— С Эбби.

— Как здорово. Видишь, Стивен. Я знала, что она поладит с друзьями Тайлера. Эбби отличная девочка. Интересно, почему она не зашла поздороваться. Она всегда так делает, но в любом случае, она, должно быть, спешила на тренировку. Ее брат Крис большой добряк, когда дело касается Эбби. О, ты познакомилась с Каем?

Я напрягаюсь, когда она упоминает имя Кая. Тайлер чувствует, что я напряжена, и смотрит на меня краем глаза, а затем на свою маму.

— Да, они встречались, — тихо говорит Тайлер.

Я уверена, они задаются вопросом, почему Тайлер отвечает на все мои вопросы.

— Он может быть немного грубоватым, но как только ты узнаешь его поближе, он действительно хороший парень внутри. Преданный до изъяна.

Я чуть не подавилась куском мяса во рту. Преданный, мать твою. Скорее предатель. Лучшее слово для его описания — мудак. Я делаю глоток воды и сглатываю, вспоминая поездку в престижный торговый центр, в который он заехал. И как он пытался шантажировать меня, чтобы почувствовать себя лучше… И то, как сгибались его руки. Случайные татуировки на его руках, которые, как я знаю, имеют значение. Я помню, как он говорил мне, когда мы были детьми, что все имеет значение. Что все, что ты делаешь, должно что-то значить. Тогда я не понимала, что он имел в виду.

— Будь осторожна с Каем, — предупреждает мистер Мюррей. — У него вспыльчивый характер, и хотя он красивый молодой человек, он скорее разбиватель сердец. Иногда — смутьян.

Я фыркаю.

— Не волнуйтесь, мистер Мюррей. Я не собираюсь ни с кем связываться, пока я здесь. Я просто прохожу мимо.

Он напрягается, и я замечаю, что Тайлер кладет вилку и приподнимает бровь. Думаю, он думал, что я буду называть его папой или как-то так. Он ничего не сделал для меня, чтобы заслужить это звание. Он отец Тайлера… а не мой.

Кэролайн нервно смотрит между нами и прочищает горло.

— Ну, я знаю, что немного рановато, но скоро твое восемнадцатилетие, и я хотела бы узнать, какой вкус торта ты бы хотела. Я знаю одно замечательное место, но нам нужно сделать заказ на торт за несколько месяцев вперед.

Я прикусываю уголок губы, пытаясь придумать, как лучше ответить. Как сказать кому-то, что ты не только никогда не ел мясной рулет, но и никогда не ел торта, не говоря уже о собственном праздничном торте? Самое близкое, что у меня было, был кекс из упаковки, который я украла, чтобы подарить Билли и Джину до того, как их официально усыновили. Им было шесть и семь лет, и дни рождения пришлись на один месяц. Приемная пара, с которой мы тогда были, не обращала внимания на наши дни рождения или Рождество. Это были худшие дни для таких детей, как мы. Это было напоминанием о том, что никто не заботился и не приходил нам на помощь.

Я оглядываю стол, мистер Мюррей, похоже, злится, что я его не признаю, а мне все равно. Я смотрю на Тайлера, и он сгорбился на своем стуле, вероятно, ожидая, что я скажу, какой у меня любимый вкус торта. Мой взгляд падает на Кэролайн, которая улыбается мне, терпеливо ожидая.

— Эм. Я не знаю. — Я наливаю воду в стеклянный стакан перед собой и поднимаю его, делая глоток и наслаждаясь тем, как он охлаждает мое горло. Я ставлю стакан обратно на стол. — Я никогда раньше не ела настоящий торт. Я также никогда не ела праздничный торт. Самое близкое, что я когда-либо ела, был кекс, и он был ванильным, я думаю. Так что, думаю, ванильный было бы хорошо. — Я пожимаю плечами. — Вам действительно не нужно так много хлопотать. Это действительно не так уж важно. Это просто еще один очередной день.

Ее улыбка исчезает, и она смотрит на мистера Мюррея, а затем на Тайлера. Тишина. Никто ничего не говорит. Я заставила их почувствовать себя плохо, это очевидно.

Кэролайн быстро моргает, кладет салфетку на стол и встает. Думаю, я облажалась и сказала что-то, что ее расстроило, что не было моим намерением.

Я встаю из-за стола, начинаю убирать посуду и иду на кухню мыть тарелку, аппетит почти пропал. Это меньшее, что я могла сделать в благодарность за вкусную еду и предложение праздничного торта от Кэролайн. Я все равно не привыкла так много есть за ужином.

— Все в порядке, Руби. Я помогу убрать. — Говорит Тайлер.

Я останавливаюсь и поднимаю глаза, чтобы увидеть мистера Мюррея, и замечаю, что он тоже расстроен. Я смотрю на Тайлера, а он просто смотрит в свою тарелку, словно в ней ответы на все вопросы мира.

Я ставлю тарелку и стакан обратно на стол и решаю быть вежливой и обращаться к ней по имени, как она и просила. Это мой способ сгладить ситуацию.

— Пожалуйста, передайте Кэролайн мои извинения.

— Отдохни немного. Я знаю, что сказал, что отвезу тебя в магазин, но обещаю отвезти тебя завтра.

— Не беспокойся, мистер Мюррей. У меня есть все, что мне нужно.

Как и в случае с мясным рулетом и тортом, ты не можешь скучать по всем вещам, которых у тебя никогда не было.

КАЙ

Пятница, и я бью по мешку, тренируюсь в боксерском зале с парнями. После того, как Руби ушла на парковке и проделала трехмильный путь до дома Тайлера, я последовал за ней, чтобы убедиться, что она благополучно добралась домой. Моя гордость не позволяла мне дать знать, что я следую за ней. Я не следил за девушками. Никогда. До нее.

Я следовал с безопасного расстояния, чтобы убедиться, что она не могла заметить, что я следую за ней. Я знаю семейный распорядок Мюррей и обычное время, когда Кэролайн готовит ужин. Поэтому я подождал, пока не убедился, что она спит, но самое забавное, что, когда я залез на дерево сбоку дома в ее комнату, я не увидел ее спящей в кровати. Я не уверен, улизнула ли она или спала где-то еще. Я знал, что это была комната, в которой она остановилась, потому что Тайлер упомянул, что она спит через две двери от него, и жаловался, что теперь не может приглашать девушек, потому что ее комната рядом.

Тайлер подходит ко мне сзади, и я опускаю руки, отбивая грушу. Я вытираю пот со лба, тряся напряженными мышцами. Возвращение Руби в мою жизнь всколыхнуло столько дерьма. Мне снился кошмар с ней. Кто-то пытался навязаться ей, и все, что я помню, это как я рыдал и бил его. Удар за ударом ощущалось, как будто я поднимал тяжелые грузы, но я видел лицо мужчины, и слышал, как она звала меня, но я не мог ее видеть.

Я проснулся в холодном поту, пытаясь дотянуться до нее, но ее не было. Поэтому я перечитал старое письмо, желая разорвать его в клочья, но, как всегда, не смог этого сделать. Потому что я не могу отпустить так сильно, как хочу, и в письме есть что-то, что не позволяет мне.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Что случилось?

— Это о Руби.

При упоминании ее имени моя голова резко вскидывается. Что-то случилось? Она что-то сделала? Но я веду себя спокойно, как будто мне все равно на Руби.

— А что с ней?

Он смотрит вниз, как будто чувствует себя виноватым за что-то.

— Я знаю, что рассказал тебе о том, как она появилась и все испортила, но мне нужно, чтобы ты оставил ее в покое.

— Подожди. Это из-за того дня? Она что-то сказала?

Он качает головой.

— Нет. Мы поговорили, и она согласилась ничего не говорить. Она в любом случае не планирует оставаться с нами после выпускного. Это была идея моего отца, чтобы она приехала и осталась с нами.

Зачем ей уходить? Куда она пойдет? Мне все равно, но я не могу снова ее отпустить. Пока нет. Пока я не сломаю ее так же, как она сломала меня. Я хочу, чтобы она чувствовала себя так же, как я. И чтобы ей было также больно.

— Что случилось? Она что-то сделала? С Кэролайн все в порядке?

— С моей мамой все в порядке, Кай. Поверь мне. Просто оставь Рубиану в покое.

Подожди. Что блядь? Он ее защищает?

— Почему ты передумал? Она тебе угрожала?

— Нет, не вмешивайся, Кай. Я знаю, как ты себя ведешь, ты думаешь, что знаешь лучше всех, но это семейное дерьмо, и я с этим разберусь. Я знаю, что ты присматриваешь, но я справлюсь.