Я не думаю, что смогу это сделать. Я не могу.

Я качаю головой, боль превозмогает удовольствие.

Его рука лежит на моей голове, большой палец ласкает мой висок, он вытягивается и снова входит. На этот раз я чувствую безопасность, и расслабляюсь вокруг предмета. Мне требуется время, чтобы принять все это, но как только он достигает конца, он перестает двигаться.

Я понятия не имею, сколько времени мы остаемся вот так, одна рука в моих волосах, другая держит фаллоимитатор глубоко внутри меня.

Он ничего не говорит. Он не двигается. Он даже не чувствуется настоящим.

Я стону, сжимаясь вокруг фаллоимитатора. Если бы я могла, я бы умоляла его всеми силами.

Он шлепает меня по заднице, прежде чем снова взять в руки секс-игрушку. Я не понимаю, что он имеет в виду в первый раз, но когда он делает это снова, я двигаюсь. И когда он не наказывает меня за это, я все понимаю.

Он хочет, чтобы я трахала его сама. Чтобы показать ему, что я не только наслаждаюсь этим, но и охотно участвую. И поскольку ничто в этой комнате не похоже на реальность, я делаю это.

Я с трудом опускаюсь на колени, при этом моя щека по-прежнему лежит на подушке, чтобы дать себе больше пространства. И, как он безмолвно приказал, я начинаю двигаться вперед-назад, пока он удерживает игрушку на месте. Я трахаю себя. Меня сводит с ума не только обхват. И не только глубина, и даже не то, как он заставляет меня задыхаться от удовольствия.

Это его низкое рычание, от которого я разрываюсь на части. Я взрываюсь от его толщины, чувствуя, как снова напрягаюсь и прижимаюсь к матрасу. Но одним неистовым движением он отводит мои бедра назад, проталкивая его глубже, и шлепает меня по заднице.

Я делаю это снова. Я отталкиваюсь от него. Я изнуряю себя, давая ему то, что он хочет, и утопая в желании.

Он заставляет меня делать это снова, и снова, и снова, пока я не выдохлась настолько, что слезы собираются за пленкой и, скорее всего, скатываются по моему лицу. Мое тело сдается, и я плашмя падаю на кровать, лишь слегка согнувшись, потому что мои запястья привязаны к бедрам.

— Пожалуйста, — всхлипываю я сквозь кляп. Не знаю, слышит ли он. — Больше не надо.

Это просто приглушенные слова, но ясно, что я больше не могу этого выносить.

Наконец, он вытаскивает его. Я вся в поту, меня трясет, и я чувствую, что от удовольствия совсем отупела. Мой мозг с трудом функционирует, поэтому я лежу, чувствуя, как моя киска сжимается вокруг ничего, и надеясь, что это закончится. Не потому, что это было больно. А потому что это было ошеломляюще хорошо.

Но это не конец. Я чувствую, как что-то прижимается к моему входу, и слишком быстро понимаю, что на этот раз это не игрушка. Это он.

Кончик проталкивается внутрь меня, и удовольствие возвращается в десятикратном размере. На этот раз он не позволяет мне трахать себя на нем, он больно сжимает мои бедра и вколачивает в меня с восхитительной жестокостью. Я вскрикиваю из-за кляпа, не понимая, что уже чувствую, как нарастает очередной оргазм. Он чувствуется лучше, чем игрушка. Он так контролирует свое тело, раз за разом попадая в идеальную точку. То, как я сжимаюсь вокруг него, когда достигаю оргазма, вероятно, и выводит его из равновесия. Он вырывается, и через секунду я чувствую его густую, горячую сперму на своей пояснице.

Я хнычу, когда две руки касаются моего затылка. Он расстегивает кляп, и мне кажется, что челюсть вывихнется, когда он вытащит его из-под моих зубов. Что-то прижимается к моему рту, и я отшатываюсь, прежде чем понимаю, что это бутылка с водой. Только сейчас я понимаю, насколько я обезвожена. В таком положении я слегка захлебываюсь, но это неважно. Мне это нужно. Он отодвигает бутылку, и в следующее мгновение я понимаю, что он что-то заталкивает мне в рот.

Это таблетка? Меня снова накачали наркотиками?

Но потом наступает сладость. Это конфета. Я провожу языком по ней, ощущая ее форму. Это любовное сердце. Сахар помогает справиться с дрожью. Я посасываю его, чувствуя, как он двигается. Он отстегивает распорку, но не ремни на бедрах и не ленту вокруг моей головы. Он массирует мою шею, плечи, щеки, задницу. Сначала мне трудно расслабиться, мышцы слишком напряжены. Но через минуту я вынуждена уступить, и мое тело расслабляется, хотя мысли все еще мечутся.

А потом он уходит.

В следующее мгновение я понимаю, что Карла вернулась.

— Все кончено, — мягко говорит она, расстегивая наручники на моих запястьях. — Давай я сниму все.

После двух поворотов я берусь за дело. Я хочу снять это с глаз, а она слишком осторожна. Я практически срываю ее.

— Он ушел? — прохрипела я.

— Ушел.

— И что, он трахает меня, а потом уходит? Он не разговаривает со мной? Он…

— Делает что?

Заботиться обо мне. Проведя со мной ночь.

Я так привыкла к пыткам Криса, что ожидаю, что после того, как кто-то сломает меня, я снова буду собрана. Здесь все иначе. Я просто Афродита. Меня используют и выбрасывают.

— Ты в порядке? Он сделал тебе больно?

Моя киска кажется мокрой, и я думаю, смогу ли я вообще нормально сесть, когда адреналин уляжется, но я качаю головой. — Нет.

— Было приятно?

Она подмигивает, помогая мне встать с кровати и укутывая меня в шелковый халат.

Я хочу солгать. Я хочу покачать головой и закричать, что надо мной издевались и я ненавидела каждую секунду. Но вместо этого я говорю правду. — Это было потрясающе.

Но этот простой факт не заставляет меня чувствовать себя потрясающе. Я слишком боюсь, что Крис узнает об этом. Тревога разрывает меня на части. Я обещала ему, что не позволю другому мужчине прикасаться к себе, и нарушила это обещание в тот же вечер. И хотя я понимаю, что в этом нет моей вины… я не хочу знать, какой будет его реакция.

Я тебя люблю

Когда я думаю о мужчинах, которым ты позволила прикоснуться, я не могу успокоить свое сердцебиение. Я едва могу контролировать ярость, пылающую в моих венах. Никто больше не приблизится к тебе. «Я бы не вернулась к тебе, даже если бы ты был моим последним вариантом на земле.» Ты лжешь. Ты вернешься ко мне, потому что я этого хочу.

Я всегда получаю то, что хочу.

Глава 16

Крис

ALL I WANTED WAS U — Ex Habit — Omido

Она заходит на кухню, как будто все в порядке. Солнце выглянуло, кофе готов, и она разделит завтрак с любимым мужчиной. Жизнь прекрасна.

Только немного жаль, что он не любит ее в ответ. Что он не хочет быть в этих отношениях. А шантаж с каждым днем только усиливает его мстительность.

Меган зевает, ее идеально прямые черные волосы распадаются по плечам, когда она потягивается. Странно, что она всегда выглядит идеально. Как робот.

Волосы Эллы настолько беспорядочны, что когда я пробирался в ее спальню по ночам, то утром тратил десять минут на то, чтобы все распутать, прежде чем она сама их расправит.

— Спасибо за кофе, — пробормотала Меган, наливая себе чашку.

Я киваю, хотя она меня не видит. — Нальешь мне еще?

Я покупаю ей самый дорогой кофе в зернах, который мы перемалываем в кофеварке-бариста. Она пьет его в шелковой ночной рубашке из магазина, где продается только один предмет из всего, что они создают, в доме, где аренда стоит больше, чем семестр обучения в университете. Мы такие богатые. У нас есть банковский счет, на котором никогда не меняются левые цифры.

Мои друзья всегда говорят, что я зазнался. С самого раннего возраста я установил для себя распорядок дня, которого придерживался, потому что мне это было необходимо. Я просыпаюсь в 5 утра и читаю. Занимаюсь спортом. Я пью кофе в 6:30 в одежде, которую погладил в то же утро, и ухожу до 7:30, чтобы успеть посидеть где-нибудь и почитать книгу или пьесу перед началом дня.

Почему я был популярен в старших классах — вопрос не менее интересный, чем любой другой. Может быть, из-за Люка, Джейка и Роуз. Может быть, потому, что я уравновешивал группу чокнутых друзей тишиной и мягкостью. В конце концов, я невероятно хорошо умею скрывать ту сторону себя, которая не соответствует моему образу.