Оно почти нежное. Все, что я вижу, — это расширившиеся глаза мужчины, странный крик шока и боли, покидающий его. Его руки покидают мое тело, и он падает на пол на бок.

— Жаль, что некоторые мужчины не умеют держать свои руки при себе, не так ли? — говорит ему Крис.

Мужчина моргает от шока, не понимая, что с ним происходит, но его лицо искажается от боли. И тут я вижу, что в его пояснице застряли те же ножницы, которыми Крис разрезал мою одежду. Мое сердце замирает, мышцы напрягаются до боли. Неужели он только что…

— Ты в порядке, сладкая? — спрашивает он меня так, словно я — его единственное внимание. Яйцо внутри меня останавливается, но рука Криса на моем подбородке снова разжигает огонь внутри меня.

Он только что зарезал человека. Спустись на землю.

Но я не могу, только не тогда, когда он видит, как вспыхивает моя потребность. Я вижу, что он замечает. Его хватка становится крепче, и он издает низкий рык.

— О, детка. Ты неисправима.

Он поглаживает мой сосок, заставляя меня закрывать глаза. — Тебя заводит, когда я причиняю кому-то боль ради тебя?

Я качаю головой, но правда проявляется, когда я сильнее прижимаюсь к нему грудью.

— Такая отчаянная для меня, — уверенно говорит он. — Моя шлюшка. Моя девочка. Моя.

Когда он наконец освобождает меня от кляпа, я издаю стон облегчения. Мой рот словно набит ватой из-за того, что меня так долго держали в одном и том же положении. Он стягивает с себя штаны и боксеры, со стоном высвобождая свой твердый член. Затем он расстегивает наручники на моих бедрах, притягивает мою задницу к краю стула и обвивает мои ноги вокруг своей талии.

— Открой рот. Покажи мне, что я из тебя сделал. Вот так, детка. Покажи мне свой язык. Какая красивая, идеальная шлюшка.

Я высовываю язык так далеко, что становится больно, но я готова на все, чтобы он трахнул меня, чтобы владел мной, чтобы поставил меня на мое гребаное место.

Он прижимает кончик своего члена к моему входу, и от этого удовольствия я только откидываю голову назад. За это я получаю пощечину. Ничего болезненного, просто напоминание о необходимости выполнять приказы.

— Вернись в исходное положение. Язык наружу. Сейчас же.

Строгий приказ одновременно с его медленным вводом заставляет меня исполнить его. Я высовываю язык, и его ухмылка лишает меня рассудка.

Он берет меня за подбородок, удерживая на месте, и плюет мне на язык.

— Глотай.

И когда я это делаю, он проталкивается в меня до конца, заставляя меня хныкать от переполняющего меня облегчения.

— Чья ты шлюха, Элла?

— Твоя, папочка, — стону я.

— Кому ты принадлежишь?

— Тебе, — задыхаюсь я, чувствуя, как оргазм настигает меня, словно скорый поезд.

— Какая же ты послушная маленькая отчаянная штучка, — рычит он мне в шею, покусывая кожу.

Опираясь рукой на спинку стула, а другой хватая меня за лицо и так сильно надавливая на щеки, что я морщусь, он откидывает мою голову в сторону, и я смотрю на Тень на полу. Он стонет от боли и почти не приходит в сознание.

— Посмотри, что я делаю с теми, кто прикасается к тебе. Забудь о гребаном спектакле, который я разыгрываю перед всеми. Вот кем я становлюсь для тебя, — говорит он мне на ухо, его дыхание ласкает слух.

— Сегмент спинного мозга от T10 до L1. Отличное место, чтобы проткнуть кого-нибудь.

Он резко входит в меня, и я вскрикиваю от удовольствия.

— Он не умрет.

Толчок. Я стону.

— Но ноги парализованы навсегда.

Толчок. Черт. Я сейчас кончу.

— Я хочу, чтобы он запомнил тот день, когда прикоснулся к моей девочке, и то, что с ним случилось. Я хочу, чтобы ты знала, что случается с теми, кто пытается причинить боль человеку, который мне дороже всего на свете.

Он делает секундную паузу, чтобы заставить меня посмотреть ему в лицо.

— Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Вот так шлюха. Ты великолепна.

Когда он снова входит в меня, это происходит без всякой пощады. И он едва сдерживает себя, приказывая, — Кончай.

Я взрываюсь, как тысяча фейерверков, извиваясь всеми возможными способами, чтобы почувствовать его глубже в себе. Ослепляющая эйфория поглощает меня целиком, затемняя комнату, и все исчезает, кроме его прекрасных глаз на моих. Он быстро идет за мной, высвобождая желание, которое сдерживал все то время, пока мучил меня.

Я слишком потеряна в состоянии блаженства, чтобы понять, что позволяю бывшему снова завлечь меня в свои сети. Я слишком захвачена синхронным биением наших сердец, чтобы понять, что это ошибка. Большая ошибка.

Никто не должен испытывать таких сильных чувств к человеку, который только что ударил ножом кого-то за то, что тот к кому-то прикоснулся.

Но мы с Крисом всегда были такими. Искусственно здравомыслящие по отдельности, совершенно невменяемые вместе.

И Боже, как же хорошо снова это почувствовать.

Глава 26

Элла

Please Notice — Christian Leave

Мы возвращаемся в Силвер-Фоллс до конца рабочих выходных. Конечно, когда им пришлось извлекать парализованного мужчину из комнаты Афродиты, в которой мы находились, нам пришлось уехать. Крису сообщили, что с ним свяжется Зевс, а мне ничего не сказали. Крис попросил, чтобы нас подбросили до его дома в Стоунвью, и теперь он ездил на своей машине.

Я молчала, отказываясь выразить словами тот безумный момент, который мы разделили, но была вынуждена заговорить, когда беспокойство стало слишком сильным.

— У тебя будут неприятности?

— Не беспокойся о том, что у меня будут неприятности. Я справлюсь с Кругом. И у тебя тоже не будет неприятностей.

Я не спрашивал о себе, но он наверняка чувствует мое напряжение. У меня и так хватает забот. Мне не нужно, чтобы Круг думал, что я замешан в преступлении.

— Ты пропустил въезд на шоссе, — замечаю я, глядя, как он проезжает мимо.

— Я знаю.

— Крис, — настаиваю я. — Куда мы едем?

— Туда, где мы будем только вдвоем. Я хочу отдохнуть. — Его глаза переходят на мои, а затем возвращаются к дороге. — Правда?

Я киваю, и, хотя он не смотрит на меня, я знаю, что он это чувствует.

— К тому же у тебя урчит в животе, а я знаю, что тебе сейчас нужно.

Я автоматически обхватываю руками свой живот. У меня рефлекс — зашипеть, что он не знает, что мне нужно. Но он звучит измученным, как и я. Для человека, который находит утешение в том, чтобы контролировать ситуацию, я знаю, что принимать решения за меня — значит вернуться в безопасное место.

Поэтому я не отнимаю у него эту возможность.

— Хорошо, — просто говорю я.

Я чувствую его вздох облегчения до самых костей. Это было утомительно — бороться с ним на каждом шагу. Может, мы просто забудем обо всем на сегодня?

Он паркуется перед красивым зданием, которое я сразу же узнаю.

— Школа танцев мисс Барри, — пробормотала я. — Поговорим о месте, где я могу отдохнуть.

— Сейчас только пять утра, — говорит он. — Насколько я знаю, ее не будет до шести.

— Верно, но дом заперт.

Он поворачивается ко мне, приподнимая бровь. — Раньше ты пробиралась сюда по ночам. Только не говори мне, что не знаешь, как сюда попасть.

Я даже не пытаюсь скрыть шок на своем лице. Он уже привык к этому. — Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

— Твоей страстью были танцы. Моей страстью была ты.

— Ты просто жуткий, — усмехаюсь я.

— Если бы только я был просто жутким. Пойдем.

Он выходит, открывая мою дверь раньше, чем я успеваю, и помогает мне выбраться из машины.

И я решаю поделиться с ним своим маленьким секретом. Я показываю ему каменную стену, по которой я когда-то карабкалась, и он делает это быстрым, легким движением. Я подвожу его к двери в подвал, спрятанной сбоку здания за живой изгородью, которую не подстригали, наверное, с тех пор, как родилась мисс Барри, и веду его через дверь, которую я отперла изнутри много лет назад. Никто никогда не проверял ее, и она так и осталась, чтобы я могла пробираться внутрь, когда мне нужно.