Я делаю шаг к своему другу, позволяя своей ненависти к другому мужчине ударить по нему. — Я бы хотела, чтобы он, черт возьми, так и сделал.

Он кивает, не особо заботясь о моей истерике, поскольку она его не касается.

— Мы не можем пойти туда с тобой, — объясняет он. — Но последнее. — Его взгляд переходит на Рена и снова на меня. — Пич и Алекс? Ни слова им, мать твою. Ясно?

У меня челюсть щелкает от желания бросить оскорбление. — Я буду делать то, что хочу.

— Я люблю тебя, Элс. Ты моя лучшая подруга. — Его рот кривится. — Я не хочу превращать твое пребывание в храме в ад. Так что закрой рот.

У меня отпадает челюсть, когда он открывает дверь. Один жест головой, и я вхожу.

Я делаю то, что мне говорят. Если это позволит мне не оказаться у алтаря Афродиты, я буду стоять на коленях и мучиться. Я стою на краю танцпола. И вот уже несколько часов мне приходится сдерживать слезы, наблюдая за церемонией.

Меган надевает кольцо с печаткой на мизинец Криса.

Крис надевает ожерелье на шею Меган, когда они обещают Молчаливому кругу, что поженятся сразу после окончания учебы. Думаю, теперь они помолвлены.

Это мой худший кошмар.

Они танцуют вместе среди других пар. Геры нарядились в красивые платья, а я смотрю на них из своих покорных поз.

И хотя взгляд Криса постоянно возвращается ко мне, я не хочу этого. Он голодный, горячий и напоминает мне правду: он теперь Тень.

Может, если бы меня трахали бесчисленные незнакомцы, я чувствовала бы себя лучше.

Я смотрю, смотрю и смотрю.

Моя ненависть к бывшему становится все сильнее.

И я снова и снова разбиваю себе сердце.

Глава 15

Элла

Too Late To Love You — Ex Habit

Я думала, что все наконец-то закончится. Сегодня ночью меня накачали наркотиками, охотились на меня, били, заставляли стоять на коленях и умолять о безопасности моей семьи.

Разве этого недостаточно? Очевидно, нет. Потому что, когда новых Афродит ведут к выходу, за мной приходит женщина. Она говорит, что ее зовут Карла и что я должна остаться до конца ночи.

И что у меня должны быть завязаны глаза.

— Я не понимаю, — говорю я ей, пока мы идем по длинному коридору. Она идет так быстро, что я практически бегу трусцой, чтобы поспеть за ней. — Почему с завязанными глазами?

Мраморный пол холодит мои ноги. Нам до сих пор не вернули обувь.

— Тут и понимать нечего, — спокойно отвечает она мне. — Если Тень хочет, чтобы ты завязала глаза, то так и будет.

— Он… он сказал тебе это? Кто это?

— Да. Меня проинструктировали, как он хочет тебя заполучить. И я не знаю, кто это. Меня проинструктировал Зевс.

Когда мои глаза расширяются от ужаса, она добавляет. — Это не он. Он не трахается с молодыми Афродитами.

— Так кто же это может быть?

Она пожимает плечами. — Обычно я не знаю. В такую ночь? Я предположу, что это Тень, который поймал тебя.

Мой желудок опускается. Ривз.

Она останавливается перед дверью и достает ключ, чтобы отпереть ее. — Заходи.

Мои колени чуть не подкосились, когда я последовала за ней внутрь.

— Подожди, — паникую я. — Это… Ты уверена, что это та самая комната?

— Все комнаты Афродиты одинаковы. Раздевайся.

Крутясь на месте, я рассматриваю аппарат на стене. Крис показал мне более темную, восхитительную сторону секса, но он никогда не использовал ничего из этого на мне. Это была скорее наша общая извращенная динамика. Не… не это. Не цепи. Не битье. Не…

— Это клетка, — вздыхаю я, заметив на полу рядом с кроватью небольшой загон, похожий на конуру. На нем висячие замки.

Я делаю шаг назад к двери.

— Не волнуйся.

Она стоит ко мне спиной, открывая шкаф на другой стороне комнаты.

— Он не захочет этим пользоваться. — Она достает то, что ей нужно, и поворачивается ко мне. — Только это.

Только кляп.

Только огромный фаллоимитатор. Эта штука никогда не войдет в меня.

Только ограничители и длинный прут. Что это за прут?

— Карла, — нерешительно говорю я и делаю еще один шаг назад.

Обернувшись, она застает меня за медленным отступлением.

— О нет, пожалуйста. Не делай этого со мной. Мы оба будем наказаны, если я не смогу подготовить тебя к нему. И это не будет весело. Если Зевс узнает о том, что я не выполнила приказ Тени, у меня будут серьезные проблемы.

Мое сердцебиение удваивается. Как они могут так поступать с нами? И какого черта я вообще сюда пришел?

— Тебе нужно раздеться, — призывает Карла, ее голос звучит менее уверенно, чем до сих пор. — И позволь мне подготовить тебя к нему. Пожалуйста.

Страх в ее глазах не помогает мне. Но я не могу рисковать нашей безопасностью. Особенно когда знаю, что все равно окажусь на этой кровати и сделаю еще хуже для нас обоих.

Я быстро избавляюсь от одежды, надеясь, что если буду действовать быстро, то это не так сильно меня травмирует.

Если бы остаток ночи прошел быстро. Пожалуйста… пожалуйста, пройди в мгновение ока.

— Тебе помочь надеть это?

Скрестив руки на груди, чтобы придать себе видимость достоинства, я перехожу на ее сторону комнаты. Она показывает на несколько кожаных узлов.

— Я… — Почему всегда так трудно говорить с зажатым горлом? Ненавижу свою уязвимость, которую она демонстрирует. — Я не знаю, как все это работает.

Кивнув, она трогает меня за плечо.

— Все в порядке. Я помогу тебе. — Она вздыхает. — Я была Афродитой пять лет, Элла. Обещаю тебе, что это было больше удовольствие, чем что-либо еще. Но я делала это добровольно. Ты…

— Я тоже. Просто… я не знала, чего ожидать.

Внутренне скривив губы, она снова кивает. — Как скажешь. Начнем с ремней на бедрах. Она берет два кожаных ремня. — Продень по одной ноге в каждую петлю. Я затяну их для тебя.

Дрожащими руками я делаю это. Затягиваю первый ремень до самого бедра. Ее глаза ловят мои шрамы, и я облизываю пересохшие губы. — Могу я… могу я быть спереди? Чтобы он их не видел?

Она понимает, что я имею в виду, и мягко улыбается. — Он не уточнил, поэтому мы положим тебя спереди. Но это более уязвимая позиция, просто чтобы ты знала. Он может переложить их.

— Мне все равно.

Если есть шанс, что Ривз не увидит шрамов, которые явно похожи на самоповреждения, то я сделаю это.

Она затягивает каждый ремень вокруг моих бедер, и я смотрю на наручники, свисающие с них.

— Это для запястий. Они будут держать их связанными по бокам. Так ты не сможешь дотянуться до рта.

И ее взгляд переходит на кляп.

Мой желудок скручивается, и боль в нем напоминает мне, что я сегодня ничего не ела. По крайней мере, это означает, что мне нечем блевать.

— Руки мы сделаем последними. Ложись на кровать лицом вперед. Лучше всего посередине.

Я исполняю, и она деликатно раздвигает мне ноги. — Я собираюсь зафиксировать разделительную перекладину. Она не позволит тебе сомкнуть ноги.

Я не могу ответить. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не выдать отчаянного хныканья.

— Ты молодец, Элла. Все будет хорошо. Хочешь сама надеть кляп?

Я качаю головой. Я не могу принимать активное участие. Это слишком больно.

Она делает это. Я с трудом открываю рот так широко, как нужно. Он намного больше, чем кляп, который у меня есть. Я даже не пользовалась своим с тех пор, как Крис в последний раз применил его ко мне.

К тому времени, как она застегивает кляп, моя челюсть уже болит. Почему такой большой? Я задыхаюсь.

Я хнычу, когда она кладет руку мне между лопаток. — Ты в порядке. Просто дыши.

Легко сказать, труднее сделать.

Мои сбивчивые вдохи заставляют меня паниковать еще больше.

— Медленно. Вот так. Молодец. Сейчас я надену на твои запястья наручники.

Слезы наворачиваются на глаза, беспомощность берет верх.

— Пожалуйста.

Слово даже не может сформироваться в моем горле, шар во рту слишком велик.

— У них есть правила, — объясняет она, обматывая каждое мое запястье кожей. — Они не могут причинить кому-либо непоправимую боль. Они не могут убить тебя.