— Как расточительно, — сказал я с укором, отряхивая ладони. Хотя мой внутренний алхимик негодовал, доказывая, что надо бы собрать всю труху и тщательно изучить. Вдруг получится выдавить хоть капельку силы?

Я отмахнулся, понимая, что с темпераментом варвара мне точно не светят годы уединения в лаборатории, и двинулся дальше.

Магистр прошла здесь, убивая вокруг всю огненную магию. В той внутренней концентрации, которой она достигла, ей наверняка было безразлично, что вокруг неё — Огнецветы или церберы. Её ледяная ярость замораживала всё.

Сзади что-то громко хлопнуло, вырывая меня из размышлений. Одна из трещин, выплюнув облачко сажи, стала свистеть струйкой пара. Следом ещё одна… Словно где-то там, глубоко внизу, происходило что-то неправильное.

Хлопнув Кутеня по холке, я кивнул двигаться. Уже войдя в эту пещеру, я отрезал себе путь к бегству. Чтобы ни происходило в недрах земли, как бы ни грозилась пещера обрушиться, у меня отсюда только один выход — через спасение Дочери Луны.

Мы спускались дальше… Пещера, где тут и там пробивались испарения, стала расширяться, стены скрыла туманная темнота, и какое-то время я видел только нависающий надо нами потолок. Ощетинившийся оплавленными наростами, потолок тоже спускался вместе с нами, будто повторяя очертания склона.

Через некоторое время я стал понимать, где прошла Агата. Её путь отмечался широкой тёмной полосой, словно магия холода убивала сам камень, пышущий жаром. В некоторых местах ярость Агаты доставала даже до потолка, о чём говорили потемневшие пятна сверху.

Нам пришлось обходить развалившуюся прямо посреди пути груду горячих камней. И когда она шевельнулась, заставив меня отпрыгнуть, я вдруг понял, что это не просто куча…

Огромный валун взглянул на меня вспыхнувшими глазами, а потом они просто погасли, оставшись каменными выбоинами. И только тут я сообразил, что это раскуроченный…

— Голем⁈ — вырвалось у меня.

Точнее, то, что от него осталось.

Качнув ногой один из дымящихся камешков, я с ревностью подумал: «А я бы справился с ним?» Даже если бы в моём распоряжении были все силы Всеволода, сражение с таким монстром могло бы стоить мне жизни. Он же огромный, как тот же дракон… Вон, весь потолок сверху ободрал, даже следы остались.

Сдвинутый мной камень покатился с треском вниз, исчезнув в тумане, и спустя несколько секунд с треском сообщил мне, что где-то там уже близко дно. Кутень сразу же сорвался туда на разведку.

Пещера начала сужаться, и вскоре я спустился вниз, где меня ожидала развилка. Впереди зияли целых два прохода, но, к счастью, долго мучиться выбором не пришлось: если левый дышал нестерпимым жаром, бросая на камни огненные всполохи, то из кромешной темноты правого проёма сквозило ледяной моросью.

Тут надо было быть идиотом, чтобы не понять, куда двинулась Агата… Я сделал шаг, а в следующий миг едва успел выставить воздушный щит, хотя уже понимал, что обречён.

Промелькнуло по стенам тоннеля отражение полыхающей фигуры. Из темноты выскочил огромный, в пять Кутеней, пёс, сотканный из голубого пламени, и рванул на меня, раскрыв пасть.

Кутень сразу же бросился наперерез, смыкая зубы на шее монстра, но почему-то пролетел сквозь его тело… Чудовище же всей массой налетело на мой щит и рассыпалось завихрениями, обдав плечо горячим воздухом. Его невесомые останки, подхваченные сквозняком, понеслись вверх и растаяли в испарениях.

Я постоял несколько мгновений, пытаясь понять произошедшее, а потом захлопал себя по плечу, сбивая пламя. Оно было горячим, но толком почему-то обжечь не могло. Пара хлопков, и последние остатки нападавшего потухли.

Если это был огненный цербер, то какой-то слабоватый… Когда он пролетал, монстра задело топорищем, и я успел ощутить обиду неразумного существа. Только обиделось оно явно не на меня.

— Срам-срам-срам, — чихнул Кутень, выплёвывая остатки голубоватого вихря. Если это когда-то и было всепожирающее пламя, то теперь оно только и могло, что согреть.

Вздохнув, я двинулся дальше в тёмный тоннель. Скорее всего, это и вправду был огненный цербер, просто смертельно раненый холодом.

Там, куда я спускался, уже ничего не напоминало о том, что это огненная пещера. Изо рта у меня вырывался пар, а ноги холодило от инея на камнях, на которых я то и дело поскальзывался.

До выхода оставалось несколько шагов, и мерцал он уже холодным голубым светом. Ау меня уже стучали зубы, напоминая мне, что если уж я не смог спуститься к Креоне в овраг, то… кхм… то какого хрена я полез к магистру⁈

— Спокойнее, вестник паники, — прошептал я сам себе, вылезая в следующую пещеру.

Она была огромна… Круглые своды поднимались в темноту, а рельефное дно было усеяно торчащими в разные стороны острыми скалами причудливых форм. Этот каменный лес будто бы поднимался к центру пещеры, и где-то за его корявыми верхушками мерцал источник того самого голубого цвета.

Я не видел этот источник, лишь видел его голубое и морозное дыхание, поднимающееся в темноту светящимися всполохами. Словно круги на воде, только это были магические волны холода.

Вниз струился ледяной пар, огибая скалы и оставляя на их боках морозные узоры. Эти языки магии холода были медленными, постепенно завоёвывая всё больше пространства, и пока не достигли того места, где я стоял.

Меня уже здорово пробирала дрожь от холода, и довольно быстро я понял, что касаться ледяных паров не стоит. И как тогда подобраться к Агате?

На всякий случай я приказал Кутеню пока туда не соваться. Меня не отпускал образ полумёртвого огненного цербера, и проверять на своём питомце истинную силу Агаты я не хотел.

Сбоку что-то захрустело, и я совершенно машинально подставил топорище… Чтобы с удивлением увидеть, как на нём сомкнулись зубы упыря. Только всего заиндевевшего, промороженного буквально насквозь, с торчащими из кожи тут и там кристаллами льда.

Он ещё попытался хватит меня когтями, но я успел перехватить лапу. Раздался треск, меня осыпало инеем, и конечность осталась в моей ладони.

— Да смердящий свет! — я сразу же вывернулся, прикладывая упыря о ближайшую скалу, и тот со звоном рассыпался, будто глыба льда.

Сзади раздались ещё шаги, я успел обернуться, но бегущий силуэт снесла чёрная тень цербера.

Вот только нападающий был не один. Сразу же забыв о холоде, я шагнул в сторону… и вовремя, потому что совсем рядом просвистел клинок.

Это был уже не упырь, а дружинник, тоже насквозь проиндевевший. Причём он так сильно махнул вооружённой конечностью, что она сама отломилась, улетев куда-то в сторону.

Ледяной воин совершенно не растерялся и, с противным хрустом открыв рот, бросился меня загрызть. Только его встретил удар моей ноги в грудь… Меня снова обдало инеем, и на всякий случай я отбил в сторону голову с разинутой пастью. Ну как отбил — она просто разлетелась вдребезги.

Тут же из-за скал хлынули ещё… С пустыми взглядами, это были и упыри, и простые дружинники.

Отбивая атаки, не наполненные никаким смыслом, я понял, что это совершенно безмозглые куклы, выставленные подсознанием Агаты на защиту «ледяного кокона», в который она себя погружала. Они гнались за ней, но попали в поставленную ловушку, и теперь сами защищали чародейку.

Ну, хотя бы драка с такими противниками хорошо меня согрела…

Удар, и упырь разлетается вдребезги. Ещё удар, и клинок ломается, а топорище продолжает движение, снося дружиннику голову. Следующего просто хватаю за шкирку и со всего маху впечатываю в скалу… Такое чувство, как будто рыхлого снеговика об стенку разбил.

Неожиданное чувство опасности заставило меня резко уйти в сторону. Взвизгнул Кутень, и я едва успел увидеть силуэт моего цербера, как он поспешно исчезает в портале Тьмы. Там, где только что схлопнулся портал, по скалам прокатилась та самая волна ледяного пламени…

Эта же волна задела и скалу, возле которой я только что наказывал дерзкого отморозка. Его останки так и остались вмороженными в камень, да обросли ещё слоем льда.