— Оставьте нас!
— Стрелы! — рявкнул тот в ответ, протягивая ладонь. Кэларьян наугад выбросил из ее колчана охапку стрел — она только и успела подхватить несколько своих черноперых — а потом попятился в переулок.
— Чтоб я вас здесь не видел! — донеслось следом.
Щеки залило краской, и Карланта не знала, как справиться со стыдом. Она подвела их? Но другие тоже бежали! Правда, они не спускались со стен. И били их куда сильнее. Она оглядела Кэларьяна и ускорила шаг. Все это неважно. Она вернется и все объяснит, нужно только отвести домой дедушку. Но как заставить его остаться? Шум постепенно затихал, и Карланта протиснулась между двумя домами на главную улицу. Здесь не было следов от стрел, вдоль домов пробегали редкие прохожие, то место, куда били вражеские лучники, осталось в двух кварталах левее. Торпийцы с копьями, построенные квадратом под стеной, провожали их долгими взглядами. Примут ли ее обратно? Уныние сменилось раздражением, но она лишь сжала зубы и потащила Кэларьяна дальше. Во всем этом не будет никакого смысла, если дедушка поймает стрелу, пока она дерется среди южан за их город.
Когда до ворот в центральный район оставалось всего четверть мили, Кэларьяну уже казалось, что больше он не сделает ни шагу. На улицах росла толпа — горожане бежали в центр, чтобы укрыться в горной крепости, но ворота были закрыты. Рев мужчин сменился на женский плач; дети, девушки, старухи вливались в этот бесконечный поток со всех улиц, разбиваясь о неприступную стену герцогского квартала. Кэларьян вцепился в Карланту и тянул ее вперед — если бы не он, она вообще не сдвинулась бы с места, выслушивая жалобы и пытаясь помочь. Она говорила на ходу с женщинами и ободряла детей, поддерживала стариков и продвигалась все медленнее. Когда жители богатых районов окажутся под защитой в замке, этих людей пустят за третье кольцо стен и, может быть, даже в саму крепость, но сейчас они обречены ждать у ворот и прятаться в своих домах. Карланта сыпала вопросами о том, как спасутся горожане, если в Торп ворвутся враги. Кэларьян обещал, что дома все объяснит, хотя понятия не имел, где можно по-настоящему спастись. Таких мест, кроме крепости, не было — сир Эштон не походил на человека, почитавшего святое право церкви на укрытие. Впрочем, на головореза он тоже был не похож, и можно надеяться, что грабеж обойдется без жертв.
Пробившись к охранявшим ворота гвардейцам, Кэларьян приготовился объяснять, кто они, но воины узнали их и подали сигнал. Дворцовая стража нагляделась на них на приеме у герцога, и Кэларьян впервые радовался тому, что там побывал. Он втиснулся в приоткрытую створку — сзади тут же навалилась толпа — и потянул Карланту. На ту было страшно смотреть, она умоляла пропустить внутрь плачущих детей, но ворота неумолимо закрылись.
В центральном квартале тоже бежали люди, они поднимались к крепости. Впервые в жизни Кэларьян видел подъёмный мост опущенным. Он поторопил Карланту и свернул к дому. Когда скрипнула калитка, навстречу выбежал Навард и подхватил его под вторую руку. Неужели только война могла выбить из него всю лень?
— Лучше позови Гансварда, — отмахнулся Кэларьян, переваливаясь через порог.
— Он еще не вернулся, магистр.
Только этого им не хватало. Кэларьян позволил отвести себя в кухню, где лежала на доске потрошеная курица, и рухнул на стул. Сердце никак не хотело замедлять свой бег. Похоже, альвада была лишней, он словно напился, как в юности. Карланта присела на корточки, ловя его взгляд.
— Я поищу его?
— Девочка! — он привалился к спинке стула, обмяк и вытер со лба пот. — Нет. Навард, сюда. Беги к стенам, он должен быть там. Получишь два золотых сверх жалования. Ну же!
Слуга нехотя, но все же направился к двери. Кэларьян посмотрел на Карланту:
— А ты… Ты должна уехать. Немедленно.
Карланта пружинисто встала.
— Никуда я не уеду! Мы будем защищать наш дом. Да и как бы я ушла из города? — она махнула в сторону осажденной стены.
На миг Кэларьяну показалось, что она может согласиться. Гонцы от лорда Дагобера выехали на рассвете через крепость, узкая тропка выведет их по другую сторону предгорья. И хотя им нужно пересечь дорогу, по которой к Эштону идет подкрепление, через день они окажутся в относительной безопасности. По их следам Карланта не заблудится и тоже выйдет на юг, впрочем, она и так не заблудилась бы. Нужно только объяснить ей, где переждать день-два, чтобы не попасться фуражирам, а потом она отправится в Корсию.
— В горах есть тропа.
Это ей пришлось по душе, отлично! Карланта развела руками и впервые за этот день улыбнулась:
— Тогда я выведу тебя наружу! Сколько человек мы соберем? Всех, кто ждет за стеной? Там пройдут нарты? То есть, телеги? Или можно сделать для детей такие волокуши, как у нас. Помнишь? — она не сразу заметила, что он пытается вставить слово.
— Я не могу идти. Колено не гнется, — он выпрямил ногу и неловко заерзал на месте, изображая из себя полного калеку. Это был нелепый аргумент, ведь он только что бегал по стенам, но, по правде говоря, именно калекой он себя и чувствовал. Карланта наблюдала за ним с недоверием.
— Значит, тебя потащу я. Или лошадь.
— Да нет же, нет, мне нужно несколько дней… Я не могу прийти в себя… — он завилял, как студент на экзамене. Как объяснить ей, что они должны быть как можно дальше друг от друга?
— Тогда подождем. Стены ведь не рухнут?
Стенам не обязательно рушиться, чтобы солдаты проникли в город, но лучше было не говорить об этом, иначе она никогда не уйдет. Эштон уже выбил лучников с позиций и наверняка забросал ров бревнами. Вся надежда на то, что торпийцы не сдадут башни, тогда у них будет время на сборы.
— Ты не можешь ждать. Сейчас же собирайся.
Но девушка не слушала — она ходила от окна к окну, проверяя ставни.
— Они крепкие? А наверху?
— Карланта!
— Что? Ты предлагаешь сбежать?
— Ради меня, прошу. Уезжай. Я боюсь за твою жизнь.
— А я за твою! — она уже сердилась.
Даже если бы он мог рассказать о Ригелли, она навряд ли передумает, раз уж даже армии недостаточно, чтобы ее напугать.
— Что тебе снилось? — спросил он. — Сегодня?
Карланта наконец обернулась, оставив в покое окна.
— Это тут вообще причем?
— Люди, свет?
Губы девушки растянула несколько глуповатая улыбка.
— Люди, да. Рыцари. И все на лошадях, с мечами. Я тоже. И мы скакали, быстро, как по-настоящему. Самый лучший сон.
Кэларьян выдохнул и прикрыл глаза. Самый лучший сон. Одна беда от рыцарей, но это лучше, чем Ригелли. Хватит и того, что он дотянулся до Гансварда.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, — попробовал он наудачу. — Поручение. Очень важное.
Карланта приподняла одну бровь:
— Да что может быть важнее защиты? Мы должны забить ставни досками.
Он устало потер веки. Вот уж чего не стоило делать — в запертый дом вломятся любой ценой, уж проще оставить двери открытыми настежь.
— Ты не понимаешь, это важнее всех наших вещей и денег. Даже жизней, — добавил он для пущей убедительности, соображая на ходу, как лучше объяснить ее отъезд. — М-м-м, нужно чтобы ты отвезла кое-что в мой дом в Корсии. Спасла от грабителей.
— Кое-что? — переспросила Карланта с усмешкой. Ей не стоило труда раскусить его ложь.
Он все же попытался еще раз:
— Книги. Очень ценные. Они не должны попасть не в те руки.
Глорпка нахмурилась:
— Снова книги? Те, из-за которых тебя чуть не убили? Да я сама их сожгу!
Боже, он просто жалок. Несет такую околесицу, что ложь видна за милю, и говорит с ней, как с ребенком. Сказать ей правду? Что, узнай о ней Ригелли, он из кожи вон вылезет, но найдет способ совершить свою месть?
— Карланта… — он не просил, а умолял. Ригелли убьет ее, не задумываясь, убьет прямо у него на глазах. Что он сделает с ним самим, уже не было важно.
Глорпка молча покачала головой. Да разве он сам уехал бы на ее месте? Никогда. Только если что-то оказалось бы действительно настолько важным… Он замер на мгновение и отставил вино. Адемар. Он выжил, но уже лишен короны. Принца Сейтера зовут наследником, а Адемар находится на грани смерти где-то далеко от людей — кто-то должен сообщить королю, пока не стало слишком поздно. Кэларьян забарабанил пальцами по столу. Но этот след в свечении… Случайно Адемар попал на путь формулы или кто-то из Ордена, наплевав на клятвы, решил продать свои умения солдатам? Если принца будут искать в Светлом мире, уверенность Карланты в том, что он жив, создаст между ними опасную связь, тонкую золотую ниточку, которую вполне может распутать высший посвященный. Девочку могут заметить и убрать без всякой связи с Кэларьяном. Он запустил руки в волосы и потянул себя за жидкие пряди, не в силах принять решение.
