Не буди лихо, пока оно тихо…

Была такая присказка в моём прошлом мире, и относилась она в большей степени к женщинам. Природа магии такова, что женщины, при всей их кажущейся слабости, на самом деле могли обрести такую магическую силу, которая и не снилась магам-мужчинам. Кстати, эту силу они легко могли выкачать из бедных мужчин, если соблазняли их.

Вот только обрести контроль над непомерной мощью было уделом единиц. Поэтому выдающихся чародеек было мало — половина была поглощена собственной же силой, с которой не могло справиться их собственное тело… А другую половину попросту выжила ревнивая Бездна.

В этом мире у женщин тоже были привилегии в магии, одна ночь с Агатой подтвердила мои догадки. Вот только если учесть, скольких уже послушников и магов встречалось на моём пути, ситуация была примерно такой же — женщин-чародеек тут было не в пример меньше.

Почему так? Бездна не имела в этом мире такой власти, чтоб устанавливать свои законы. Значит, равновесие назначалось богами? Точнее, богинями?

Таких тонкостей я не знал, а душа Хморока ничего не подсказывала.

Зато теперь, слушая леденящий душу женский хохот над холмами, я понимал, насколько моредарская магическая зона отличалась.

Там, под Солебрегом, тоже были страшные существа, но они как-то делили между собой территорию. И опытный проводник мог спокойно провести путника, выбрав правильный путь и нужное время.

— Не-е-ет, мать-перемать, тут так не получится, — нервно бросил Анфим, тоже поглядывая на вершины холмов, — Все проводники провожают только до ворот. А дальше здесь только смерть.

Высокая стена осталась уже позади, и до меня только сейчас стало доходить, зачем нужны были такие толстые ворота с наложенными на них мощными чарами. Потому что едва мы сюда вошли, как я почуял, что моя нижняя чакра от предчувствия скорых проблем стала сжиматься в точку.

Тропа во второй зоне тоже была размечена отпугивающими артефактами, тут стражники ещё не успели их выдернуть. А смысл, если они практически не помогали от местных монстров?

Хохот лиха прокатывался в ночи то с одной стороны, то с другой, но оно не спешило нападать. Иногда я видел под звёздами, как силуэт в рваной мантии и с длинными спутанными волосами перелетал с холма на холм, прыгая сразу на сотню метров.

Кутеня я к лиху не отпускал, да он особо и не рвался. Мне было неуютно, и это меня только злило — я любил сам охотиться, но ненавидел быть дичью.

А то, что на нас открыли охоту, я ощущал и безо всяких артефактов.

— Оно нас преследует, — проворчал Анфим.

— Видимо, твои огневики были вкусные, — буркнул я.

— Юмор у тебя… кхм… как у бросса.

— Угу, — я серьёзно кивнул, продолжая оглядывать холмы, — И всё же лихо — это оно или она?

— А какая, твою мать, разница, когда тварь будет тебя жрать? В любом случае, нас тут пока достаточно, чтобы она не напала.

— Это ненадолго, — проворчал я, — Слышите тишину.

И вправду, хохот прекратился. Словно это были обычные предгорья в тихую летнюю ночь. Анфим улыбнулся:

— Ну, видимо, лихо поняло, что обломает зубки, и свалило. Всё-таки, я дюжинник моредарской армии! — его бравада вышла натянутой.

— А дюжинники что, невкусные? — буркнул я, покачав головой.

Даже мне, броссу, было ясно, что нашу бдительность просто усыпляют.

Мы прошли всего ничего, когда тишина вдруг взорвалась рычанием и скрипом камней под чьими-то когтями.

— Сожги меня Яриус! — воскликнул Анфим, цепляя на пальцы заготовленные вихри, — Дымящиеся!

С холмов на нас ринулась целая стая волков. Их шерсть чадила чёрным дымом, изрыгая яркие искры, и вначале нам даже показалось, что это ветер подгоняет к нам огонь по сухой траве.

Волки, спускаясь со склона, собрались в подобие узкого клина — самые передние по мере приближения к тропе сменили грозный рык на поскуливание, но их подгоняли сзади более матёрые собратья. На нас двигалось целая стая, не меньше двух десятков голов, и где-то почти в самом конце поднималась холка огромного вожака.

Странное поведение для волчьей стаи, но я так подозревал, связано оно было с отпугивающими артефактами. Основной удар страха на себя принимали пока более слабые, чтобы через их скулящие тушки на тропу вывалились более крупные и злые сородичи.

Мы стихийно приняли какое-то подобие боевого построения. Бросский варвар с медоежом впереди, Агар в центре, и Анфим с мальчишкой позади. Бам-бам сурово зарычал, оглашая холмы своим рыком, и, кажется, волки даже на миг дрогнули.

Глядя на холку вожака, вздымающуюся в дыму от своих сородичей, я вдруг озарился идеей… Ух, смердящий свет, а ведь это же в первую очередь звери! И наверняка боятся того же, что и обычные звери.

— Ну, Кутень, что-то ты застоялся у меня, — прошептал я, улыбнувшись, — Ослепи их.

— Сам-сам-сам!

Цербер, зависавший сверху тёмным пятном, тут же возник перед нами. Он метнулся вперёд, не обращая внимания на отпугивающие артефакты, и вскочил в боевую стойку прямо перед напирающей стаей.

Увеличившийся в размерах, в холке он наверняка стал выше Луки. И неожиданно я понял, что у Кутеня своё видение, как поступить с волками…

Тот грозно зарычал, и белый свет с его груди стал переливаться по всей шкуре, особенно стараясь на встопорщенном загривке — так цербер, кромешное чёрное пятно с огненными всполохами, стал очень напоминать такого же дымящегося волка. Его белые клыки, которые размером могли уже поспорить с человеческими пальцами, громко клацнули.

Стая резко затормозила. Передние, завизжав, стали упираться лапами, попытались отпрыгнуть вбок и полетели кубарем, об них стали спотыкаться задние… На мгновение вся свора обрела подобие бесформенной волны, которая вдруг изрыгнула вперёд вожака.

Кутень был всё же меньше его размером, но бесстрашно рванул вперёд. Две оскаленные пасти сомкнулись, раздался истеричный рык, и противники кубарем покатились по земле, поднимая пыль.

— Кутень! — мимо метнулся Лука, но я остановил его, чувствуя мысленную связь с цербером. У того взыграли бешеные инстинкты, и сейчас нельзя было вмешиваться.

Да и что может какой-то дымчатый волк против исчадия Тьмы? Поэтому спустя несколько секунд всё было кончено…

Кутень, наступив лапой на поверженного противника, вскинул голову и завыл. От этого воя прильнули к земле дымящиеся сородичи и, умоляюще сложив уши, стали ползком подбираться к церберу. Кажется, стая обрела нового вожака…

А потом цербер, передав мне мысленный привет, рванул по холмам вверх. Вся стая устремилась за ним, и спустя мгновение их дымный след исчез за вершиной.

Ну, теперь лихо нам точно не грозит. Я сразу почуял, как ослабила хватку моя интуиция — с такой охраной по периметру до замка Левона теперь можно идти, собирая цветочки и отлавливая бабочек.

Замок Левона, окружённый мощными стенами, был построен на утёсе, нависающем над морем. Когда мы вышли к скалистому берегу, в лицо подул тёплый морской ветер, и одновременно ударило сильным магическим фоном.

До замка было ещё далеко, но даже отсюда я чувствовал, как он пропитан защитной магией. На всякий случай мы держались пока за огромным валуном, не решаясь выходить на голый каменный пустырь.

Тот, кто строил замок, учёл, что на подступах к нему должно быть хорошо простреливаемое пространство… А что касается другой стороны, то я видел, как за серо-багровыми стенами крепости искажается воздух. Там была такая напитанная защита, что мы, наверное, уже бы превратились в труху, попробуй осадить имение Левона с моря.

Вот, значит, куда свозили рабов и рабынь… Расщелину мне в душу, зря я думал, что Левон просто выпил их. Нет, даже отсюда был виден багровый цвет крепости, пропитанной кровью, о чём я и поведал Анфиму.

— Что⁈ — тот даже коснулся лба в каком-то охранном жесте, — Кровь⁈

— А ты думал, Левон просто такой талантливый огненный маг?