Это казалось незыблемым, и это было не так.

Над погруженной во тьму долиной сгущался красный призрачный туман. Словно искры, в липкой дымке мерцали сотни ярких огоньков: меж холмов расположилось королевское войско, и костры сделали стоянку похожей на огромный ведьминский котел. Вчера, когда на горизонте наконец замаячили первые отроги Волчьих гор, Лотпранд приказал остановиться, разрешив стоять лагерем двое суток. Затем всего за один дневной переход войска должны будут пересечь границу Берении и, забирая на восток, приблизиться к Везенделу, первому замку на пути к резиденции Годрика.

«Вот и посмотрим, чего стоили все эти нападки и угрозы, — думал Фронадан, вороша длинной палкой угли в костре. — Посмотрим, сумел ли герцог настроить всех баронов против короля, и во что это ему обошлось. Либо мы приобретем в тылу надежную крепость, либо начнем второй Северный поход». Не замечая, что мясо на вертеле уже давно подгорело, он размышлял над словами Сейтера о возможности взять крепость без боя. Валленийские рыцари галдели под боком, мешая сосредоточиться, отовсюду слышался привычный лагерный шум, а соседний костер целиком утопал в тумане, так что людские силуэты, едва подсвеченные красным, напоминали демонов со знаменитой фрески в храме Вознесения. «Ведьмин котел». Почувствовав запах горелого, Фронадан бросил хмурый взгляд на мясо и уже потянулся к вертелу, как вдруг кто-то несильно толкнул его в плечо.

— Сир! — кричал Дрейгельд, — сир, вы слышите меня? — в одной руке рыцарь держал наподобие меча хворостину, а другой боролся со своим младшим братом, Ригмином, служившим у графа оруженосцем. — Я ж ему тогда и говорю, мол выбью из седла и не поморщусь, а он все тычет мне своей железкой в нос! Ну, я взял у Стерлиса копье и свалил его на землю! Одним ударом и прямо с места! Правда?

— Правда, — кивнул Фронадан, не совсем понимая, о чем идет речь. Рыцари расхохотались, а Дрейгельд наградил брата звонким подзатыльником.

— А ты не верил! Так и надо всем этим прохвостам! Учись, пока можешь, чтоб перед господином меня не позорить! — он собирался дать Ригмину еще одну оплеуху, но тот, извернувшись, опрокинул рыцаря на спину, и, катаясь по траве, братья затеяли новую борьбу. Валленийцы засвистели, смеясь и хлопая в ладоши, а Фронадан, терпевший до последнего, в конце концов, отошел подальше от костра и улегся на землю, бросив под голову седло.

«И все же неясно, отчего принц уверен в том, что барон Виттерик примет нашу сторону. Насколько я помню, он во всем поддерживал Годрика и яро следовал его идеям». Фронадан прикрыл глаза, чтобы не видеть над собой полотно тумана, висящее в воздухе, как погребальный саван. У огня тем временем продолжалось веселье: к валленийцам заглянули рыцари Гронарда, и вскоре над поляной зазвучал красивый чистый голос — Стерлис запел веселую пастушью песенку. «Если у Сейтера есть свой информатор, надеюсь, об этом уже знает Лотпранд. Но я не удивлюсь, если осада обернется старым добрым трюком — с одним мелким предателем и большой славой тому, для кого он открыл ворота». Фронадан недовольно заворочался, укрываясь плащом: весенняя сырость пробирала до костей. «Я предпочел бы знать о таком козыре до начала боя. Уверен, что Гронард согласится…»

— Хей, Фронадан! Поднимайся! — раздался над ним чей-то голос. Обернувшись, граф увидел Гронарда собственной персоной.

— Пошли, — сказал тот, вздыхая. — Сейтер и Лотпранд снова ругаются.

— Боже, опять? — нехотя поднялся граф.

Гронард только фыркнул в ответ:

— Опять. Что ты будешь делать… Тьфу!

В низком белом шатре царил полумрак. Чадящие лампы будто и не освещали палатку, а лишь выхватывали из тьмы встревоженные лица рыцарей, толпившихся в углах, подальше от принцев. Войдя внутрь, Фронадан заметил поодаль своих баронов рядом с людьми графа Хеймдала, но остался у входа рядом с другом, графом Ригебальдом. В центре шатра поверх щитов, положенных на бочки, была расстелена карта; рядом, друг напротив друга, стояли Сейтер и Лотпранд. Сейтер что-то горячо доказывал брату:

— Все, что теперь нужно сделать — это напомнить Виттерику о бесконечном милосердии короля. И он сдастся!

— С чего ты это взял?

— Да, братец, сам посуди: Годрик — птица невысокого полета, и мы легко его раздавим. Это знают все. А что может сделать барон? Я заберу только своих всадников, а здесь останется пехота, тяжелые латники и полсотни рыцарей! Ты бы не испугался? — спросил он со смехом.

— Нет, — мрачно ответил Лотпранд. Сейтер досадливо пригладил волосы.

— Ну, хорошо. Я не это имел в виду.

— А что? — Лотпранд растянул губы в улыбке, склоняясь над картой. — Расскажи мне.

Состроив недовольную гримасу, Сейтер не ответил, а Бренельд, глядя на его лицо, тихонько хихикнул. На мгновение в воздухе повисла тишина.

— Ну? Я слушаю тебя.

— Виттерик неглупый человек и, если я пройду в миле от его замка, он и носа оттуда не высунет, пока ты стоишь так близко. Он не может не видеть пользы от союза с королем и быстро к нам переметнется, не выдержав осады. Потому что, — он все больше распалялся, — мы можем разнести его замок, как старый трухлявый пень!

Лотпранд только поморщился:

— Ты опять за свое.

Сейтер развел руками:

— Что не так? Когда меня увидят в Гоудмите, они подумают, что мы уже взяли Везендел, и дело плохо. Я возьму замок без боя, ну или дождусь тебя, если они не сдадутся. Мы с Адемаром не раз проворачивали такое на востоке.

— Но Адемара здесь нет.

На щеках у Сейтера заходили желваки, он был готов взорваться, а Лотпранд лишь махнул рукой и снова улыбнулся.

«Если бы не эта улыбка, — услышал Фронадан за спиной шёпот Гронарда, — я решил бы, что Лотпранд его прихлопнет. Характер. Демон его побери, но характер еще тот», — и герцог шагнул вперед, примирительно вскинув руки:

— Сейтер! Лотпранд! Прошу вас! Незачем вашим высочествам спорить друг с другом! Разве нельзя найти решение — выступить на день раньше или иначе разделить отряды? Давайте рассмотрим варианты!

Глядя, как улыбается Риг, Фронадан не выдержал и улыбнулся сам. В том, что касалось отношений принцев, Гронард следовал искренним порывам к примирению, будто ссорились его дети.

Тихий шепот отвлек его от спора:

— Взгляни-ка на Ганахана.

— Что?

Риг сложил на груди руки, делая вид, что ничего не говорил. Не уверенный, что ему не послышалось, Фронадан отыскал в толпе сына Сейтера и замер в удивлении. Молодой человек наблюдал за отцом, крепко стиснув кулаки, лицо его покраснело, глаза пылали — он едва сдерживался, чтобы не выскочить вперед. Фронадан не раз слышал о взаимной неприязни между отцом и сыном, и мысленно похвалил мальчика за выдержку. Ничего, кроме взбучки, он за свои выступления не получит.

— Варианты? Рассмотрим! — загрохотал голос Лотпранда.

Чувствуя себя неловко, словно подглядывал за чужой жизнью, Фронадан спешно перевел взгляд на принца.

— Я могу отправить к Гоудмиту тебя, Гронард, с твоими сотнями. Но я не отпущу брата с его горсткой людей в погоню за призрачной славой! Мы вместе осадим замок и с радостью примем капитуляцию барона, если он сдастся. Но я хочу, — Лотпранд ткнул брата в грудь, — чтобы твои солдаты были под стенами Везендела, а не искали легкой наживы. Мне нужно, чтобы ты был там, где я тебе указал! — он ударил кулаком по карте, и щит Сейтера, лежащий как раз под изображением стен Везендела, натужно скрипнул.

— Я могу захватить Гоудмит и закрепиться там прежде, чем ты покинешь Везендел!

Но старший принц снова указал на обширный участок земли между восточной стеной замка и густым лесом и абсолютно спокойно проговорил:

— Сейтер, мой дорогой брат, ты будешь стоять вот здесь.

Затем, как ни в чем ни бывало, он похлопал брата по плечу и, повернувшись ко всем спиной, неспешным шагом покинул шатер. Когда же из палатки вышел Сейтер, сопровождаемый Бренельдом и своим сыном, лорды, до того молчавшие, хором заговорили.