Он расстегивает мои джинсы и стягивает их до колен.
— Я собираюсь встретиться с другими Тенями. Деловая часть выходных довольно скучна, но тем не менее необходима.
Повернувшись ко мне спиной, он подходит к одной из полок, где хранятся все игрушки, и возвращается ко мне с чем-то настолько маленьким, что оно помещается в его сжатом кулаке.
— Ты намочила кружево своих трусиков, сладкая. Не могу сказать, что разочарован тем, как я на тебя воздействую.
Он сжимает в кулаке мои стринги, задирает их до пупка и плотно затягивает материал между губок моей киски. Я визжу, откидывая голову назад, когда смесь боли и удовольствия зажигает мое тело.
— Посмотри на меня. Прямо сейчас.
Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза.
— Хорошая девочка. Я хочу увидеть отчаяние в твоих глазах, когда я не дам тебе разрядку, которой ты так жаждешь. Я хочу увидеть борьбу между ненавистью и похотью. Это очень красиво — видеть, как ты мучаешь себя.
Я задыхаюсь, когда он опускает кружево на мои бедра. Наконец он показывает мне то, что держал в руках. Вибрирующее яйцо, которое он проводит по моей щели, собирая с него влагу. Он кладет его в рот, его глаза закатываются к затылку.
— Элла, — рычит он, вытаскивая его. — Это было восхитительное напоминание о том, почему я называю тебя Сладкой.
Он прижимает яйцо к моему входу, медленно проталкивая его внутрь. Я чувствую, что он следит за тем, чтобы не причинить мне боль. С игрушкой ему сложнее оценить, насколько я напряжена, и я знаю, что его внимание всегда сосредоточено на моем удовольствии. Но я такая мокрая, что он легко проскальзывает внутрь, исчезая во мне и заставляя меня стонать, а глаза закрываться. Остается только маленькая ниточка, прикрепленная к нему, и он несколько раз дергает за нее, сводя меня с ума.
— Прекрасно, — хрипит он. — Боже мой, ты просто великолепна.
Следующим шагом он возвращает мне трусики и джинсы на место, так что я снова полностью одета. Он пристегивает мои руки наручниками к ручкам кресла, а затем разводит мои бедра в стороны, чтобы я не могла сомкнуть ноги.
Выпрямившись, он нажимает на пульт, который держит в руках, оживляя игрушку и меня в процессе. Она работает на таком низком уровне, что я ее почти не чувствую, но этого достаточно, чтобы понять, что она есть, и это заводит меня еще больше.
— В первый раз, когда ты была у меня в комнате Афродиты, я заставлял тебя кончать до тех пор, пока ты не смогла больше не спать. В этот раз тебя будут дразнить, подталкивать и лишать оргазма, пока я не получу возможность трахнуть тебя. И тогда ты так сильно кончишь на моем члене, что вспомнишь, почему тебе не нужен никакой другой мужчина.
Он нежно целует мой лоб, ласкает мою щеку, и его яркие глаза снова берут меня в оборот. — Это действительно пытка — оставить тебя здесь. Я не смогу сосредоточиться, зная, что моя милая девочка нуждается во мне и ждет меня.
Затем он закрывает за собой дверь, когда уходит, и начинается настоящая пытка. Вибрации становятся моим единственным фокусом, такие медленные и легкие, но такие восхитительные. Они постоянны, поддерживают ритм, который заставляет меня извиваться.
Не знаю, сколько это продлится, но я уже вспотела, когда дверь снова открылась, отчаянно нуждаясь в любой стимуляции, которая приблизит меня к краю.
Он стоит передо мной, в его груди раздается рык. — Ты действительно отвлекаешься от дел в этот деловой уик-энд, сладкая.
От моего хныканья его глаза закрываются. Он опускает руку к брюкам смокинга, сжимая в кулаке свой твердый член. — Все наверху хотят знать, что я делаю с тобой здесь. Я им не скажу. Это касается только меня, не так ли?
Я киваю, как сумасшедшая, выпячивая грудь вперед в мольбе, чтобы он прикоснулся ко мне. Он показывает мне ножницы, и я быстро прижимаюсь к сиденью, теперь уже качая головой.
— Ты знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда, детка, — бормочет он, разрезая топик на мне. Он избавляет меня от него, оставляя голой.
Мои соски твердые как камни, и он отбрасывает ножницы в сторону, чтобы потереть их большими пальцами. Он опускается на колени на пол между моими раздвинутыми ногами и начинает облизывать мои твердые соски один за другим, а затем ласкает их зубами. Когда он слегка покусывает их, я сильнее прижимаюсь к его рту. Я судорожно дышу, понимая, что если он продолжит в том же духе, и к этому добавится легкая вибрация внутри меня, я могу кончить.
Черт… я могу кончить от того, что он покусывает мои соски. Но он останавливается, встает и вытирает слюну, капающую из уголка моего рта, а затем размазывает ее по обеим моим сиськам.
— Я хочу трахать тебя, пока ты не задохнешься, — рычит он, почти как угроза.
Но вместо этого он отстраняется, выключает свет и выходит из комнаты.
Без света единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это вибрация, снова наслаждение, недоступное для меня, пытка, которую я больше не могу выдержать.
Я уверена, что плачу, когда он возвращается спустя несколько часов.
— Элла.
Он снова подходит ко мне. — Моя прекрасная шлюшка, не плачь.
Когда он вытирает мои слезы, я хнычу, моя голова пытается последовать за его рукой, когда он отстраняется.
— Я знаю, детка. Я знаю, что это трудно — так отчаянно нуждаться в члене.
Я стону, откидывая голову назад, когда он на этот раз стаскивает с меня джинсы и трусики. — Ну и мокрое месиво.
Он подносит две костяшки пальцев к моему клитору, и я вздрагиваю от удовольствия, когда его кожа касается меня.
— Хотел бы я, чтобы ты видела, какая ты великолепная.
Хорошо, что на мне кляп, иначе я бы выставила себя еще большей дурой, умоляя его оттрахать меня.
Сидя обнаженной, я чувствую, как моя влага пропитывает кресло, превращая меня в ту самую шлюху, которую он описывает.
— Там, наверху, все почти кончено, — спокойно говорит он, поглаживая мою потную шевелюру. — Ты так близка к тому, чтобы получить свою награду, сладкая. Ты такая сильная. Держишься часами ради меня.
Подтверждение того, что прошло несколько часов, хуже, чем незнание. Теперь, когда я снова понимаю, что такое время, я еще более несчастна.
Я пытаюсь сказать «пожалуйста», держа игрушку во рту, но у меня болит челюсть. Если бы я не была так возбуждена, я бы испугалась, что это может привести к необратимым последствиям.
На этот раз он целует меня в шею, явно жаждая меня еще больше.
— Очень скоро я буду трахать эту отчаянную киску, детка.
И он уходит.
Дверь снова открывается быстрее, чем я думала, и я могу заплакать от счастья. Но что-то изменилось. Тень в дверном проеме стала меньше, а шаги в мою сторону не такие спокойные, как у уверенного в себе Криса. Они торопливые, от кого-то, кто не может контролировать свое волнение. Совсем не похоже на мужчину, который владеет моим телом.
— Чертов ад.
И эти слова. Это не только не его голос, но и не те слова, которые он бы использовал. В них нет того обожания, с которым он описывает меня.
Когда я наконец вижу перед собой лицо, я не могу сказать, что узнаю его. Он — Тень, но я понятия не имею, кто. Просто еще один человек, который считает, что правила на него не распространяются.
— Ну разве ты не отчаянная шлюха? — хмыкает он. — Посмотри, какая ты, черт возьми, мокрая. Теперь я понимаю, почему он ничего не сказал нам наверху. Я бы тоже держал это при себе.
Но я больше не отчаиваюсь. Не когда он рядом. Не с его тусклыми глазами, которые совсем не похожи на глаза Криса. Не с его грязными словами, которые словно ведро ледяной воды на все мое тело. Я чувствую, как по мне пробегает дрожь отвращения, а яйцо внезапно становится болезненным, несмотря на низкую мощность.
Я прижимаюсь к креслу, когда его отвратительные руки касаются моей груди, и качаю головой, отказываясь. Крик застревает у меня в горле, и его невозможно вытащить с помощью кляпа.
Он длится всего несколько секунд, прежде чем за его спиной появляется колоссальная фигура. Крис настолько выше, что я вижу его разъяренное лицо, когда он стоит позади мужчины.