— Ты хорошо осведомлен, отец, — Сейтер сделал два шага в сторону от кровати и обратно.

— Что… дальше?..

— Отдам герцогство Бренельду.

— Чем… заслужил?..

— Он твой сын! — Сейтер впервые повысил голос. — Пусть берется за ум! На том клочке земли, что ты ему отвел, делать нечего.

— Берению… покорил ты… возьми… себе… — Вилиам едва справлялся с дыханием.

— Я заслужил иное. Адемар мертв, отец. И я возьму корону.

— Лжешь! — это был крик, несмотря на слабый голос и кашель.

Сейтер не ответил, раздалось только бряцание лат, как будто он пожал плечами. Вилиам снова закашлял и проговорил уже тише:

— Не будешь… править сам… Я создам… совет регентов…

Сейтер не дослушал:

— На престоле хотят видеть сильного короля. Армия меня боготворит. Я показал им наконец что значит быть львом Саврайсов!

— Не лев… — Вилиам дышал очень часто, произнося слова по одному. — Шакал!…

Латный ботинок Сейтера возник прямо перед лицом Симели, а второй с размаху ударил по лекарскому столику у изголовья кровати. Хрупкая посуда разлетелась по полу, осыпав все вокруг осколками. Сейтер наклонился над отцом:

— Ты! Ты ни во что меня не ставил, старик! Ты видишь, как ошибался?!

Король молчал. Сейтер шумно втянул носом воздух и зашагал из стороны в сторону, чиркая по полу шпорами. Когда он вновь заговорил, вместо гнева в его тоне была насмешка:

— Ты не посмеешь подорвать власть Саврасов, разделив ее с советом.

По спине у Симели пробежали мурашки. Он ничего не боялся.

— Посмотрим… — в голосе короля не было уверенности. Симель и сама знала, как опасно для будущего династии создавать такой совет.

— Мы еще поговорим об этом. Видит Единый, ты не должен был протянуть так долго. Если будешь упорствовать, я заставлю тебя замолчать.

— Так… как ты уже… пытался? — Симели показалось, что король смеется. Она не представляла, как он держится, чтобы не сойти с ума. Сейтер не ответил, и Вилиам добавил: — Яд… Я нашел… твой яд…

— Боже, — Сейтер точно смеялся, — не мне одному надоел твой бесконечный мир. Яд — оружие слабаков, отец. Это не для меня.

В комнате повисло молчание. Симель чувствовала, как рядом с ней Ремигий дрожит всем телом, и слышала, как он задерживает дыхание, когда латные ботинки принца, измазанные в дорожной грязи, оказываются напротив их лиц. Она молилась, чтобы лекарь не сделал какую-нибудь глупость, и пыталась заставить его дышать ровнее, но тот ничего не понимал и лишь панически сжимал нож. Сейтер прошел к изножью кровати, вернулся обратно. Симель смотрела на его шпоры и дышала глубоко и ровно. Смертельная опасность угрожала ей так близко не впервые, но никогда еще — как попавшей в ловушку мыши. Она держала нож наготове, если вдруг по какой-либо прихоти принц заглянет в их укрытие.

Несколько минут Сейтер молчал, но наконец вновь заговорил:

— Передай мне корону и доживай свои дни в покое. Может, я даже не сошлю тебя в какую-нибудь глухомань, как поступил со мной ты. Отрекись от трона, и все твои проблемы станут моими. Я разберусь с ними так же легко, как с Беренией. Войска поддерживают меня. Не тебя.

— Ты хочешь… — захрипел король, — взойти… на трон… как солдат. И… требовать… войны… А народ… Твой народ?..

— Народ любит меня, — Симели не надо было слышать скрип металла, чтобы представить, как отмахнулся Сейтер. — Я проливал за них кровь, а брал только то, что отнял у господ. Спроси любого беренца — я не разорил их землю, она мне нужна. А до герцога крестьянам дела нет. Что Годрик, что Бренельд, — тут он цокнул языком, — без разницы. Да, демон меня забери, никакой разницы! — он ударил по ширме и опрокинул ее на пол. — Я все сказал, отец. Если ты не уступишь мне трон, я возьму его сам.

— Нет, — твердо ответил Вилиам. — Пошел… прочь…

Больше ничего не говоря, Сейтер развернулся и вышел в коридор.

Симель ощутила, как ледяная рука, сжимавшая ее сердце, слегка разжалась. Ремигий рванулся выбраться из-под кровати, но она схватила его за воротник и с неожиданной для того силой прижала к полу. До ее слуха донесся голос принца, обращавшегося к кому-то, кто ждал в коридоре.

— Дерьмо! Вот сукин сын! Я беру своих людей, и мы созываем совет в тронном зале. Все, кому дорога жизнь, отдают свой голос мне, ясно? Все лорды прямо сейчас собираются там и высказывают свое проклятое мнение на счет дееспособности короля. Перед утренней службой оповестим отца Бреттани о том, что он должен провести помазание, а отца объявить причащённым перед смертью. Старый упрямец! Да он уже одной ногой в могиле, но умудряется всему мешать! Боже, цепляться за жизнь, чтобы ходить под себя и хрипеть приказы! Пойдем, — голос его стал затихать, удаляясь, — надо выставить охрану по всему этажу и никого к нему не пускать, пока не отправится в мир иной. Никто не должен говорить с ним…

Дальше уже ничего нельзя было разобрать, и в коридоре воцарилась тишина. Ремигий вырвался из рук Симели, оцарапав ее ножом, и сломя голову бросился прочь из комнаты.

— Стой! — прошипела Симель, высунув голову из-под кровати, но лекаря уже и след простыл.

Когда Сейтер пронесся по гостевому этажу в окружении рыцарей, получивших приказ поднять с постели и привести в Большой зал всех его сторонников, дверь лестницы для прислуги приотворилась и в коридор вышел Дор Грандж. Из толпы тут же выскочил худощавый нервный гвардеец.

— Капитан!

Грандж приложил к губам палец и оттолкнул воина в тень к стене:

— Тихо!

— Капитан, граф Фронадан въехал в Плагард! — выпалил солдат.

Бормоча ругательства, Грандж оглянулся на людей Сейтера, поднявших изрядный шум и уже вытолкавших всех лордов на лестницу. Он лихорадочно прикидывал варианты, теребя рукоять охотничьего ножа у пояса.

— Его высочество приказал запереть ворота, — уже тише проговорил гвардеец.

— Выполняй! Но жди приказа их открыть. Ясно? Граф как раз вовремя.

Увидев, каким путем Сейтер получает трон, Фронадан этого просто так не оставит. А что если сам принц разоблачает заговор против короля и карает виновных? Найти виновных, особенно уже мертвых, не составит труда.

— Нашли эту старую змею, Эно?

— Никак нет.

— Ищите. Он должен замолчать.

Грандж подошел к парадной лестнице и заглянул через перила. Часть лордов уже спустилась вниз, они были недовольны ночным сбором, но живо обсуждали предстоящий совет, на котором Сейтер получит власть, а они — землю и деньги. Пока все шло по плану. Шагая через две ступеньки, Грандж поспешил наверх.

Не успел он добраться до последнего этажа, как на лестнице появился бледный, как смерть, лекарь, ковыляя по ступеням на негнущихся ногах. Человек, имевший доступ к королю в любое время, хорошо подходил на роль исполнителя в заговоре.

Прежде чем лекарь успел опомниться, Грандж схватил его за грудки, грозно нахмурив брови:

— Что это у нас здесь? Изменник?

— Прошу вас! Я всего лишь шел в свою комнату, я ничего не знаю! — запричитал он, выдавая себя с головой.

— Похоже, ты кое-что слышал, поэтому, — на середине фразы Грандж вдруг сделал резкое движение, и нож, взявшийся в его руке словно ниоткуда, вошел лекарю между ребер, — ты должен молчать.

Тот осел вниз, как мешок. Оставив тело прямо на ступенях, Грандж быстрым шагом направился к спальне Вилиама.

Симель схватилась за край одного из матрасов и вылезла из-под кровати. В коридоре и на лестнице слышался отдаленный шум, нужно было бежать, пока весь этаж не заполонили гвардейцы. Вилиам дышал часто и неглубоко, глаза его были закрыты, дрожащие руки сжимались в кулаки. Симель взяла ладонь короля, прижав губы к холодной сухой коже. Ее долгом было рассказать о том, что здесь произошло. Но кому верить? Кто осмелится пойти против Сейтера?

Король открыл глаза и собирался что-то сказать, но тут знакомый леденящий душу звук ворвался в сознание, заставив позабыть обо всем на свете — на лестнице лязгали шаги Дора Гранджа. В следующее мгновение с площадки донеслось приглушенное лопотание Ремигия, потом вскрик и мягкий шелест падающего тела. Отдавая на ходу приказы, Грандж бежал к королевской спальне, ему отвечало несколько голосов.