17

Да он, блять, издевается?

Мой офис превратился в море черных роз, и все они ведут к моему столу.

Я прочистила горло, стараясь не показать, как мой голос дрожит. За моей спиной Лиам выглядит обеспокоенным.

— Я была на совещании всего час. Когда все это здесь оказалось? — Спрашиваю я, стараясь сохранить ровный тон.

— Как только вы ушли на встречу, мисс Бароне. Судя по всему, здесь тысяча двенадцать роз. Хотя я их лично не пересчитывал.

Я сжала челюсть так сильно, что почувствовала боль. Лишь бы не сказать что-нибудь лишнее.

— А еще на вашем столе записка и длинная черная коробка, — добавил он, почесывая затылок, явно не в восторге от того, что ему приходится сообщать об этом.

Внезапно я услышала резкий визг и чуть не споткнулась.

— Что, черт возьми, это такое? — Я наконец заметила черную клетку среди роз. Только не говорите, что он подарил мне гребаную птицу.

— Гиацинтовый ара, мадам, — с каким-то странным благоговением ответил Лиам.

Я уставилась на него с широко открытыми глазами.

— Ваш поклонник, видимо, любит экзотику, — попытался пошутить он, но тут же осекся, поймав мой взгляд, и снова прочистил горло.

Мой телефон завибрировал в кармане, и я, внезапно вспомнив, что держу в руках бумаги, неловко извлекла его.

Неизвестный номер: Я больше не хочу видеть, чтобы какой-либо мужчина дарил тебе розы. Тебе лучше держаться подальше от Дмитрия Волкова.

Я резко вдохнула, стараясь не взорваться от злости. Этот мужчина знает, как меня вывести из себя.

Ара: Cнова компенсируешь? И, черт возьми, птица?!

Неизвестный номер: Напоминание, что я люблю держать в клетке то, что принадлежит мне.

Сжав зубы, я повернулась к Лиаму.

— Ты, похоже, хорошо разбираешься в птицах?

Его глаза загорелись.

— Да, мы держали множество птиц на ферме, где я вырос.

— Отлично. Считай его своим. Сообщи всем, что они могут взять столько роз, сколько захотят. Если к концу дня что-то останется, выкинь все.

Лиам ошеломленно посмотрел на меня.

— Вы уверены? Эти попугаи очень дорогие, а розы…

Мой взгляд заставил его замолчать. Но когда он снова посмотрел на птицу, я заметила, как его глаза загорелись, словно он только что выиграл джекпот. Хотя бы один из нас нашел в этом радость.

Идя по дорожке из роз, я понимаю, что Лука пытается — и, возможно, успешно — вывести на чистую воду мое внутреннее безумие.

Я остановилась перед длинной черной коробкой с черной лентой. Под лентой была спрятана записка. Положив бумаги на стол, я взяла записку и развернула ее.

Сегодня вечером мы идем на ужин. Жду тебя внизу в семь.

ЛУКА

Записка смялась в моей руке, когда я потянула за ленту. Открыв коробку, я не сдержала недовольное шипение. Там лежало изумрудное белье с вырезами в самых неожиданных местах, усыпанное маленькими бриллиантами. Красиво, экзотично, дорого. Наверняка единственный экземпляр, если судить по бренду.

Я прикусила палец, оглядывая весь этот дурдом. Самый показной жест, который я когда-либо видела. Там, где другие женщины могли бы упасть в обморок от умиления, я бы скорее предпочла блевануть. Когда мой отец узнает, он наверняка захочет ускорить наше соглашение.

Черт с ним. Времени осталось мало, пора действовать радикально.

Я задумчиво посмотрела на белье.

Попугай снова пронзительно закричал, и это стало последней каплей для моих нервов.

18

Лоренцо замечает, как я в третий раз проверяю телефон, пока жду в машине. Хотя Лоренцо не посещает большинство моих корпоративных сделок и мероприятий, днем он выступает в роли моего водителя и всегда находится рядом. Сегодня был сумасшедший день: юридические сделки, фотосессия, интервью, куча дел. Но что меня отвлекало больше всего, так это желание испортить день одной маленькой гадюке. А она все еще не ответила на мое последнее сообщение.

Я начинаю понимать, что пытки бывают разные — не только кровавые. Падение Ары неизбежно, но мне доставляет удовольствие разрушать ее идеальный образ по частям. Один из моих людей, притворившись курьером, установил жучок в ее любимую статуэтку ягуара. С тех пор я с интересом наблюдаю за ее повседневной жизнью. Почти комично, как быстро она избавилась от черных роз и невыносимого попугая, которого я ей отправил.

Я знал, что розы будут ее раздражать, но орущий попугай должен был привести ее в ярость. Поправляю пиджак, ожидая ее. Она опаздывает на четыре минуты.

Лоренцо открывает дверь, и вот она — Ара, садится на заднее сиденье рядом со мной. Ее аромат орхидей наполняет машину, и мои ноздри невольно раздуваются. В очередной раз убеждаюсь в разрушительной красоте этой дьявольской сталкерши с изгибами, которые мучают любого мужчину, но особенно меня.

— Ты опоздала, — укоряю ее.

— На самом деле, я и так ушла с работы раньше. И уж кто-кто, а ты должен знать, — отвечает она с вызовом.

Я ухмыляюсь. Несмотря на ее нежелание, замечаю, что она поправила макияж. Знаю, потому что видел, как она это делает. Но что я пока не выяснил — надела ли она то зеленое белье, которое я велел надеть.

Кладу руку ей на колено и слегка сжимаю. Ее дыхание сбивается.

— Тебе понравились мои сегодняшние подарки?

Она смотрит в окно, старательно избегая моего взгляда.

— Не могу поверить, что стала самой счастливой девушкой на свете, — саркастично бросает она.

Я улыбаюсь, хоть она на меня и не смотрит, но ее дыхание снова предательски сбивается. Хоть Ара и не признается, но тело говорит за нее — она меня хочет. Моя рука скользит выше по ее бедру, и она наблюдает за этим движением с холодным расчетом.

— И что моя шлюшка готова сделать, чтобы выразить свою благодарность? — Спрашиваю я, сжимая ее бедро сильнее.

На ее лице появляется хитрая улыбка.

— Не думаю, что многие мужчины пойдут на такие усилия, чтобы получить благодарность от своей шлюхи.

Мои пальцы впиваются в ее внутреннюю поверхность бедра, а член дергается при мысли о том, как я могу причинить боль этой маленькой гадюке и заставить ее умолять о большем.

Потому что я заставлю Арабеллу Бароне умолять.

— У некоторых лучше получается работать ртом, чем у других, — произношу я с усмешкой.

— У некоторых аппетит слишком слабый, — отвечает она с тошнотворно-сладкой улыбкой. В ее взгляде плещется яд.

Я ухмыляюсь.

— Большинство женщин были бы благодарны за мое внимание. Даже посчитали бы себя удачливыми.

Из ее уст вырывается темный, надменный смех.

— Ты ведь понимаешь, что ты психопат?

— Психопат, к которому, нравится тебе или нет, ты испытываешь влечение.

Она подавилась еще одним смешком.

— Мечтай.

Ара смотрит на меня настороженно, пока я запускаю пальцы в ее волосы и медленно начинаю тянуть их назад.

— У тебя есть свои сигналы, — начинаю я, наклоняясь ближе, — Когда твой пульс учащается. Пальцы всегда слегка подгибаются, будто ты сдерживаешься, чтобы не схватить меня. — Мой горячий выдох касается ее шеи. — И дыхание сбивается, когда ты чувствуешь, что я вот-вот тебя коснусь.

Она испускает вздох, когда я провожу рукой по ее бедру, чтобы добраться до трусиков. Вместо них меня встречает ее влажная киска.

Я ухмыляюсь еще шире.

— Ты надела мой подарок, — мои пальцы скользят по ее клитору, и я наблюдаю, как ее тело разрывается между ненавистью и желанием.

— У меня не было выбора, — тяжело дыша, шепчет она.

— Умница, — шепчу я, вводя палец в ее влагалище. Когда она резко вздыхает, мои губы накрывают ее. Я поглощаю ее. Все, что есть в этой женщине, я хочу. Я заставлю ее принадлежать мне, сломаю ее. Исследую каждую ее грань, внутри и снаружи.

Я ввожу второй палец, и она стонет, заливая мне руку. Мой член ноет от напряжения, но когда она пытается дотронуться до него, я резко дергаю ее за волосы.

— Не сейчас, дорогая. Это только закуска.