А потом… а потом лес вдруг кончился, и мы выбежали на ослепительный солнечный свет. Зажмурившись, я пробежал ещё несколько шагов и упал на колени. Ноги просто отказывались дальше бежать, и им было просто наплевать на мои приказы.

Где-то впереди тяжело хрипел медоёж. В щёку меня лизнул цербер, подсказывая, что мы выбежали из леса, и что там творится что-то душераздирающее…

— Маюна мне в печень, бу-а-а-а, — сквозь застилающий глаза пот я увидел, как Виол свалился со спины медоежа, и его стошнило прямо в пыль, — Меня взболтало, как Сияновы сиськи на празднике богов… Как хорошо, что Креона не видит этого.

— А я ж говорил, просто помолиться надо, — донёсся довольный голос Луки.

Я растянулся в улыбке, бережно опустив Креону на землю и пытаясь разглядеть, а куда мы вообще вышли.

Я ожидал, что впереди перед моим взором снова откроются горы, ведь уже видел однажды карту южного побережья Троецарии.

Но перед нами расстилалась ровная степь, покрытая скрюченными колючками и высохшими кочками трав. Впрочем, буквально в сотне шагов в воздухе сгущался жёлтый туман — стена испарений уходила в обе стороны, насколько хватало глаз, и старательно скрывала от нас горизонт. Кто знает, может там и вправду горы?

Облака жёлтого тумана поднимались высоко в небо, смешиваясь там с редкими облаками, отчего возникало неуютное чувство, будто мы достигли края света. Стена недружелюбного леса за спиной лишь подчёркивала ощущение, что мы заперты в узком клочке мира.

— Доводилось мне видеть, как приближаются песчаные бури, — прошептал Виол, озабоченно оглядывая себя. Скачка по буеракам и зарослям принесла всем нам много синяков и ссадин.

Я кивнул. Туман почти никак не колебался, лишь иногда лениво чуть расступаясь под порывами ветра. И вправду, будто песчаная буря… только застыла тут навечно.

— Ого, — выдал запрокинувший голову Лука, который наверняка за всю жизнь никуда из Солебрега не выходил, — Всё такое… огромное!

— Эта да, мой юный друг. Громада, а ведь это граница третьей магической.

— Знаю.

Вздохнув, я поёжился, и дело было не в ледяной Креоне, лежащей передо мной. Некоторые порывы ветра достигали нас, и от тумана сквозило не только холодом, но и кое чем ещё… Смердящий свет, а ведь впереди земли, где царит «магическое молчание».

Я думал, что сложность следующей магической зоны будет просто в большей силе существ. А оказалось, что тут нас могут ещё и лишить возможности колдовать.

— Ты цел? — спросил я Луку, и мальчишка, поправляя съехавшие доспехи, кивнул.

Столкновения с соснами и для меня не прошли бесследно, но на мне всё заживало, к счастью, как на собаке. Чуть пожевав, я почуял железный вкус крови, и что один зуб у меня шатается. Врезал-таки мне лес напоследок…

Обернувшись, я бросил последний взгляд на хвойную чащу. Кутень, подлетев поближе к деревьям, показывал моему внутреннему взору, что случилось с Левоном. Вампир ещё шевелился, но уже был прикован к скалам проросшими из рук и ног корешками.

Некоторые он сжигал, некоторые рвал, двигая конечностью, но на месте уничтоженных ростков тут же отрастали новые. Позади от него протянулся след, вдоль которого валялось множество шишек, сделавших своё дело. Ох, и напичкали же его семенами…

Видимо, давно лес не получал такой жирной добычи. Или же Вечное Древо подсказало лесу мудрую мысль, что не стоит гнаться за всеми зайцами сразу, а взять самого упитанного… кхм… в смысле магической мощи.

Ближайшие к нам деревья слегка затряслись в напряжении, лес захотел ещё добычу, и я почувствовал это. Молитва молитвой, но Древо выполнило просьбу Луки, и если мы войдём второй раз, то это будет уже нашим собственным выбором.

Кутень фыркнул, когда почуял, что между корнями надвигается что-то… что-то мощное и тёмное.

— Громада? — Виол удивлённо глянул, когда я развернулся и сделал несколько шагов к лесу, — Всё же, не стоит… Поверь моему чутью, нам туда больше нельзя.

Я не ответил, встав рядом с опустившимся на землю цербером. Барду невдомёк, что врагам всегда надо оказывать особые знаки внимания.

Кутень скалился, видя, как клубится Тёмная Аура в границах лесной тени. Словно живые потёки чёрной крови, они перетекали через камни и корни, будто захватывая всё больше и больше территорий. Но это была лишь видимость…

Левон Кровавый дожигал последние крохи своей тёмной души, пытаясь просто достать хоть кого-то. Эта вот чёрная клякса, размазанная по земле между стволами, и вправду то, что осталось от его души.

Я поджал губы, представив, что Всеволод Десятый тоже мог так закончить… Нет, не мог. У меня было больше мозгов.

Редкие щупальца протянулись ближе, осмелившись вылезти на свет, и я расхохотался. Топнув, я ногой стал давить тёмную плеть, будто гадюку. Тьма тут же хлестнула мне по лодыжке, заползая под броню и впиваясь в кожу.

«Вот ты и сдохнешь, бросс…» — услышал я, почувствовав лёгкий укол, будто меня укусили.

Я только усмехнулся. Так я и знал, вампирская сущность Левона отразилась и на его Тёмной Ауре. Всё же у Бездны явные проблемы с подбором кандидатов — ну ничему не учатся!

— Громада! — за моей спиной всполошился Виол, когда я склонился и голой рукой взялся за щупальце, будто живое дёргая его вверх.

Подтянув поближе к лицу, я ощерился и горячо прошептал тёмному сгустку:

— Вот именно что я — бросс, — я улыбнулся.

Зря он попытался насытиться силой из моей крови. Раз уж взялся за тёмную магию, а уж тем более за Магию Крови, то надо было лучше учиться. Даже моих скудных познаний было достаточно, чтобы понять, что будет дальше.

Как-то в своей лаборатории я видел, как реагирует одна стихия на противоположную. Капля Света — и Тьма разбегается от неё, как овцы от волка.

У бросской крови было другое свойство. Тёмная Аура вдруг вспыхнула в том месте, где прикасалась к моей коже, а потом огненная полоса стала расширяться.

Выпали из моей руки визжащие полыхающие кляксы, ссыпались с сапога… Левон что-то ещё успел взвизгнуть, когда очищающий бросский огонь унёсся под тень деревьев к телу вампира.

— Слезы мне в печень! — Виол вытаращился, — А сразу так нельзя было?

— До этого он был слишком силён, — я усмехнулся, — А теперь это просто грязь.

— Но что ты сделал?

— Не я…

Виол уставился на меня, упрямо ожидая ответа чуть конкретнее, чем просто обычное бросское молчание. Я оглянулся на жёлтый туман, который так напоминал нам в начале песчаную бурю, и всё же сказал:

— Представь себя в пустыне без воды неделю… кхм… или даже пару недель. И потом тебе счастливится сделать глоток… — я посмотрел на свои руки, потом старательно отряхнул их, — Только это оказывается яд.

Победа над Левоном была, конечно, радостным событием. Но то, что у нас на руках была замёрзшая Креона, довольно быстро вернуло мне мрачное настроение.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — чародейка пробудила слишком много душевного холода и давно пересекла ту черту, после которой нет возврата. Даже тогда, когда я отогрел её в башне наместника Вайкула, она не дошла до такого состояния.

Левон повесил ей на грудь сияющую брошь, от которой разило грубой, но крайне эффективной Магией Крови. Внутри хрустальной броши полыхало красно-оранжевое пламя, и этот свет зловеще отражался на лице бледной, как луна, Креоны.

Виол поводил рукой возле броши, ловя потоки тепла и глядя на отсветы на своих пальцах. И спросил с непривычной серьёзностью:

— Так понимаю, варвар, это единственное, что держит её здесь?

Я кивнул, сам раздумывая над вариантами, которых на первый взгляд у нас вообще не было.

— Я слышал о таком, — Виол поскрёб щетинистый подбородок, — Как думаешь, страстный и пылкий поцелуй влюблённого принца…

— Не спасёт, — перебил я, — Точнее, мне придётся тогда думать, как спасти ещё и пылкого влюблённого принца.

— Ну, я лишь предложил. Может, костёр развести?