Звучит слишком тяжело для маленького животного. Моя челюсть напрягается, и я смотрю туда, где припаркован мой грузовик и где мой пистолет. Я мог бы пойти и забрать его, но нет никакой гарантии, что кто бы то ни был около дома Сабрины, не ускользнет в ночь до этого или что они не услышат меня и не сбегут. Я не особо умею скрытничать.

Сегодня вечером я сразил одного человека кулаками, и я могу справиться с другим.

Я держусь ближе к стене дома, приближаясь к источнику звука, стараясь быть как можно тише. В листве снова раздается этот шевелящийся звук, и когда я наклоняюсь к небольшой рощице, где я прятался в ту ночь, когда смотрел на Сабрину, я вижу темную фигуру, движущуюся к ее заднему окну.

Дерьмо. По крайней мере, у меня есть элемент неожиданности, и в этом вся разница. Я бросаюсь вперед, бросаясь к фигуре, моя рука скручивается на спине куртки с воротником, в тот же момент, когда я хлопаю рукой по рту того, кого я теперь вижу, — человека в черной одежде. Щетина царапает мою ладонь, и я крепче хватаю его, оттягивая его от окна.

Он пытается кричать, дергаясь в моей хватке, как пойманная на крючок рыба, но я не отпускаю. Я тащу его назад, к роще деревьев, впиваясь пальцами в его щеку, когда он пытается меня укусить.

— У меня сегодня не хватит терпения на это, — рычу я, резко ударяя коленом ему в спину. Он снова вскрикивает, отклоняясь назад от боли, и я обхватываю рукой его горло, сильно сжимая, пока не чувствую, что он резко падает.

Достаточно легко. С рывком я перекидываю его через плечо, тащу к своему грузовику и надеюсь, что никакой шум не разбудит Сабрину. Я не хочу, чтобы она знала об этом. Во всяком случае, не сейчас. Если она узнает, что я действительно кого-то нашел, агент ФБР, который за нее отвечает, может рано или поздно прийти сюда и начать вынюхивать. Меньше всего я хочу, чтобы он копался глубже в делах этого города, и моем бизнесе.

Когда ни один свет в доме не загорается, я еду прямо на станцию. Я тащу мужчину, на которого я надел наручники, прежде чем швырнуть его в спину, через темный вестибюль обратно в камеры, отпираю одну и помещаю его внутрь. А потом я жду, сидя напротив него, пока он придет в себя.

Проходит почти полчаса, прежде чем он начинает просыпаться. Он сонно моргает, глядя вверх на флуоресцентные лампы, как будто они режут ему глаза, а затем на меня.

— Дерьмо! — Он резко садится, оглядываясь по сторонам, пока до него доходит где он, как будто быстрое движение повредило ему голову. — Где, черт возьми…

— Ты в камере, — плавно говорю я ему. — Ты заглянул не в тот дом, и теперь собираешься рассказать мне, что ты там делал.

— Я ни черта тебе не скажу, — выплевывает он, насмехаясь надо мной. — Черт возьми, ни единого шанса…

У меня заканчивается терпение. Я был вне этого, когда вышел из дома Сабрины ранее. Сегодня вечером я получил то, что хотел, и теперь хочу пойти домой и спать в своей чертовой кровати.

Быстрым движением я прижимаю электрошокер к икре мужчины. Электричество потрескивает, и он вскрикивает, чуть не падая со скамейки, на которую я его усадил, стремясь избавиться от боли.

— Я буду двигаться выше, — спокойно говорю я ему. — Следующий около колена. Затем бедро. Я уверен, ты можешь себе представить, куда мы пойдем дальше.

— Это превышение полномочий! — Кричит он.

Я усмехаюсь, вставая, кладу электрошокер обратно на скамейку, на которой сижу, и хватаю одну из двух пар дополнительных комплектов наручников. Мужчина пытается ускользнуть от меня, но у него все еще кружится голова, и он наклоняется в сторону, когда я хватаю одну лодыжку и приковываю ее наручниками к одному концу скамейки. Когда я подхожу к другому, он пытается меня пнуть, но я осторожно хватаю его, выкручивая ему ногу, пока он не кричит от боли.

— Я, черт возьми…

— Что? — Я с любопытством смотрю на него. — Что именно ты будешь делать? Кроме того, чтобы начать отвечать на мои вопросы, чтобы избавить себя от боли.

— Я могу блядь, подать в суд…

— Откуда ты вообще знаешь, что я работаю в правоохранительных органах? — Я ухмыляюсь и делаю шаг назад, чтобы осмотреть свою работу. Мужчина теперь прислонился спиной к стене, тяжело дыша, его руки скованы за спиной, а лодыжки прикованы к противоположным концам скамьи. Его мобильность сильно ограничена, а это именно то, чего мне сейчас хочется. — Если только ты также не следил за мной.

— Мы в полицейском участке. В чертовой камере. — Мужчина плюет в меня, и я уворачиваюсь. — Я не идиот.

— Нет? Ну, это мы и посмотрим. — Я снова тянусь к электрошокеру, присев между его раздвинутыми ногами. — Начнем с твоего имени.

— Ни одного шанса в аду…

Его эпитет обрывается, когда я прикладываю электрошокер к его икре напротив, треск заглушается его внезапным криком. Похоже, он плохо переносит боль, и это к лучшему. Это значит, что я рано или поздно лягу в постель.

— Похоже, ты идиот, — говорю я ему, глядя на его стиснутую челюсть и заплаканные глаза. — Это не должно быть ужасно. Если ты скажешь мне то, что я хочу знать, начиная с твоего имени и заканчивая тем, почему ты скрываешься возле дома Сабрины Миллер, мне не придется продолжать причинять тебе боль. И поверь мне, когда я говорю, что, как бы мне ни нравился этот маленький отдых, я бы предпочел прямо сейчас быть дома и в своей постели.

Губы мужчины сжимаются.

— Оно того не стоит, — шипит он. — Я не могу сказать. Он сделает мне хуже, чем ты мог бы, если бы я…

На этот раз я ударил его электрошокером по колену, и он вскрикнул.

— Я в этом очень сомневаюсь, — говорю я ему спокойно. — Но я дам тебе немного времени, чтобы прийти к этой идее. Кто он вообще?

Мужчина качает головой. Я прикасаюсь электрошокером к его другому колену, и он вскрикивает, сплевывая пузырьки в уголке рта.

— Следующее — бедра, — предупреждаю я его. — А потом…

— Это была всего лишь небольшая разведка, вот и все! — Кричит он. — Просто чтобы узнать, что она определенно тут живет. Следить за тем, что она делает. Просто…

— И зачем кому-то это знать? — Я подношу электрошокер к внутренней стороне его бедра. — Она просто недавно приехала в наш маленький городок, вот и все. Кому нужно что-то о ней знать?

— Я не могу…

На этот раз треск стал громче, когда я увеличил мощность электрошокера. Я втыкаю его во внутреннюю часть бедра, и его крики эхом разносятся по пустой станции.

— Мне нужны ответы, — твердо говорю я ему, когда он перестает метаться. — Имя того, на кого ты работаешь. Немного информации о том, чего он хочет. — Почему ты преследуешь Сабрину?

— Если я скажу что-нибудь…

Моё терпение иссякло далеко за пределы. Я снова пробую его выдержку, на этот раз на внутренней стороне другого бедра, и слезы начинают течь по щекам мужчины, его тело дергается, а мышцы сводит судорогой от повторяющегося напряжения.

— Следующий — твой член, — предупреждаю я его. — Так что начни петь, черт возьми.

Я направляю электрошокер ему в пах, и полные слез глаза мужчины расширяются от страха.

— Мне… мне сказали раздобыть информацию о ней, вот и все! Что она делает, кого видит, когда появляется ее агент ФБР.

— Зачем?

— Мой босс… знает, кто она такая. Он продает наркотики по всему Теннесси и Каролине. Но мы потерпели неудачу в трудные времена. Ты не знаешь, кто она, чувак. — Он быстро качает головой, его голос теперь почти умоляющий, когда слова вырываются наружу. — Если мы достанем ее, она будет стоить много денег. Никто не хочет причинить ей боль. Просто заставить ее отца заплатить нам, чтобы вернуть ее. Вот и все. Могу поспорить, он тоже хотел бы знать, куда она пропала. Да ладно, чувак, не делай этого больше, — умоляет он, когда я начинаю вставать, электрошокер все еще направлен к нему. — Я просто наблюдатель. Это все, что я знаю. Мы не причиним ей вреда…

Я киваю.

— Ну, ты проведешь здесь некоторое время, охлаждаясь и думая о том, что ты сделал. А потом я отправлю тебя обратно к твоему боссу, и ты сможешь сказать ему, что ему нужно забыть о Сабрине Миллер.