— Ты видишь его? Он жалок, не так ли? Ждет тебя, как слабак. Думает, что сможет убедить тебя полюбить его. Жаль, что я всегда на шаг впереди.

— О чем ты говоришь?

Кай скользит носом по коже у моей шеи, заставляя мои ноги подгибаться, когда его зубы следуют за ним, слегка царапая мою кожу. Он прижимает меня к себе.

— Хм. Я вижу, что ты скучала по мне. Ничего, что тебя сейчас касается. Всему свое время.

Интересно, что он имеет в виду. Кай несет полную бессвязную чушь. Он думает, что может просто появиться, и я сдамся и упаду к его ногам без ответов. Как бы не так.

— Отпусти меня. — Говорю я сквозь стиснутые зубы, пытаясь вырваться из его хватки, но он крепко прижимает меня к груди. Выступ его члена упирается мне в спину.

— Посмотри, что ты со мной делаешь. — Я выгибаюсь, потому что мои соски твердые, и я хочу его. Я хочу чувствовать его, и он это чувствует. — Ты думала, я тебя отпущу. Ты думала, я играл, когда сказал, что никогда тебя не оставлю. — Он скользит другой рукой под мою рубашку и находит мой возбужденный сосок. — Это для меня, Руби? Все это для меня? — Он щиплет мой сосок, и я готова закричать, но его другая рука закрывает мне рот. — Подожди. Не сейчас. Если ты закричишь, кто-нибудь придет, и что в этом веселого, а? Тебе нравятся зеркала?

Мои глаза расширяются, когда я вижу свое отражение, а его глаза смотрят прямо на меня.

— Я пытался быть милым и убрать руку, но ты ведешь себя как плохая девочка. Так что я просто позволю тебе посмотреть. Поняла?

Я киваю головой, потому что его член тверд, как стальной стержень позади меня, и он сгибает колени и трётся бедрами, чтобы я могла его почувствовать. Он хочет, чтобы я почувствовала, насколько я его возбуждаю, а мои трусики уже мокрые насквозь. Я очень удивлюсь, если в области промежности моих джинсов не будет мокрого пятна.

— Я скучаю по тебе, Руби, — шепчет он. — Надеюсь, тебе нравятся маленькие цветы, которые я тебе оставляю. Знак моей дружбы. Теперь мне нужно показать тебе знак моего владения.

Я стону, потому что в то же время он трётся о мой зад, его другая рука трёт промежность моих джинсов, где мой клитор трётся о грубую ткань. Трение, которое он вызывает, сводит меня с ума, но я знаю, что это неправильно. Нет ничего правильного в том, что он делает со мной, и это сводит меня с ума. Это грязно, и мой разум кричит о том, как это стыдно, в то же время я наблюдаю, как Крис ждет меня. Я знаю, что осталось совсем немного времени, прежде чем Крис начнет волноваться и попросит оператора пойти и поискать меня, но у меня есть чувство, что Кай это знает. Это не помешало ему загнать меня в угол и делать то, что он делает.

Это та часть Кая, которая пугает меня, но в то же время и волнует. Я знаю, что это звучит безумно, и его действия граничат с психозом, но я имела дело с сумасшедшими и развратными. Может быть, я привыкла к этому. Может быть, в каком-то извращенном смысле я и сама настолько безумная, что мне нравится, что он делает. В глубине души я, вероятно, поэтому не говорю Стивену или Кэролайн, что он пробирается в мою комнату, потому что маленькая одиннадцатилетняя девочка внутри меня надеется, что она вернет своего лучшего друга. Но это безумие, потому что одиннадцатилетнего Кая больше нет. Он вырос, и теперь все, что он хочет сделать, это заставить меня заплатить за то, что я его бросила.

— Я не перестану приходить к тебе, Руби. Это твое последнее предупреждение. Ты видела, что случилось с Пэтти, когда он взял тебя на прогулку, чтобы показать тебе свое отвратительное искусство. Жаль, что вся эта тяжелая работа пошла напрасно на эти здания. Думаю, теперь он понимает, что нужно держаться от тебя подальше. — Он целует кожу под моим ухом и хрипло говорит. — Теперь ты бросаешь мне вызов и идешь на ярмарку с одним из моих друзей. Я не хочу делать его своим врагом, но ради тебя я могу. Это не помешает мне испортить ему шанс играть в футбол за то, что он прикоснулся к тебе. Убедись, что он держит руки при себе.

Я тяжело дышу, и мой нос раздувается, как у быка, готового к драке. Что, черт возьми, с ним не так? Он сошел с ума.

— Что ты собираешься делать? Причинять боль каждому парню, который подойдет ко мне или коснется меня?

— Динь. Динь-Динь. Я знал, что ты быстро учишься. — Он облизывает мочку моего уха, заставляя электрические разряды змеиться по моему позвоночнику. Я закрываю глаза, борясь с желанием и гневом, пробегающими по мне, но он продолжает: — Судьба всех вокруг зависит от тебя и того, что ты позволяешь и что они с тобой делают… а я судья.

— Ты что, сумасшедший?

Я сказала это. Надеюсь, это впитается в то, что я о нем думаю, потому что то, что он говорит, — это психоз, и он, очевидно, преследует меня. С тех пор, как я появилась, он следил за мной, ждал, пробирался в мою комнату и укладывал меня в кровать, даже смотрел, как я сплю.

— Некоторые называли меня и хуже, но в твоем случае я бы предпочел назвать меня одержимым. У нас не так много времени, preciosa(красивая). Я хочу дать Крису шанс, прежде чем мне придется учить его не связываться с тем, что принадлежит мне.

— Я не твоя, — огрызаюсь я.

Я очень раздражена на него. Он думает, что может делать все, что захочет, дергая за ниточки. Он думает, что контролирует все. Я готова закричать, но он зажимает мне рот рукой, заглушая звук, вырывающийся из моих губ. Затем он кусает мою шею достаточно сильно, чтобы оставить след, посасывая мою нежную кожу, когда он отрывает свой рот.

Он отталкивает меня от себя со смехом.

— Увидимся позже сегодня вечером, Руби. Я закончу то, что начал, потому что мне нравится видеть выражение твоего лица, когда ты кончаешь.

Слезы собираются в уголках моих глаз, потому что я зла на него и очень сильно.

Но больше всего я зла на себя за то, что позволяю ему так со мной обращаться.

РУБИ

Я выхожу и вижу, как Крис ждет меня. Его глаза расширяются, когда он наконец замечает меня. Я попыталась увидеть повреждения, которые Кай нанес моей шее, глядя в последнее зеркало, но оно было деформировано. Пятно на шее было таким красным, что у меня не было выбора, кроме как распустить косы, чтобы скрыть его.

— Ты что, там заблудилась?

Нет, твой лучший друг — урод, и он преследовал меня, пока не загнал меня в угол, чтобы прошептать мне на ухо всякую чушь и укусить, предупредив, чтобы я не позволяла тебе ко мне прикасаться. Но я этого не говорю.

Вместо этого я указываю на свои растрепанные волосы.

— Я была занята тем, что расплетала косы. У меня от них заболела голова. Там зеркала были лучше, чем в туалете, — лгу я.

Он трет подбородок, вероятно, скептически относясь к причине моего столь долгого ожидания, но сознательная часть моего мозга говорит мне, как глупо я, должно быть, звучу, потому что мы оба знаем, что я не ходила в туалет.

Он протягивает руку и касается кончика моих волос, и мой мозг кричит ему, чтобы он остановился. Я не уверена, следит ли за мной Кай, но, конечно, следит. Он сказал, что следит. Судьба Криса в моих руках, потому что у меня такое чувство, что Кай не заботится о том, что они друзья. Он причинит Крису боль за то, что он прикоснулся ко мне. Я думаю, что то, что он сделал с Патриком, — это лишь поверхностное знакомство с тем, на что способен Кай.

Поэтому я поступаю умно, разумно и отступаю, чтобы он не мог коснуться моих волос.

— Распущенные волосы тебе идут. Мне нравится.

Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, только не нравятся, и не надо находить меня привлекательной. Я потираю губы и оглядываюсь. Куда угодно, только не на него или его глаза, боясь того, что я могу найти, если посмотрю. Похоть. Желание. Симпатию. Все, кроме дружбы. Я бы даже предпочла жалость в этот момент. Я не могла переварить себя, как причину чьей-то боли, потому что Кай внезапно решил, что никто не может меня трогать, или я была слишком слепа, чтобы заметить, и это всегда было его намерением.