Ох, расщелину мне в душу! Он был не просто огромен… Его магическая сила ворочалась так, что ей было тесно на пустыре.

Когда я был Всеволодом, я ни разу не встречал драконов вживую, только в качестве высушенных порошков. Но мне ещё из трактатов было известно, что с такими сильными сущностями нежелательно встречаться взглядом, поэтому я пригнулся и заставил сделать то же самое Луку.

А вот бард, который в этот момент снова вытащил голову, только крякнул и, вытянувшись по струнке, грохнулся в обморок.

— Да твою ж мать-Бездну! — я едва успел подставить ладонь под его затылок, чтобы он не рассёкся об острый камень.

В этот момент лес тоже будто почувствовал взгляд дракона, и между стволами разнёсся гул. Затрещали ветви вдалеке, и я успел увидеть, как упали перед лесом несколько тяжёлых шишек — каждая размером с бочку, не меньше.

Подпрыгнув и выкатившись на солнце, они замерли на каменистой пустоши. Так лес намекнул, что добыча принадлежит ему…

И дракон, к моему изумлению, довольно бодро отпрянул. Потом, презрительно фыркнув и будто бы потеряв интерес к лесу, он махнул крыльями и взлетел.

Куда он направился, я уже не видел, потому что между стволов залетел ветер с грязью, и пришлось закрыть лицо. Вот же продрись небесная, он специально это сделал!

Когда пыль улеглась, я протёр глаза, снова рассматривая пустырь. Дракона уже не было… как и шишек. Да смердящий свет!

Пробежавшись глазами вокруг и на всякий случай перехватив покрепче топорище, я принялся тормошить Виола. К счастью, он дышал, но взглядом дракона его крепко приложило. Опять тащить на себе?

Кутень и Бам-бам чуяли, что дело пахнет жареным… кхм… мясом, и далеко не отходили. Лишь встали в боевую стойку у нашего лежбища.

Ещё один вскрик Креоны я услышал уже собственными ушами, в ту сторону повернулся и Лука.

— Что за тётя?

Мальчишка, помнится, с Креоной лично так и не познакомился. Вздохнув, я взвалил Виола на плечо, посадил пацана на медоежа и махнул идти за мной.

Оставалось надеяться, что эти крики — не ловушка, как аромат еды…

В этот лес не стал входить даже дракон… Огромный, огнедышащий, по силе наверняка равный нескольким магистрам.

И он. Не стал. Сюда. Входить.

Эта мысль билась в моей голове в унисон с бешеным сердцем, пока мы неслись по тёмной чаще, то и дело перепрыгивая толстые корни или подныривая под них.

Где-то дорогу преграждала скала и приходилось искать обход, где-то нам удавалось вскарабкиваться на них, но прогулку по магическому лесу лёгкой не смог бы назвать даже Маюн.

Кстати, о Маюне…

Бард сопел у меня на плече что-то неразборчивое, то и дело задевая затылком какой-нибудь ствол. Тогда он охал, похныкивая, но очухиваться не собирался. Вот же вестник хитрости!

— Какая красивая статуя, — Лука вдруг ткнул молотом в сторону.

Я подметил про себя, какое уверенное это было движение — мальчишка всего одной рукой держал тяжёлое орудие, которым указывал на скалу. А потом я разглядел скалу, и увиденное сдуло все мысли.

Это и вправду когда-то была статуя лошади. И повезло же молодой ёлке вырасти прямо из её рта — уже довольно толстый ствол просто разорвал голову статуе.

Получилось даже забавно… Что-то я не припомню, как может называться такое существо, с телом коня и с головой-елью. Древние трактаты ничего об этом не знали.

— Ох-х-х… — Виол сполз с моего плеча на землю и схватился за голову, — Маюна мне в печень!

Я кивнул, поглядывая на Кутеня, который сидел на стволе совсем рядом с нами. Тот теперь не рисковал подниматься в кроны, потому что ему там не нравилось.

Да и не только церберу казалось, что тени сгущаются. Моя интуиция тоже стучала набатом, призывая прислушаться не к горячей крови Малуша, а к холодному разуму Всеволода. И убраться отсюда поскорее…

Понимая, что остановка позволяет страху и сомнениям взять верх, я сунул барду лютню, встряхнул его за шкирку и, поставив на ноги, толкнул:

— Давай, вперёд!

Одновременно с этим из чащи послышался ещё крик. И нет, это была не Креона… Вполне себе мужской голос, и вполне себе предсмертный вскрик.

— Сдаётся мне, мы не одни в этом лесу, — повернув голову на звук, сказал я, — Где Креона, ты слышишь её?

Виол помотал головой, но показал направление.

— Последний раз крики были там.

— Ты уверен? Тебя же драконом приложило…

— Громада, барда можно засунуть в смерч, позвенеть колокольчиком и спросить, с какой стороны это было. Настоящий бард ответит. Это как моряк, который может всегда определить, где север, а где…

Он не договорил, потому что сверху что-то заскрипело. Посыпались еловые иголки, а потом сверху свалилась огромная шишка. Я успел замкнуть над головой огненно-воздушный щит, шагнув к Луке, сидящему на Бам-баме.

От удара раздался грохот, сверкнула вспышка… И, оставив дымный след, шишка отскочила и исчезла где-то между стволами. Нам должно было показаться, что она просто отлетела туда, но намётанный глаз сразу определил лёгкую неестественность её полёта.

Тем более, ощущения прямо говорили мне, что мой щит пытались пробить острые шипы… Кажется, лес потихоньку начал нас атаковать.

— Маюнова песнь, подари мне храброе сердце! — Виол потянул струну, и я почувствовал, как ноги наливаются силой.

— А раньше нельзя было так сделать, вестник ты тугодумия⁈

— Я копил силы для крайнего момента. Да и то не уверен, что он уже настал.

С удвоенной силой мы снова побежали ещё глубже в лес, оббегая и перескакивая скалы и глыбы, которыми он так был богат.

— И ещё статуя… И ещё…. — Лука не уставал тыкать молотом.

Где-то скала изображала человека, где-то животное, а где-то даже всадника на лошади. И все эти творения неизвестного скульптора магическая природа не то, что не пощадила, а будто нарочно разрушала их — деревья почему-то росли из всех статуй.

Меня коснулась мысль о том, что в древности здесь мог быть город, на руинах которого и вырос этот магический лес. То есть, когда-то здесь, в третьей магической зоне, могли жить люди…

Мы всё пробирались через чащу.

Иногда сверху сваливались шишки, но либо промахивались, либо я отбивал их, метко уплотняя щит в нужную сторону. Это получалось у меня довольно легко, а смешение огненной и воздушной стихий вообще происходило уже рефлекторно.

Чтобы не сойти с ума от воющей интуиции, я погрузился в вынужденные тренировки. Приходилось старательно изучать, что происходит внутри меня, как взаимодействуют магический огонь и чуть отстающий в развитии воздух.

Смердящий свет! Мне снова надо придерживать огненную стихию… Ей скоро потребуется инициация на третий ранг, именуемый «младшим магом», а для этого мне опять нужна будет Агата.

Но без развитого воздуха нельзя поднимать ранг огню. Треклятый воздух застрял пока на первом ранге, и ему тоже требовалась инициация на следующую ступень магической эволюции.

А если переждать, то накопленная сила бесповоротно искалечит магические контуры, как это чуть не случилось у меня с огнём. Переход на второй ранг послушник всегда делает сам, с помощью сосредоточенной медитации… Но кто мне даст это сделать здесь, в лесу, где в любую минуту на голову может свалиться шишка-убийца?

— Громада! — Виол попытался толкнуть меня, но даже не сдвинул с места.

Вместо этого я, схватив его за руку, отступил обратно. Щит я уже не создавал, а только махнул топорищем.

Острые и почему-то гибкие шипы из упавшей шишки едва не хлестнули мне по руке, но всё же не достали. Шишка сразу же откатилась за россыпь ближайших скал, и Кутень недобро зарычал, соскользнув к этим изваяниям.

— Дымящиеся? — подозрительно прищурившись, переспросил Виол.

Да, скалы отдалённо напоминали Дымящихся волков, но эти статуи от времени и от проросших из них сосен совсем уже разрушились. И всё же кто-то высек в камне целую стаю, пусть и небольшую.