Как и в двух предыдущих случаях с бизнесменами, которых я разорила, я не приблизилась к завершению своей мести — к закрытию гештальта. У меня есть только имена. С Армани нужно быть осторожной, но это не облегчает постоянного давления времени. Армани — часть преступного мира Нью-Йорка, самая могущественная мафиозная семья. Я знала, что рискую жизнью, но была уверена в своих навыках. Меня поймали впервые — горькое послевкусие.

Наконец Дмитрий смотрит на меня ослепительными голубыми глазами и с харизматичной улыбкой, которая делает его вечным плейбоем, даже когда он ведет дела. Его каштановые волосы слегка растрепаны, что заставляет меня поверить: я не единственная, кто не спал этой ночью.

Конечно, я изучила его досконально, прежде чем согласиться работать с ним. Он родился в России, а теперь стал американским плейбоем, с едва уловимым акцентом. Еще в детстве его с матерью изгнали из отцовской империи. Они переехали в Нью-Йорк, и поднялись с помощью бизнеса и репутации деда. По той информации, что я собрала, его отец был высокопоставленным членом российской Братвы. Надеюсь, для Дмитрия история с семьей Армани не носит личного характера. Особенно когда на кону моя жизнь. Но я тоже хочу отомстить, и упускать возможность не собираюсь.

— Тебе идет быть блондинкой, Арабелла, — говорит он в ответ на мой всплеск. Боже, помоги мне, потому что я сейчас сигану через стол и вцеплюсь ему в горло. — Как и ты, я был уверен, что Луки не будет в стране, — продолжает он. — Полагаю, из этого визита ты не получила того, что искала?

— Нет, не получила, — отвечаю, убирая фотографии — единственный козырь, который у меня остался. — Теперь мне нужно искать другой подход.

— Ты знала, что рискуешь, когда ввязывалась в это дело, как и в предыдущие два раза.

Я прикусываю губу. Этот гад знает меня слишком хорошо для того, кто вообще не должен был знать ничего обо мне.

— К тому же, ты же была под прикрытием. Мы найдем другой способ. Но, полагаю, с камеры в твоем ожерелье что-то можно будет извлечь. Ты хотела поиграть в шпионку — надеюсь, это даст результат.

— С записи почти ни черта не узнаешь, учитывая, что у меня не было времени на расследование. Ну, разве что тебе нужно видео, как Лука пихает мне свое хозяйство в лицо, заставляя ему отсосать. Тогда сможешь посчитать каждую родинку на его левом яйце.

Едва сказав это, я почувствовала облегчение. Лука действительно вывел меня из себя, и хотя Дмитрий тут ни при чем, срываться на нем чертовски приятно.

Он смеется.

— Кто бы мог подумать, что дочка мистера Бароне такая… — Он проводит рукой в воздухе, — Взрывная, но в то же время так предана делу.

Предана — еще мягко сказано. Днем я делаю все, чтобы скрыть свою одержимость. Быть идеальной дочерью, скрывать все ради семьи и бизнеса, которым я управляю после отца. Но сколько себя помню, я была одержима поиском убийцы матери, чтобы вручить ему заслуженное правосудие. Я найду его, потому что никто больше не взялся за это дело.

— Если почувствуешь, что за тобой следят, или решишь, что тебе грозит опасность, сразу свяжись со мной. Я могу выделить телохранителя. Не стоит недооценивать Луку Армани. Он не такой, как те, с кем ты сталкивалась прежде.

Его предупреждение само собой разумеется, но я не позволю этому человеку снова выбить меня из колеи. В прошлый раз было одно, но теперь — совсем другое. Я не собираюсь позволить страху разорвать меня на куски.

— Мне не нужна твоя защита, Дмитрий. К тому же, лучше, чтобы о нашем сотрудничестве никто не знал. Если вокруг меня начнут крутиться телохранители, это вызовет много вопросов.

— Верно. Но если тебе понадобится помощь — она всегда здесь.

— Конечно, за определенную цену?

Его обаятельная улыбка расплывается еще шире — та самая, которая заставляет женщин падать к его ногам.

Тихий стук раздается в дверь, и на другой стороне слышится приглушенная ругань.

— Да плевать мне, что он на встрече! Я хочу поговорить с ним прямо сейчас!

Двери с грохотом распахиваются, и в комнату входит красивая женщина с волосами до плеч. И она явно зла. Увидев меня, она на мгновение замешкалась. Дмитрий вздыхает — знак, что пора уходить. Кто она, неважно, и я не собираюсь влезать в его личные разборки.

Кроме того, мне нужно вернуться домой и подготовиться к сегодняшнему благотворительному мероприятию.

Времени на сон нет.

3

Мой отец часто уезжает в командировки. Как глава Barone Enterprises, он почти никогда не бывает дома. Видеть его здесь, в Нью-Йорке, всегда кажется чем-то необычным. И каждый раз он приезжает не для того, чтобы повидать меня, а для того, чтобы заниматься делами и благотворительными проектами, связанными с нашими многочисленными компаниями. Он до сих пор не полностью доверяет мне представлять его империю, несмотря на то, что я управляю одной из его компаний по разработке приложений — Cleo.

Он с большой неохотой отпустил меня из Бостона, потому что там мог следить за каждым моим шагом. Учитывая, что моему сводному брату всего десять лет, ему не на кого было полагаться в вопросах бизнеса. Я же использовала его эгоистичную слабость, чтобы вырваться в Нью-Йорк. Мы заключили временные условия: я должна доказать ему свою состоятельность, а он позволил мне пожить в Нью-Йорке. Мы практически не общаемся, кроме как во время его редких визитов. И иногда он берет с собой мою мачеху Сару на подобные мероприятия. Вообще, называть ее мачехой — просто издевательство, учитывая, что она на четыре года старше меня, ей всего тридцать один.

— Арабелла, ты так не думаешь? — Лили внезапно вырывает меня из размышлений. Лили — моя, пожалуй, самая близкая подруга, которая появилась после моего переезда в Нью-Йорк. Она владеет местным цветочным магазином на той же улице, где находится Cleo. Ее родители не совсем понимают ее выбор, называя магазин «хобби», и подталкивают ее выйти замуж за богатого мужа. Такое же давление испытывают многие женщины в нашем кругу.

— Что думаю по поводу чего? — Спрашиваю я, немного смущенно.

— Ты все последнее время витала в облаках! Не правда ли, платье Камиллы Бланше просто сногсшибательно? — Изумрудный шелк струится по ее фигуре, и я снова возвращаюсь к реальности, оглядываясь вокруг.

Величественные люстры свисают с потолка, в окнах ночная панорама города. На выставке представлены картины молодой художницы, встречающей гостей, и я понимаю, что эта художница — сестра Камиллы. Называть ее «восходящей звездой» я бы не стала. Слышала, что семья пытается направить ее на «путь истинный» после того, как она слишком увлеклась вечеринками в колледже. Этот проект — попытка придать ее жизни «смысл и цель». Но, возможно, это просто слухи. Как бы там ни было, все картины будут проданы за приличные деньги, а вырученные средства пойдут на благотворительность — в помощь бездомным. Хорошее дело, несмотря на скрытые мотивы.

Я делаю глоток шампанского, пока Лили восхищенно смотрит на Камиллу. И не понимаю, чем она так восхищается: Лили — одна из самых красивых женщин в этой комнате. У нее длинные карамельные волосы и фарфоровая кожа. Мы с ней полные противоположности. У меня волосы цвета ночи, собранные в высокий хвост, смуглая кожа, доставшаяся от итальянских корней матери, и шрам вдоль ключицы. С достаточным количеством косметики его почти — но не полностью — удается скрыть. По крайней мере, не для отца. Он еще в мои двенадцать лет нанял визажистов, чтобы научить меня, как его маскировать.

Я уверена, что даже сейчас он считает мой шрам символом трагедии той ночи. Напоминанием о его неспособности защитить дом и семью. Но что важнее, пятном на нем самом… Позор, который он не может забыть.

— Ого, Лука сегодня здесь, — восклицает Лили, а у меня будто комок застревает в горле при одном упоминании его имени.

Лука входит, словно король. В нем есть что-то такое, что сразу дает понять: все вокруг ничтожны по сравнению с ним, и я вполне уверена, что он в это искренне верит. На нем черный костюм — единственный цвет, в котором я его когда-либо видела. Этот мрачный образ всегда контрастирует с его ярко-голубыми глазами и загорелой кожей.