Захрустели камни, между которыми передвигалось что-то огромное. Медленно переступая, я двигался в другую сторону, чтобы неизвестный монстр не напал внезапно.

Послышалось рычание, и потом из-за камней выступил… огненный цербер. Огромный, невероятно злой, только полыхающий сине-голубым пламенем.

— Твою ж мать, Агата! — выругался я, поняв, что магистру удалось невозможное.

Она не убила цербера, а обратила его внутреннюю стихию вспять. И теперь передо мной было вполне себе живое существо, чьи глаза совершенно не были безмозглыми, как у бегающих ледяных трупов.

Оскалившись, цербер приоткрыл пасть, из которого вырвались облачка инея, и рванул ко мне.

Я едва успел уйти от его атаки, отпрыгивая в сторону, как мне вслед хлынула струя морозного пламени. Та скала, за которую мне удалось нырнуть, разом заиндевела.

Прыгнув за другую скалу, я услышал, как сзади с треском падает первая. Стоять на месте этот противник совершенно не позволял, и я со всех ног понёсся, лавируя между каменными исполинами.

Сзади, словно петарды на карнавале, затрещали скалы — ледяной цербер нёсся, скашивая их, словно молодые деревца. И снова волна холода, целящая мне прямо в спину, и я едва успеваю окутать себя «огненным яйцом».

Хоть я и добавил в заклинание стихию воздуха, но всё равно почуял, как напряглись все магические контуры. И одновременно с этим почувствовал, что противник невероятно близко, буквально дышит мне в лопатки…

— Смердящ!.. — и я тут же получаю сильнейший удар в спину.

Рассыпалась моя огненная защита, мой лоб встретился со скалой впереди и, к счастью, оказался крепче. Каменный отрог рассыпался вдребезги, у меня же от удара всё потемнело перед глазами.

Кувыркнувшись, словно мешок с костями, я задел по пути ещё одну скалу, ну а третья меня остановила. Выносливое бросское сознание всё же оставило меня в реальном мире, и, со стоном сползая на землю, я вытаращился на скалящегося цербера.

Вот он, похрустывая морозными когтями, сделал шаг ближе… Приоткрыл пасть, выдыхая пары холода. Мне даже показалось, что вихри инея скручиваются в руну «смерть».

— Да чтоб тебя… кха… — я поперхнулся, чувствуя на зубах привкус крови. Крепко меня приложило.

Цербер вдохнул, и все мои чакры задрожали, чувствуя, как монстр набирает из эфира силу для смертельного дыхания.

— Вот же я… — прошептал я, прикрывая глаза, — … вестник тупости.

Даже сквозь закрытые веки прекрасно виднелась синева магии цербера, а лицо ощущало, как стекленеет от мороза кожа. Но одновременно с этим я во всё астральное горло призвал Тьму, не брезгуя воспользоваться и Червонным Кольцом… Так сильно я не звал её, даже будучи Всеволодом, и бросское тело мгновенно вспыхнуло, поджигая не только кровь, но и всё вокруг.

Тьма горела… Тьма ревела бушующим красным пламенем, и я видел себя, летящим в бесконечном пространстве. Кромешная чернота вокруг, как и в прошлый раз, сменилась на огонь, и я будто бы падал в недра самого Солнца.

В этот раз, к сожалению, кроме сжигающего пламени я чувствовал ещё и боль внутри. Перенапряжённые контуры рвались под напором магии… Для такого потока требовался ранг выше, но я ничего не мог с этим поделать, и просто калечил себя.

Я ухмыльнулся, представив, что бросский воин оказался той самой костью, которой подавится ледяной цербер. Ну что ж, вот я и сделал свой выбор… И теперь либо сгорю в этой магии, либо дождусь, когда меня поглотит Бездна, чтобы снова сделать своим рабом.

Последняя мысль мне очень не понравилась. Она мне крайне не понравилась, и злость, кажется, добавила ещё ярости в пламя вокруг меня. Что мне тот ледяной цербер? От победы над ним мне ни жарко, ни холодно. А вот черноволосая стерва — та, кого я хотел бы увидеть, подавившуюся моим кулаком.

В этот момент я понял, что слышу ещё какой-то гул, быстро приближающийся, и обернулся на источник звука.

— Чтоб ты подавилась, Безд… — начал было я, но осёкся, — Агата⁈ — прошептал я, рассматривая стену синего пламени, заполнившего за моей спиной всё пространство.

Бесконечное пространство было заполнено только двумя стихиями — огонь и холод. И я, никчёмная бросская пылинка, просто парил на самой границе этих двух противоположностей.

А где-то там, в вечной метели, виднелся силуэт Дочери Луны. Она была рядом, лишь протяни руку, и одновременно так далеко. И она, закрыв глаза, тоже рвала свои магические контуры только лишь ради того, чтобы не достаться Левону Кровавому…

Агата не знала, что тот давно сделал выбор и погнался за её дочерью, Креоной. А может, знала, и теперь пыталась закупорить пещеру для Левона навсегда. Пыталась сделать всё, что в её последних силах, чтобы помешать ему и отомстить.

И вдруг я понял, что не могу ей этого позволить. Что мне наплевать на мои порванные чакры, на всю силу, которую я так долго копил… Агата не должна погибнуть.

Стиснув зубы, я попытался протянуть руку к чародейке…

— Агата!!! — прокричал я, но рёв окружающего меня пламени был в тысячи раз оглушительнее.

Что нужно⁈ Ещё больше пламени?

Я ухмыльнулся, понимая, что на самом деле ещё не достиг предела… Как же я был глуп, вестник наивности, полагая, что спасение мира будет лёгкой прогулкой. Что Отцу-Небу будет достаточно лишь раз продемонстрировать, что я готов на всё.

Как он там говорил? «Сердце подскажет?»

Я разглядел, что Агата едва заметно двигает губами… Наверняка молится своей Моркате. А чем может ей помочь её богиня, кроме как добавить магической силы? Она и сама бессильна, ведь Хморока нет рядом.

То есть… Я оскалился, отгоняя вредную мысль. Не на Хморока надо надеяться, Малуш. Только сам.

«Молитвы надо исполнять». И я стал тянуть руку к Агате с ещё большим усилием, напрягая сразу все свои источники.

Я выжигал дотла источник огня. Выдувал до хрипа источник воздуха. Бесконечно звал Тьму, прогоняя свой призыв через Кольцо, и раздувая бросское пламя, будто кузнечными мехами.

И медленно я стал приближаться к Агате… На волосок… На ладонь… Одновременно я чувствовал, как рвутся окончательно внутренние контуры, как вырвавшаяся огненная стихия обжигает моё же собственное тело.

Но мне было наплевать. Я шёл в эту пещеру не для того, чтобы спасти себя…

«Всеволод», — ледяной от сладости голос Бездны раздался в моей голове, — «Если бы ты знал, как я зла на тебя!».

Меня мгновенно выкинуло из видения, и я, проморгавшись, ошарашенно уставился в белую муть. Лишь через мгновение я осознал, что передо мной клубится пар, а потом я закричал от боли — пасть ледяного цербера сомкнулась на моей правой руке, и чудище получило в себя всю порцию бросского пламени.

Огромные когти упёрлись мне в грудь, вжимая в скалу…

— А-а-а, — я упал на колени под весом чудища, глядя на огромные зубы, проткнувшие мне предплечье. Как он не перекусил мне плечо, было загадкой…

Хотя, судя по трещинам на его зубах и вылетевшим клыкам, ледяной цербер и сам не был рад, что хватил меня пастью. Горящие глаза последний раз вспыхнули синем пламенем, а затем всё его тело потеряло очертания.

Вот был цербер, вот его тяжёлая лапа давила мне на грудь, и вдруг его силуэт развеялся вихрями снега и упал дождём на камни.

Несколько секунд я сидел, разглядывая глубокие кровоточащие раны в моей руке. Да смердящий свет!

«Всеволод, как жаль это создание. А ведь оно было живым».

Голос Бездны снова шарахнул по мозгам, словно гром. Я, отвалившись от скалы, упал на четвереньки и чуть не навернулся на раненную руку. Подобрал выпавшее топорище… Пальцы какие-то ватные, совсем не слушаются. Вскинул голову… Агата где-то там, за скалами.

Моё тело ещё горело, сквозь кожу пробивались редкие язычки пламени. Всё вокруг ещё дымилось от выброса магии, а там, где стоял ледяной цербер, клубился пар.

У меня ещё есть шанс пройти сквозь холод… И я чувствовал всем сердцем, что там, в бесконечном пространстве, смог чуть-чуть приостановить заклинание Агаты.