В моем случае это потому, что я не отсюда и пришла с другой стороны рельсов. Бедной стороны, и давайте не будем забывать, что я также вторглась в идиллическую жизнь Тайлера и вызвала рябь на воде для его семьи.

Патрик делает глубокий вдох, я думаю, это помогает ему меньше заикаться, так как он пытается успокоиться.

— Они все задиры и любят приставать к тем, кто не в их кругу.

— Кто они?

Я уже знаю придурка, который бросил в него бумажный шар, и, вероятно, это тот же самый, который бросает вещи мне в спину.

— К-коннер играет в футбол и является квотербеком. Тайлер, Крис и Кай. П-популярные девушки в команде поддержки. Это сплоченная группа.

Я поворачиваю голову направо и ненадолго закрываю глаза, вспоминая данные нами обещания.

— Ты пообещаешь не быть хулиганом, когда пойдешь в школу? — Спросила я.

Я снова перепрыгнула через забор уже пятую неделю подряд, понимая, что мы с Каем будем тусоваться три раза в неделю. Боль в спине напоминает мне не делать резких движений, когда я сижу, скрестив ноги, на старом одеяле на траве. Ложась, я ломаю палку пальцами на маленькие коричневые кусочки, вдыхая запах травы, цветов и деревьев. Кай положил два цветка с маленькими белыми лепестками, которые я люблю, чтобы я могла загадать желания рядом со мной на одеяле. Я даже не знала, что такие цветы существуют.

В доме моей матери на другом конце города нет травы, которая пахнет свежей землей, и нет никаких цветов во дворе. Это всего лишь скудные остатки коричневой, высохшей травы, которая выглядит так, будто пламя сожгло землю, и все, что осталось, — это грязь, от которой вы чихаете и пачкаете обувь.

— Я обещаю. — Сказал он, глядя на меня своими темными глазами. Его глаза настолько темные, что почти черные. Как и его волосы.

Он напоминал мне героя из моего любимого фильма «Плакса» с Джонни Деппом в главной роли, который у нас был на видеокассете. Может быть, я полюбила этот фильм, потому, что это было единственное, что я могла смотреть дома, потому что экран телевизора был весь белый и размытый каждый раз, когда я пыталась переключать каналы. Но все равно это был отличный фильм.

Кай выглядел так, будто он был молодым Джонни Деппом. Каждый раз, когда я смотрела фильм на старой видеокассете, которая была у моей мамы в ее комнате, кассеты постоянно застревали, и это был единственный фильм, который видеомагнитофон мог воспроизвести. Когда я впервые посмотрела фильм, он напомнил мне о мальчике, которого я встретила на окраине города, надеясь, что смогу хоть краем глаза увидеть, как живут более удачливые люди, когда я перепрыгнула через забор и столкнулась лицом к лицу с мальчиком. Мальчиком, который слушал все, что я говорила. Были времена, когда он терялся в мыслях, выражение его лица становилось пустым, а затем он выглядел так, будто он встревожен. Я всегда задавалась вопросом, что его тревожит. Он никогда не говорил мне, а я никогда не спрашивала. Он не спрашивал, откуда я родом или где именно я живу. Думаю, было очевидно, что я не живу на красивой улице, усаженной деревьями, полной дорогих домов, на которой жил он.

— Я обещаю. Особенно тебе. Я никогда не смогу запугивать тебя, Руби. Если кто-то попытается запугать или причинить тебе боль, я побью его.

Я улыбнулась этому признанию, глядя на свои грязные ногти от ломания веток на мелкие кусочки. Мой настоящий защитник. Я знаю, что он был всего лишь мальчиком моего возраста. Но было приятно, что нашелся кто-то, кто был готов взять на себя эту роль. Я подняла глаза, и его темные глаза следили за движением моих пальцев, пока он наблюдал, как я пачкаю одеяло.

— Обещаешь?

— Я обещаю. Всегда.

— Эй, ты в порядке? — Шепчет Патрик.

Мои глаза быстро открылись, и я поняла, что попала в ловушку одного из своих воспоминаний, по крайней мере, одного из хороших.

— Да.

Я вижу, как он напрягается, а его голова опускается, как будто он не просто разговаривает со мной. И тогда я понимаю, что вызвало эту реакцию, когда чувствую, как скамейка вибрирует, когда кто-то садится справа от меня. Моя голова наклоняется, и мое сердце начинает биться как барабан в ушах. Мой живот сжимается в узел, и запах его одеколона дает мне понять, что он реален. Что он рядом со мной.

Кай.

Его губы кривятся в усмешке.

— Я хочу прояснить, что то, что я дружу с Тайлером, не означает, что это относится и к тебе.

— Мне тоже приятно тебя видеть, Кай.

Даже несмотря на то, что он ведет себя со мной как полный придурок прямо сейчас, это не меняет того факта, что сейчас он еще прекраснее, чем, когда мы были моложе. Я знала еще в детстве, что он будет потрясающе прекрасен, когда вырастет. Он темный и пугающий, и впервые оказавшись рядом с ним, я нервничаю. Я нервничаю, потому что это не тот Кай, которого я знала. Кай, которого я знала, никогда не заставил бы меня чувствовать себя неполноценной. Он никогда не заставил бы меня чувствовать себя так, как сейчас. Одинокой.

Забавно, что люди, которых ты хочешь изменить, не меняются, а те, от кого ты меньше всего ожидаешь перемен, меняются к худшему. В конце концов, они оставляют тебя разочарованным. Это как личное предательство, в надежде, что их сердце было в том же месте, что и твое.

— Хотел бы я сказать то же самое. — Он приближается, и мои мышцы напрягаются в ожидании удара, который, я знаю, он мне нанесет. — Я пришел сюда не для того, чтобы поздороваться или восстановить связь. Я пришел, чтобы убедиться, что ты получила сообщение от меня, а не от кого-то другого. Держись подальше от меня и моей команды, включая Тайлера. Ты сделала достаточно, просто появившись из отбросов, из которых ты вышла, чтобы мутить его жизнь. Никто не хочет, или не нуждается в тебе здесь.

Мой взгляд метнулся в его сторону. Гнев кипел в моих венах от его слов. Слова, которые пронзали меня изнутри, прокручивались в моей голове. Он изменился. Я поняла, просто взглянув на него сегодня, что внутри него таится что-то темное. Мой идеальный парень никогда не был бы человеком, которого я не могла бы выносить, но, как и все в моей жизни, все, кого я когда-либо знала, оставляли меня с болью и разочарованием. Я не могу изменять людей, и я не смогу изменить то, кем он стал, и того, что он не хочет, чтобы я была рядом.

— Знаешь, ты не можешь причинить мне боль больше, чем другие люди. Я вижу, что ты изменился… и не в лучшую сторону.

Он усмехается и понижает голос, чтобы никто не мог услышать его следующих слов.

— Тебе не нужно притворяться, Руби. Я знаю, что ты просто жалкая неудачница, которая, вероятно, просто пыталась что-то от меня вытянуть, когда нам было по одиннадцать, но поняла, что единственное, что я могу предложить, — это разговор у дерева на заднем дворе. Ты не знаешь меня, и я не знаю тебя. Ты как нежеланная крыса, которая ищет следующий дом, чтобы ограбить. Я прав? Разве это не то, чем ты занимаешься? Воровством. — Я втягиваю воздух, пытаясь сдержать гнев, который хочу выплеснуть. Он ничего не знает. Он не знает меня и не знает, через что я прошла. Если бы он только знал, что мне пришлось воровать, чтобы выжить, но ему все равно. Ничто в этом Кае не похоже на того Кая, которого я знала много лет назад.

Я не хотела воровать… У меня есть список всего, что я украла, так что, когда найду работу, я смогу вернуть деньги.

Это было ради еды и одежды, которых у меня не было. Это было чистое выживание. Меня поймали, ну и что. Я знала, что это лишь вопрос времени, прежде чем меня снова поймают. С камерами и технологиями становится все сложнее воровать. Я изначально не выглядела так, будто мне место в магазине. Мои потертые шорты и футболка, которые я носила, выглядели так, будто я украла одежду у пятилетнего ребенка. Когда я переоделась в новую одежду в примерочной и вышла, женщина в магазине вызвала охрану, и они вызвали полицию.

В тот день я сбежала из дома своей последней приемной семьи, потому что они любили собирать чеки, но не передавали плоды приемным детям. Типичные пьяные придурки, выдаивающие деньги из системы. Это всегда одно и то же. Они делают вид, что могут принимать приемных детей, которые подверглись насилию или где-то были брошены, но все это ложь.