Я поднялся на упавшую створку и, наконец-то ступив во вторую магическую зону, обернулся. Опять на мгновение подёрнулась внутри меня душа Хморока.

— Нет, смертный. — чуть глухо ответил я, — Храмовники Яриуса — это жалкая тень паладинов.

Мой взгляд упал на подошедшего мальчугана. Тот стоял неожиданно грустный, готовый распустить сопли, и я понял, что его что-то очень сильно гложет. И, кажется, я догадывался, что именно…

— Ты думаешь, что убил их?

Лука, нервно потирая молот, молча кивнул.

— Я же говорил, что был раньше Тёмным Жрецом и служил силам зла?

Тот вздрогнул и замотал головой. Про Тёмных Жрецов он слышал, но сделать дальнейшее умозаключение о службе злу сам не смог.

Пришлось его успокоить:

— Не беспокойся, сейчас мы с тобой самые что ни на есть добряки.

— Точно?

— Точнее не бывает. Так вот, то, что превращает людей в упырей — это смертельный яд…

Пришлось сесть на корточки и, заглянув Луке в глаза, рассказать короткую лекцию о том, что такое ходячие трупы. И что упыри — не единственный их вид. Да и вообще, судя по продажности, души этих людей погибли задолго до того, как стать упырями.

Но больше всего на Луку повлияли слова о том, кто такие Тёмные Жрецы и чем они занимаются.

— Хотят захватить весь мир? — переспросил он.

Я хмыкнул:

— Они думают, что захватывают. А Бездна просто хочет их руками этот мир уничтожить.

Получалось, что у Луки не оставалось выбора. Ведь позволь он убить упырям меня с Агаром, и тогда бы мы не спасли Виола и Креону… Тогда мы позволим Левону обрести великую силу и, возможно, уничтожить и Моредар, и Солебрег… А потом и весь мир.

Так далеко в своих мыслях Лука явно не заходил, и с каждым моим словом его подрагивающие губы успокаивались, и взгляд становился твёрже.

Всё же сомнения остались:

— Но я… А я не стану таким же?

— Нет, — усмехнулся я, — Ведь ты же не собираешься за золотые монеты убивать своих друзей?

— Не-е-ет! — тот замотал головой.

— Поэтому и не станешь.

Агар, который стоял рядом и слушал, поскрёб бороду и только пожал плечами. Насколько я мог судить о людях, он в принципе был со мной согласен, просто не понимал, зачем всё так разжёвывать.

Вторая магическая зона в сравнении с джунглями первой показалась пустынной. Тропа теперь уходила вниз, ныряя между серыми каменными холмами, на которых деревья были редкостью. Над нами распростёрлось звёздное небо, а далеко впереди между вершинами поблёскивала тёмная полоска моря — кажется, теперь наш путь лежал к побережью.

По холмам то и дело пробегала какая-нибудь магическая живность, над нами иногда раздавался вой местной фауны, перебиваемый далёким грозным рёвом. Наличие медоежа отпугивало более матёрых обитателей второй магической зоны, но, слушая далёкий рёв, вздрагивал и Бам-бам.

Иногда казалось, что над холмами летал ещё чей-то дикий хохот. Кстати, именно эти звуки почему-то вызывали у меня самую большую оторопь.

И, кстати, мне в который раз везло…

Вообще, надо будет поинтересоваться, а нет ли в этом мире какого-нибудь бога удачи? Потому что, если такой существует, у него есть чувство юмора, и он явно приглядывает за мной.

Дело в том, что упыри, которых мы… кхм… то есть, которых сжёг Лука, были теми самыми стражниками, которые захватили Анфима. Левон снабдил их магическим ядом, но вот одарить их мозгами был не в силах.

И они превратились в упырей, потому что решили не бежать к имению советника, а расправиться с нами самостоятельно. Выпив яду, ага… Так вот, Анфима с двумя огневиками они привязали к дереву неподалёку, чтобы те не сбежали.

К сожалению, нашли мы только Анфима… То есть, Кутень нашёл, о чём сообщил мне, упав на плечо с криком:

— Там-там-там!

Дюжинник, связанный зачарованными верёвками, лежал на ветке, на самой вершине высохшей ели, растущей на одном из холмов. Рядом с елью нашлись обрывки верёвки, измазанные кровью… Нюх цербера и мозги подсказали мне, что двоих огневиков мы теперь можем и не искать — местная фауна наверняка их уже переваривает.

— Я знал их пять лет, — грустно сказал Агар, подняв кусок верёвки.

Медоёж, встопорщив иглы на загривке, понюхал незаметные мне следы на земле, а потом с рычанием принюхался и к ели. В этом месте на стволе я заметил едва светящиеся зарубины когтей… Ни упырями, ни тёмной магией они совсем не пахли, а это значит, что и вправду послушников сожрала какая-то местная тварь, которая мощью явно могла поспорить с медоежом.

И всё же запах был странный. Не хотел бы я встретиться с его обладателем.

Дюжинника с дерева пришлось снимать мне. Сначала показалось, что он был без сознания под действием какого-то зелья, но едва я порвал ледяные на ощупь верёвки, как Анфим очнулся.

— Мать… ох… перемать! — он попытался сесть, но снова привалился к стволу, едва не упав в обморок.

Тогда маг развёл руки, растопырил пальцы и замер так на некоторое время. Я почуял, как заструились к нему потоки воздушной энергии — даже в темноте было видно, как бледная кожа Анфима обретает более здоровый оттенок.

Верёвки, как оказалось, выкачивали силы — и тем сильнее, чем больше связанный колдует. Когда стражники связали пленников и побежали обратно к воротам, когда Анфим услышал хохот. Скорее всего, это было лихо, а дальше он ничего не помнил.

— Стой-стой-стой, — я поднял руку, — Как ты сказал? Лихо?

— Ага, — тот кивнул, — Страшная хохочущая тварь.

Я снова огляделся. Так вот чей это был хохот.

В моём мире тоже существовало лихо, я слышал о таких существах в древности. Говорят, это были сошедшие с ума чародейки, которых Бездна лишила разума.

— Я так понимаю, оно разумное?

Вмешался Агар:

— Поговаривают, что это женщина, в древности магистр воздуха… Она нашла Белый Камень, но его сила свела её с ума. Кстати, говорят, её обычно слышат в третьей магической зоне, но никак не во второй.

— Агар, да сказки это всё. Ей тогда тысячу лет, если не больше.

— А как ты выжил, Анфим? — вдруг спросил я.

Тот хотел ещё что-то сказать, но осёкся. И удивился вместе со мной.

— Э-э-э… Не знаю, — он выпучил глаза, — Ты не думай, я не трус! Я бы жизнь отдал за своих соратников, я…

— Я и не думал, Анфим.

Выпрямившись, я помог ему встать. Рядом нашлись разорванные мешки с теми самыми отпугивающими артефактами, которые вырвали с тропы в первой зоне. И Кутень, и Бам-бам фыркали и ни в какую не хотели подходить к этим мешкам.

Лихо же просто их порвало, словно искало что-нибудь интересное, да тут и бросило.

Получалось, что оно напало на связанных Анфима и послушников. Огневикам не повезло, они были разорваны сразу, а вот дюжинник либо сам с помощью магии взлетел на ель, либо его туда кто-то закинул.

— Магистр воздуха, говорите? — задумчиво произнёс я, — Из третьей зоны?

— Говорю тебе, сказки это всё, — буркнул Анфим, — Другой вопрос, что оно тут делает?

— Видимо, кто-то сильный спугнул его, это лихо. Кто-то сильный, чей отряд начал поход за Белым Камнем.

— Поход за Белым… Левон⁈ С чего ты взял⁈

Вот теперь пришлось выложить Анфиму часть правды и рассказать, что его ученика Линуса уже нет в живых. Анфим был так потрясён новостью, что забыл ухватиться за кольцо-артефакт, восприимчивое к вранью.

Поэтому он легко принял мою версию о том, что мы встретили Линуса в лесу. Израненного, ведь тот победил… тут я хотел сказать трёх, но решил, что хватит и двух стражников, превратившихся в упырей. И что он успел выведать у этих стражников зловещие планы Левона Багрового.

Что Феокрит и Агата проложат ему путь в какую-то пещеру, где лежит тот самый Белый Камень…

— Линус всегда был таким… таким… — грустно вздохнул дюжинник, — Упрямым героем. И всегда действовал сам.

— Да, да, — я похлопал и его по плечу, — Других послушников у тебя и не могло быть.

Агар и Лука дружно закивали, вытаращив глаза — мол, так всё и было — и дружно припустили за мной. Собрав кое-какие защитные артефакты, оставшиеся от стражников, мы двинулись дальше по тропе.