— Меня выгнали из команды поддержки. Они выбрали нового капитана, а меня выгнали совсем.

Она говорит это впопыхах, словно хочет дать мне то, что я хочу, и покончить с этим.

На секунду. Мне приходится поджать губы, чтобы не улыбнуться. За женщиной гнались по лабиринту, но она решила, что это до нее не дойдет. А вот черлидинг заставляет ее глаза блестеть от слез.

Вчера она прошла через многое. И я не сомневаюсь, что сейчас она проецирует свои переживания на что-то меньшее, чем реальность ее ситуации. И даже если это не так, мне все равно. Это важно для нее, значит, важно и для меня.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — выдавливает она из себя. — Что такое вообще черлидинг?

— Я не…

— Быть капитаном этой команды — единственное, чего я когда-либо добивалась. Это единственное, ради чего я упорно трудилась и что действительно привело меня куда-то.

Ее голос срывается, когда она добавляет, — А теперь это ушло.

Мне неприятно, что она так о себе думает. Она такая красивая, умная и талантливая. Я бы все отдала, чтобы она воспринимала себя так же, как я. Но она никогда не слушает, когда я пытаюсь изменить ее мнение о себе.

— Что случилось? Почему они проголосовали за тебя?

— Разве ты не следишь за Гермесом в приложении университета? — усмехается она. — Они снова написали обо мне. Сказали, что я знаю о вечеринках моего отца. Видимо, я не подхожу для команды.

У меня в животе что-то перекручивается.

У меня действительно есть этот дурацкий, токсичный аккаунт. Как же иначе я должен был присматривать за ней, пока меня не было дома?

— Хочешь, я поговорю с новым капитаном группы поддержки? Я скажу ей, что она совершает ошибку. Я могу быть очень убедительным.

У нее вырвался короткий смешок. — Ты не мог бы вести себя как отец, который собирается защитить своего ребенка от школьных хулиганов? Это странно.

— Я веду себя как человек, которому не все равно. Я знаю, что в твоем детстве это было не так часто, но это не такая уж редкость, как ты думаешь. И ты можешь позволить этому случиться.

Ее глаза сужаются, но она — королева, которой приходится сталкиваться с людьми, бросающими в нее уколы, чаще, чем с другими. — Найди кого-нибудь другого, кто будет питать твою патологическую потребность заботиться.

Должно быть, она заметила, как я облизываю губы. Я даже не осознавал, что делаю это, пока ее взгляд не упал на мой рот.

— Но, сладкая. Моя патологическая потребность заботиться идет рука об руку с твоими проблемами с отцом.

Она не отрицает этого, закатывая глаза. — Отвали.

— Через секунду. У меня есть последний вопрос.

Она поднимает на меня бровь.

— Ты уже намокла, представляя, как тебя трахают на этом столе? Будь хорошей девочкой и не делай пятен на стуле, ладно?

На этот раз она полностью игнорирует меня, но она мало что может скрыть от мужчины, который узнал о ней все.

Например, то, как она двигает бедрами, как только садится. Или то, что ее глаза больше не встречаются с моими. Она сосредоточенно достает из сумки блокнот, планшет и ужасную книгу Ривза по уголовному праву. Этот человек — самый большой мошенник из всех, кто ходил в этот колледж. Он родился в Круге, был инициирован, как только ему исполнилось восемнадцать, и с тех пор требует от меня услуг за услугами. Это вернется, чтобы укусить его за задницу.

Думаю, так уже было, когда я пригрозила рассказать совету, что он спит со студентками, если он не оставит Эллу мне после посвящения.

Это я сегодня веду его урок. Его вызвал Круг для работы над делом Тени, который слишком увлекся одной из своих горничных. У этих мужчин есть доступ к бассейну Афродиты, и они все равно умудряются накладывать свои грязные руки на безвольных женщин.

Например, вечеринки, которые устраивал Джеральд Бейкер. Он был не только извращенцем, который платил молодым людям за то, чтобы они были секс-игрушками его и его друзей. Он также вовлекал в это свою невинную дочь и угрожал забрать ее с собой, если она обратится в полицию. Мы с ним подробно поговорили об этом, и я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. К сожалению, он не послушал.

К сожалению для него.

Все удивляются, когда я начинаю занятия. Я могу работать только с делом, которое изучал на первом курсе. У меня нет ни знаний, ни опыта, чтобы сделать что-то еще, но большинство из этих ребят все равно не сдадут экзамен на степень бакалавра.

Наблюдать за тем, как Элла корчится каждый раз, когда я подхожу слишком близко к ее столу, — это захватывающее зрелище, от которого у меня кружится голова. Если я достаточно близко, чтобы почувствовать запах ее духов с ванилью и лавандой, значит, я достаточно близко, чтобы она почувствовала, как сильно я ее хочу.

Она тоже знает, как я пахну. Вспоминая об этом, я могу вздохнуть с любовью. Он не пах, как ты.

Сегодня они все должны сдать сочинение. Я стою перед своим столом, пока они выстраиваются в ряд, складывая их на старую мебель. Когда Элла протягивает мне свое, я сразу же хватаю его, притворяясь, что читаю часть. Я даже не поднимаю глаз, когда говорю: — Элла, не могла бы ты сдержаться.

Я не оправдываю себя. Она делает то, что я говорю, потому что у нее нет выбора перед всеми. Авторитетный человек просит рассказать о ее сочинении. Она слушает.

Но как только все уходят и дверь закрывается, она больше не обязана вести себя хорошо.

Она бежит к двери, не оглядываясь. Но у этой крошечной штучки нет ничего на меня. Я ловлю ее до того, как она добегает до двери, но ради этого я хватаю ее за волосы сзади и толкаю ее, пока она не упирается в дверь.

— Так близко, — говорю я ей на ухо. — Мы должны поторопиться, сладкая. Следующий урок через десять минут.

Глава 17

Элла

SPINE — WesGhost

— Отпусти, — задыхаюсь я. Это не от быстрого бега.

Мое дыхание сбилось из-за мужчины, которому требуется минимум усилий, чтобы возбудить меня. Всего несколько слов, но они заставляют меня двигаться на месте в течение целого часа.

Мой приказ — или мольба — даже не был принят им во внимание.

Он обхватил меня за бедро и, запустив руку в мои волосы, прижал мое лицо к двери. Это не жестоко, но, тем не менее, твердо. Он не причиняет мне боли, просто заставляет почувствовать, кто контролирует ситуацию.

— Крис. — Я тщетно сопротивляюсь, но не останавливаюсь. — Если я тебе небезразличен, как ты все время говоришь, отпусти меня. Я знаю тебя. Тебе нравится, что я в безопасности. Сейчас я не чувствую себя в безопасности.

Его присутствие позади меня напряженное. Невозможно не чувствовать себя уязвимой, когда мужчина такого размера держит тебя против твоей воли.

— Не будь такой наивной, сладкая. Ты же знаешь, что это еще не все. — Прижавшись губами к моей макушке, он вдыхает воздух, прежде чем снова выпрямиться. — Нет ничего лучше, чем собрать тебя обратно после того, как я тебя сломал.

— Пожалуйста, — пискнула я. Смесь похоти и страха — не самый лучший коктейль. Если следующий урок будет так скоро, нас могут поймать. Моя репутация и так ухудшается с каждым днем. Это будет социальное самоубийство. — Пожалуйста, не здесь.

— Мы потихоньку продвигаемся к цели, не так ли?

Боже, даже голос его монстра такой мягкий. Он глубже, опаснее, но жестокость в нем, несомненно, элегантна.

— Мы прошли путь от того, что ты не хотела, чтобы я к тебе прикасался, до того, что ты не хотела, чтобы я прикасался к тебе в этой комнате. Еще немного, и ты будешь выкрикивать мое имя.

Ненавижу, когда он так делает. Когда он указывает на то, как пробивается сквозь мою защиту.

Невозможно покачать головой. — Пожалуйста. Это неправильно. Я не могу быть той девушкой. Я умоляю тебя.

— Ты права. Разве это не правильно, что я воспользуюсь любым случаем, когда Меган отвернется, чтобы прибежать к тебе и заставить тебя кончить на мой член? Чтобы потащить тебя за собой по спирали неверности?

— Ты не можешь этого сделать…