — говорит она наконец. — Мужчины не умеют обращаться с эмоциями. Бог знает, что мой муж — нет. Ты сказала, что это было интенсивно, да? Так что, возможно, это было и для него своего рода интенсивность. Он вернется. Если ты этого захочешь. — Она пристально смотрит на меня, паркуя минивэн перед моим домом. — Знаешь, это не обязательно должно быть серьезно. Ты делаешь все это впервые. Это может быть просто хорошее времяпровождение.

Я киваю.

— Я знаю. Я думаю, что это действительно все. — Я не позволяю себе слишком много думать о том, как я ревную, когда представляю, как он прикасается к другой женщине так же, как он прикасается ко мне, или о том чувстве, которое у меня возникало, когда я хотела быть особенной для него. Другой. — Это весело, пока оно длится, — добавляю я, и знаю, что пытаюсь убедить себя не меньше, чем ее.

— Напиши мне, если тебе что-нибудь понадобится, — говорит Мари, похлопывая меня по руке, когда я тянусь за сумочкой. — И не позволяй ему уговаривать тебя делать то, чего ты на самом деле не хочешь делать.

Это заставляет меня улыбаться и чувствовать себя немного лучше.

— Не позволю, — обещаю я, прежде чем выйти из машины и направиться внутрь.

В доме тихо и спокойно, настолько, что у меня на руках шевелятся волосы, и я еще раз задаюсь вопросом, стоит ли мне подумать о том, чтобы завести какое-нибудь домашнее животное. Кота, возможно. Но после того, как моя жизнь перевернулась, мне не хочется привносить в нее что-то еще, к чему я могла бы привязаться.

Кроме Каина. Кажется, я ввела его в свою жизнь с угрожающей скоростью, с безрассудством, которое не похоже ни на что, что я когда-либо делала в своей жизни раньше. Но он был неумолим, заставляя меня чувствовать себя живой впервые за все время, а может, и никогда. Я не осознавала, насколько мягкой и однообразной была моя жизнь, пока он не появился в ней.

На встрече книжного клуба я съела достаточно перекусов, поэтому не хочу есть, и вместо этого беру книгу, которую мы сейчас читаем, и пораньше забираюсь в постель. Мой телефон весь день молчит, за исключением сообщений от Мари и ничего от Каина, и я стараюсь не думать о том, почему это могло быть так. Я не могу притворяться, что мне не больно, но говорю себе, что прошу слишком многого, и он просто следит за тем, чтобы мы вели себя непринужденно.

Через некоторое время я начинаю чувствовать усталость и засыпаю, но меня будет звук, похожий на шарканье за окном. Сначала мне кажется, что я сплю, но я слышу это снова и вздрагиваю, я лежу совершенно неподвижно и жду, чтобы проверить, не сон ли это.

Раздается еще один звук, очень похожий на шаги, и я выскакиваю из кровати с колотящимся сердцем.

Если кто-то действительно крадется возле моего дома, мне нужно нечто большее, чем просто фотография отпечатка ботинка. Мне нужно посмотреть, смогу ли я получить представление о том, кто это на самом деле. И более того, я начинаю уставать бояться. Мне обещали, что я буду здесь в безопасности или настолько близка к безопасности, насколько это возможно. Я не хочу сидеть и ждать, пока Каин расскажет мне, что происходит.

Я никогда не знала, что происходило в моей старой жизни, и смотрите, куда это меня привело.

Тихо, не включая весь свет в доме, я подхожу к входной двери, и медленно открываю дверь, вздрагивая от небольшого скрипа, который она издает, и выскальзываю на крыльцо.

Мое сердце сильно бьется в груди, когда я выхожу во двор. Воздух прохладный, волосы на моих руках встают дыбом, когда я обхватываю их вокруг себя и тихо иду по траве к задней части дома. Я не знаю, чего я на самом деле пытаюсь здесь добиться, кроме того, чтобы мельком увидеть того, кто ползает по моему двору. Разумнее было бы остаться дома, но я не хочу просто скорчиться в своей кровати, вздрагивая от каждого шума и прыгая на собственную тень.

Избегать неприятностей, держаться подальше от опасности, быть «хорошей девочкой» — ничто из этого не спасло меня в последний раз, когда кто-то хотел, чтобы мне причинили боль. Не думаю, что и сейчас меня это спасет. И я не хочу зависеть от Каина в ущерб себе. Мужчина был единственной причиной, по которой я однажды выжила. Я не хочу сидеть и ждать, произойдет ли это во второй раз.

Подойдя ближе к краю дома, я ничего не вижу в темноте. Может быть, на этот раз я слишком остро отреагировала, думаю я, придвигаясь поближе к окну, когда слышу что-то позади себя. Треск, как будто кто-то наступил на ветку.

Я подпрыгиваю, прижимая руку ко рту, чтобы подавить вздох, и отпрыгиваю назад, прямо в твердую грудь и пару рук, которые мгновенно обхватывают меня.

Невозможно остановить крик, сорвавшийся с моих губ. Невозможно остановить ужас, который пронзает меня в тот момент, когда меня ловят, пока я не втягиваю воздух после крика и не чувствую знакомый запах Каина — древесный запах дыма и костра.

— Полегче, принцесса, — говорит он со смехом, и я извиваюсь в его руках, облегчение сменяется гневом, когда я пытаюсь оторваться от него.

Это бесполезно. Он прижимает меня к себе, поворачивая так, что я смотрю на него, и я вижу, как он смотрит на меня сверху вниз в почти полной темноте. Его мышцы напряжены, а голубые глаза при таком освещении кажутся черными.

— Какого черта ты делаешь, прячась возле моего дома? — Кричу я, забывая о соседях, которых может разбудить шум. — Какого черта, Каин! Ты не можешь написать мне или рассказать, что происходит, но ты можешь красться…

— Сегодня я был занят, — коротко говорит он, его рука все еще крепко обнимает меня за талию, не позволяя мне бежать или наброситься на него. — Пытался выяснить, что происходит с этой конкретной проблемой. А сейчас я просто проверял периметр, чтобы убедиться, что никто больше не заглядывает в твои окна. Я думал, ты спишь, и не хотел тебя будить. — Выражение его лица становится напряженным. — Я не ожидал, что ты окажешься настолько глупа, что пойдешь на расследование ночью одна. Что, если бы это был не я, Сабрина?