Когда он входит в зал, это замечают все: воздух меняется, толпа расступается, разговоры затихают — все ради того, чтобы уступить ему место. Он — воплощение красоты. Богатый. Умный. Но в отличие от большинства, в нем есть кое-что особенное…

Непробиваемая, токсичная уверенность.

— Арабелла, — раздается голос моего отца за спиной. Я сдерживаю вздох, отпиваю шампанское и натягиваю улыбку.

— Отец, — говорю приветливо, подходя, чтобы обнять его. Он оценивает мой наряд, и по лицу пробегает недовольная тень.

— Интересный выбор наряда… — Комментирует он мое золотое платье с блестками.

Потому что отец не любит, когда его дочь выделяется. На светских мероприятиях быть на виду, но не на слуху — вот чему он учил меня, особенно после смерти моей матери. Возможно, это связано с тем, что внимание вызывало ненужные вопросы о той трагедии.

— Ты сам говорил, что пора мне искать мужа? — Поддразниваю я.

После смерти мамы отец не знал, как со мной обращаться. Наши отношения с каждым годом становились все холоднее, и я была уверена, что до рождения моего брата Тристана он всегда жалел, что я не родилась мальчиком.

Я всегда старалась превзойти любые ожидания, которые он мог возлагать на сына. Трудилась, чтобы доказать, что я незаменима. По крайней мере, до тех пор, пока не достигну того, ради чего приехала в Нью-Йорк.

— И это значит, что ты его еще не нашла, — говорит отец, улыбаясь, когда фотограф подходит к нам. Как по команде, мы оба улыбаемся. Он прекрасно знает, что я и не собираюсь никого искать.

Как только фотограф уходит, я делаю еще один глоток шампанского.

— Прошу прощения. Думала, что рост продаж на тридцать два процента и усиление влияния компании на рынке тебя впечатлят. Сложно искать мужа, когда занимаешься такими крупными достижениями.

Его взгляд слегка смягчается.

— Ты впечатляешь меня, Арабелла. За полгода ты добилась большего, чем Тимоти.

Ах да, Тимоти. Бывший генеральный директор, чьи скандалы всплыли наружу, и у него не осталось другого выхода, кроме как уйти в отставку. Как раз тогда я смогла занять его место. Я действовала под псевдонимом Лизы Страттон и уничтожила Тимоти изнутри. Это было несложно, ведь все, о чем он думал, — о своем эго и члене.

У всех здесь свои скелеты в шкафу — каждый жаждет быть разоблаченным. Главное — не попасться. Не допустить, чтобы тебя уличили в том, что ты выводишь на свет чужие тайны. Анонимные статьи для прессы — мощное оружие.

Лжецы. Обманщики. В этом городе полно грязных делишек.

Я ничем не отличаюсь от других, ведь я отправила Тимоти на дно.

Каждый в этом зале носит маску.

Особенно я.

И особенно он.

Лука стоит в другом конце комнаты. Вокруг него кружат влиятельные мужчины, обсуждая что-то важное, а их жены и спутницы стараются поймать его взгляд. Я держу дыхание ровным с того самого момента, как он вошел в зал. Он не знает, кто я. Нет ни малейшего шанса, что он понял, что это была я прошлой ночью — я всегда тщательно маскируюсь.

Но его взгляд вдруг встречается с моим, и сердце на мгновение замирает.

Он узнал меня?

Его взгляд пронизывает насквозь, словно он заглядывает мне в душу. Жуткое ощущение. Я делаю то, что сделала бы любая другая женщина на моем месте — мило улыбаюсь, будто польщена его вниманием. И тут же вижу, как на его лице мелькает легкое отвращение, прежде чем он отворачивается. Слава богу.

— Земля вызывает Ару? — Лили машет рукой перед моим лицом, выводя меня из транса. Проследив за моим взглядом, она хитро ухмыляется. — О, прости, что помешала.

— Это не то, что ты думаешь, — быстро отмахиваюсь я и снова бросаю взгляд на Луку. Теперь с ним разговаривает Камилла Бланше. Отличная пара, если, конечно, она не узнает о его грязных делишках.

— Да ну? Потому что за полгода нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы ты на кого-то пялилась.

— Я не пялилась.

— Ну да, назовем иначе. Трахнула взглядом? Так лучше? — Смеется Лили, видя мой раздраженный взгляд.

Это то, что мне нравится в Лили — ее не обескураживает моя… прямота. Полярность наших личностей довольно интригующая. Она яркая и общительная, а я — закрытая и резкая. Большинству людей некомфортно находиться рядом со мной, что взаимно вообще-то. У меня нет времени на бесполезные разговоры и отношения.

— Мы завтра все так же завтракаем с девочками? — Спрашивает Лили, переводя тему.

Я натягиваю легкую улыбку. Мне не нужны эти дружеские встречи. Особенно если учесть, сколько времени отнимает мое другое хобби. Конечно, об этом никто не знает. Но я понимаю, что должна вливаться в городскую жизнь. Слишком одинокая волчица может привлечь ненужное внимание. Я постоянно напоминаю себе, что моя жизнь здесь — всего лишь игра. Это помогает не привязываться к людям.

— Конечно, ни за что не пропущу нашу встречу, — говорю, стараясь, чтобы ответ звучал искренне.

Лука выходит из комнаты, и чувствую, как по телу разливается облегчение. Напряжение понемногу отпускает, и я ненавижу, что его присутствие так действует на меня. Вчерашняя ночь меня выбила из колеи. Я никогда не допускала ошибок. Связываться с мафиози, как играть с огнем — чистое безумие, идиотизм. Знаю, что это глупо, но иначе я не получу ответы.

Интересно, сколько людей в этом зале понимают, насколько глубоко Лука связан с мафией. Его отец был известен своей жестокостью, и он этого не скрывал. А Лука другой — не менее жестокий, но куда более осторожный в отношении своего публичного имиджа, пытаясь управлять своим многочисленным легальным бизнесом.

Последние полгода я только и делаю, что изучаю его. Лука Армани — мужчина, которого я знаю вдоль и поперек, даже наблюдая за ним издалека.

4

Швейцар Грегори открывает для меня дверь такси. Я вежливо благодарю его, и на этом наша беседа, как всегда, заканчивается. Взглянув на здание, где находится моя квартира, вздыхаю. Только состоятельные люди могут себе позволить жить здесь. В основном бизнесмены, бизнесвумен и несколько знаменитостей. Я выбрала это место из-за охраны — и потому, что все ожидают, что дочь Александра Бароне будет жить в такой же роскоши.

После вчерашнего, целого дня в офисе и сегодняшнего мероприятия, усталость настигает меня. Я прислоняюсь головой к стене лифта и на мгновение закрываю глаза, пока не доезжаю до двадцать третьего, предпоследнего этажа.

Стоило мне закрыть глаза, как передо мной тут же всплывают те же образы. Суровый взгляд голубых глаз. Острая челюсть и скулы. Морщины на лбу, когда он меня изучал. Пистолет, направленный мне в голову. Я выдыхаю в тот же момент, когда двери лифта открываются. Смерть меня не пугает. Я уже встречалась с ней и победила. Стараюсь отгонять эти мысли как могу.

Выходя из лифта, иду по коридору. На этаже всего четыре квартиры, и моя, трехкомнатная с двумя ванными, — самая дальняя от лифта. Провожу золотой карточкой, устало вздыхая, и бросаю сумку на стол.

— Включить свет, — приказываю. Мгновенно, как только система распознает мой голос, включаются лампы. Я распускаю волосы, и они мягко падают вокруг лица, снимая напряжение с кожи головы.

Замедляюсь, прислушиваясь.

— Тунец? — Зову я. Бродячего черно-белого кота, которого я приютила четыре месяца назад, нигде не видно. Я нахмуриваю брови. По коже пробегает холодок, когда я замечаю легкий, едва ощутимый холод в воздухе. Инстинкт подсказывает: что-то не так.

Я осматриваю квартиру. Восемь стульев за деревянным столом слева. Остров и кухня справа. Моя зона отдыха с панорамными окнами всего в нескольких шагах. Но что-то здесь изменилось.

Молча подхожу к верхнему ящику на кухне и достаю нож. Моя спальня — в конце коридора справа. Заглядываю в нее, но никого не вижу. Осторожно направляюсь к двум комнатам слева. Одна из них — кабинет. Дверь всегда открыта. Я заглядываю внутрь… никого. И даже Тунца нет.

Сердце начинает стучать быстрее. Остается только одна комната, куда никто, кроме меня, не может попасть. Сжимаю зубы, осознавая, что дверь приоткрыта. По спине пробегает озноб. Нет. Комната под надежной охраной: защищена пин-кодом. Черт. Я крепче сжимаю нож.