Я понимаю, что Тайлер такой же, как он, бессердечный придурок. Кай с отвращением смотрит на мои кеды и мешковатый синий свитер, который видел лучшие дни, и при этом делает вид, будто чует что-то гнилое.

— Ты воняешь, но, с другой стороны, ты всегда воняла. Ты всегда воняла, как кусок дерьма, которым ты являешься. Мне следовало знать лучше. Я ждал того дня, когда наши пути пересекутся, чтобы я мог сказать тебе, что я на самом деле о тебе думаю. Если ты думаешь, что тебе было плохо в той канализации, из которой ты выползла, это ничто по сравнению с тем, что я для тебя припас.

— Иди на хуй, — рычу я. — И держись от меня подальше.

Его взгляд скользит по моему лицу, а затем опускается на мои ноги, наклонив голову, как будто он меня разглядывает, но я знаю, что он делает это, чтобы запугать меня.

— Нет, я бы и не подумал о том, чтобы трахнуть тебя… У меня есть стандарты. Девушки, с которыми я трахаюсь, больше в моем стиле. Чистенькие, симпатичные и из тех, у кого есть что-то стоящее. Все, чего нет у тебя. Может, ты могла бы поиграть с Пэтти здесь, если он засунет свой мешок с яйцами в тебя, потому что он маленькая сучка незнающий киски.

— Оставь ее в покое.

Кай изогнул бровь и поднял глаза на Патрика.

— Что это было, придурок?

— Оставь его в покое, — выпалила я, но Кай проигнорировал меня.

Я удивлена, что Патрик заступается за меня против Кая, но пораженный взгляд в глазах Патрика говорит мне, что он не так уж уверен в себе. Я могу сказать, что Кай может навредить Патрику своим ростом и мускулистым телосложением, когда он наклоняется над столом.

— Это не средняя школа, сучка. Я надеру тебе задницу по всей этой столовой, чтобы все могли видеть, как я использую тебя, чтобы вытирать пол.

Я понимаю, что мне нужно это прекратить, и, не задумываясь, кладу руку на предплечье Кая, надеясь, что он не имеет этого в виду. Выражение лица Кая, направленное на Патрика, говорит о том, что он не шутит. Тепло от его кожи чувствуется сквозь мои пальцы и ползет по моей руке, как жар от факела.

Он внезапно отдергивает плечо от моего прикосновения, как будто я обожгла его.

— Не трогай меня, черт возьми.

Я отдергиваю руку, делая глубокий глоток. Его челюсть дергается, а его жесткий взгляд направлен на меня, и все, что я вижу, это гнев, ненависть и отвращение. Все в таком порядке. Он больше не видит во мне друга, и это нормально. Я не знаю, что я сделала не так, кроме того, что оставила ему письмо. Это был единственный способ попрощаться с ним. Это был единственный способ сохранить свой секрет.

— Прости. Я больше никогда тебя не трону.

Он ухмыляется моему ответу. Снисходительная улыбка, которая говорит мне, что он хочет, чтобы я чувствовала себя неполноценной. Чтобы я поклонялась ему, как будто он какое-то божество.

— Я думаю, это к лучшему. Я бы не хотел подхватить что-то, что не лечат лекарства.

Я оглядываюсь и замечаю, что все внимание в кафе приковано к нашему разговору. Он, должно быть, питается этим и хочет дать понять, что я в одной лиге с Патриком. Это нормально. Мне все равно. Мне больно, что он, из всех людей, которые мне были дороги, стал таким. Что он так плохо обо мне думает, когда ничего не знает о моей жизни. Обещание, которое он дал не быть хулиганом, осталось невыполненным, и это заставляет меня задуматься, какие еще обещания он нарушил, помимо этого.

— Так вот чем ты сейчас занимаешься. — Я поднимаю подбородок и качаю головой. — Издеваешься над людьми, чтобы чувствовать себя лучше. Угрожаешь людям. Избиваешь их ради забавы, когда они не делают то, что ты им говоришь.

Он ухмыляется.

— Нет, только над тобой и этим придурком перед тобой, и всеми остальными, кого я считаю нужным поставить на место. Но для тебя я сделаю твое пребывание здесь особенно желанным.

Его взгляд метнулся за мою спину, и затем я почувствовала, как что-то мокрое и холодное пролилось на мою голову и скатилось по моей толстовке сзади.

Я застываю и смотрю, как Патрик пытается остановить их, но у него ничего не получается. Кай так крепко сжимает его запястье, что Патрик вскрикивает.

— Ааа. П-пусти.

— Это тебя не касается, Пэтти. Отвали. Не дай мне застать тебя за вмешательством в то, что тебя не касается. Ты справишься, — рычит Кай, отталкивая его.

Патрик хватается за край стола, чтобы не упасть, пока я разворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто вылил мне на голову молоко. Я замечаю, как блондинка с зелеными глазами с урока алгебры смеется вместе с остальными учениками, сидящими в кафетерии. Думаю, ее зовут Николь. Та самая, которая с тоской смотрела на Кая, когда ее другая подруга села рядом с ним, опередив ее на месте первой. Сучка.

— Иди, сядь. — Требует он, подталкивая подбородок к столу, за которым сидят Тайлер и их группа.

— Да, малыш. — Говорит она с ноткой приторности в голосе.

Должно быть, она его девушка… или, может быть, одна из них. Я бы не удивилась. Должно быть, он заставляет их есть с ладони.

Я пытаюсь встать, но жидкость, стекающая по моей спине, заставляет меня морщиться. Черт возьми.

Я хочу надрать задницу Николь, но это только навлечет на меня неприятности, а это последнее, что мне нужно, еще одно пребывание в колонии для несовершеннолетних.

Если я хочу ощутить вкус свободы после окончания школы, мне нужно затаиться и держаться подальше от неприятностей. Это как яркий свет, выводящий меня из темной тюрьмы, в которую меня отправили после того, как я пережила ад. Год, который я провела, тайком сбегая, чтобы встретиться с Каем, был передышкой от беспорядка, который был моим детством. Детство, которое я знала, было полно боли.

Теперь я хотела бы никогда не встречаться с Каем, чтобы не быть такой разочарованной. Я так зла на себя за то, что думала, что он был единственным человеком в моей жизни, который был настоящим. Единственным человеком, который понимал меня. Это просто еще один удар в моей жизни. Думаю, некоторые люди просто рождаются неудачниками, и я одна из них.

Я стою в проходе и смотрю на него с ненавистью и отвращением за то, кем и чем он стал. Мои глаза щиплет от боли и разочарования за мальчика, который теперь мужчина, которого я все еще нахожу великолепным, но его отношение ко мне снижает его привлекательность.

Как кто-то, кто выглядит так красиво и имеет все, может быть таким заносчивым придурком?

Я наклоняюсь ближе, слегка сгибаюсь в талии, ненавидя юбку до середины бедра, которую мне приходится носить. Не мой стиль, но какой у меня есть выбор? Мои глаза на одном уровне с его глазами, не заботясь о том, что я пахну молоком.

— Спасибо, что сделал мое пребывание здесь особенно приятным. Меня зовут Рубиана. Запомни правильно. Только мои близкие друзья называют меня Руби. Засранец.

Он ухмыляется мне и пожимает плечами.

— Хорошо. Я рад, что мы установили, что мы не друзья. Мы не являемся ничем. Я просто хочу убедиться, что ты знаешь свое место, пока ты здесь. — Он поворачивает голову, но затем резко ее отдергивает. — И еще одно. Ненавижу повторяться, но я собираюсь сказать это в последний раз. Попросишь помощи у Тайлера, и я тебя прикончу.

Я моргаю, как будто его угроза меня нисколько не смущает. Мне уже все равно. Единственный человек, на которого я могу рассчитывать, — это я сама.

КАЙ

Остаток дня проходит гладко, пока я не направляюсь к своей машине, припаркованной в ряду для выпускников у входа на студенческую парковку. Я вижу обеспокоенное выражение лица Тайлера, когда он смотрит на учеников, выходящих из школы, которые выходят группами и направляются к своим машинам, готовясь к каким-то послешкольным занятиям, на которые они собираются бежать.

Я не видел Руби с обеда, и я рад, что она не будет у меня ни на одном другом уроке, кроме алгебры. Я не думал, что новая встреча вызовет эти дикие чувства гнева по отношению к ней. Я был в унынии с тех пор, как узнал, что она здесь, и я знаю, что справляюсь с этим довольно плохо.