Я поворачиваю голову в его сторону, мне не нравится вторая половина его фразы. Я уже опоздала.

Его сильная рука обхватывает меня за плечи и тянет за собой, пока он не обхватывает мою талию и не притягивает меня к себе на колени.

— Раз уж ты не хочешь говорить, — рычит он мне в ухо. — Папочка должен преподать тебе урок.

Внезапный страх смешивается со странным вожделением. Это та часть меня, которая всегда предавала мой мозг. Та, которой он завладел.

Все происходит слишком быстро, чтобы я успела уловить, что он держит в руке, но когда я чувствую, как что-то давит мне на рот, меня охватывает паника.

— Нет! — кричу я, откидывая голову в сторону.

Другой рукой он хватает меня за волосы, удерживая мою голову именно там, где ему нужно.

— Крис…

— Не-а. Мы решили, что ты будешь молчать до конца выходных.

Твердая резина протискивается сквозь мои зубы. Это не шариковый кляп, а нечто более инвазивное. На ощупь он фаллический, как кончик члена.

— Откройся пошире, сладкая.

— Крис, пожалуйста, — бормочу я, прижимаясь к резине.

— Шшш. Откройся.

Он толкает сильнее, и он пробивает барьер моих губ, моих зубов. Я хнычу, когда он проникает в мой рот, давя на язык.

— Тебе нравится мой новый кляп?

Я чувствую, как он застегивает его у меня за головой, и на секунду боюсь, что он войдет так глубоко, что мне станет плохо.

Мои руки автоматически тянутся ко рту, пытаясь вытащить его. Когда я следую за ремнями к затылку, он берет оба моих запястья, одной рукой прижимая их к нижней части живота.

— Успокойся, — мягко говорит он. — Это кляп с фаллоимитатором. Это шаг вперед по сравнению с кляпом-шариком, который мы использовали в прошлом. Будет трудно, но ты можешь попытаться глотать без него.

Качая головой, я изо всех сил стараюсь дышать через нос. На кончике моего языка вертится «пожалуйста», но произнести это невозможно.

— Думаю, это будет хорошим уроком для тебя, сладкая. Если ты хочешь молчать, ты будешь молчать.

Я начинаю хныкать, мое учащенное дыхание теперь совпадает с напряжением в нижней части живота.

Он перекидывает мои ноги через свои колени и раздвигает бедра, чтобы держать меня открытой.

— Сейчас. — Он поглаживает мою киску через джинсы, заставляя меня вздрогнуть от вспышки удовольствия. — О следующих двадцати четырех часах.

Я сдвигаюсь на его коленях, присутствие маленького фаллоимитатора в моем рту сводит меня с ума. Мне не нравится, когда у меня полный рот, я не могу говорить или вынимать его. Но беспомощность, в которую он меня погружает, пробуждает удовольствие, которое всегда сопутствует этой процедуре.

— Каждый год после инициации Тени устраивают так называемый деловой уик-энд. Новые Тени приходят в храм, чтобы подтвердить роль, которую они будут играть в Круге. Нам уже рассказали об этом перед инициацией, но это повод сделать все официально и встретиться с теми, у кого схожие роли в Круге.

Он прижимает ладонь к моим ногам, заставляя меня стонать сквозь кляп.

— Через минуту я проверю, насколько мокрой ты стала от этого, и готов поспорить на жизнь, что твои трусики будут мокрыми.

Я качаю головой, но не думаю, что его волнует мой отказ.

— Большинство Теней будут делать немного бизнеса и много удовольствия. И тогда приходят Афродиты. Геры не приглашены, и будут присутствовать только те Афродиты, о которых просили люди. Твое имя было выбрано довольно много раз.

Он снова шлепает меня по киске через джинсы. Я резко вдыхаю через нос, зажмуривая глаза, пока меня подвергают еще более восхитительной пытке.

— До этой недели тебя не называли Афродитой, потому что Круг считает, что я использовал тебя. То сообщение, которое ты получила сегодня вечером, — это то, что все Афродиты получают от Тени, когда их призывают. И каждый раз, когда Зевс предлагал Афродиту, я говорил, что хочу тебя. Говорил раньше всех. И я притворялся, что отправил тебе это сообщение. Каждый раз. Каждый. Каждый раз.

Он говорит мне, что причина, по которой меня никто не использовал в храме, в том, что он защищал меня от них?

— Помнишь, о чем мы договорились, Элла?

Его строгий голос заставляет меня ерзать на его коленях. Боже, как же мне нравится, когда я до глубины души чувствую, что принадлежу ему.

— Никаких других мужчин. Это не совет. Это не совет, чтобы сохранить мирные отношения между нами. Мое слово — закон, и за неповиновение придется заплатить.

Его ладонь снова надавливает на мои джинсы, и вместо того, чтобы бороться с его навязчивым поведением, я стону сквозь кляп. — Я никогда не причиню тебе вреда. Ты — мое все. Ты мой рай в этом проклятом разбитом мире. Но я причиню боль любому, кого ты подпустишь к себе, понимаешь? Я не стану их убивать. Я предпочту, чтобы они долго и мучительно страдали.

Задыхаясь, он убирает руку от моего пылающего ядра.

— Но, признаться, я был бы весьма раздосадован, если бы оказался в тюрьме из-за того, что ты ослушалась и позволила кому-то, кроме меня, прикоснуться к тебе. Так что будь хорошей девочкой и помни об этом: Никаких. Других. Мужчин.

Он целует меня в щеку, потом в челюсть, вероятно, ощущая губами кожу кляпа. Зарывшись лицом в мою шею, он говорит, касаясь моей кожи, отчего по рукам бегут мурашки.

— В эти выходные на тебя объявили тендер.

Мое дыхание учащается, грудь вздрагивает, когда он прикусывает кожу под моим ухом.

— Клянусь, количество денег, с которыми Тени играют в Круге, находится на совершенно другом уровне.

Он смеётся, — Хорошо, что я готов потратить на тебя все золото мира.

Мне хочется кричать, плакать, благодарить его, говорить, как отвратительно его поведение, и при этом целовать его за то, что он защищает меня.

— В эти выходные ты моя, сладкая. На этот раз не нужно было притворяться, чтобы отправить сообщение. Я попросил Зевса заполучить тебя и заплатил за это. Теперь ты вся, — он снова прикусывает мою кожу, заставляя меня хныкать из-за кляпа, — моя.

Я едва не разрыдалась, когда мы вошли в храм. Он не снял кляп. Я пыталась сделать это сама бесчисленное количество раз в машине, но он обещал наказание, и вот оно. Ему не пришлось связывать мне руки за спиной, чтобы я прекратила попытки. Достаточно было просто пригрозить, что заставит меня стоять на коленях голой и с кляпом во рту, с фаллоимитатором глубоко внутри меня на глазах у всех остальных Теней.

Поэтому я моргаю слезящимися глазами, пока он провожает меня через прихожую, не отрывая взгляда от пола, чтобы не замечать всех, кто на меня смотрит. Крис идет уверенной походкой, стоя во весь рост и гордясь тем, что выиграл свой приз на выходные. Их взгляды прожигают мою одежду, заставляя меня чувствовать себя еще более обнаженной, чем когда-либо. Единственное, что меня успокаивает, — это рука моего бывшего, лежащая у меня на спине и поддерживающая меня в нужном ему темпе, но при этом дарящая мне тепло, которое не дает мне дрожать.

Он ведет меня прямо на нижний уровень, в комнату Афродиты, и закрывает за собой дверь.

— Хочешь, я сниму кляп? — мягко спрашивает он, направляя меня к креслу в комнате.

Он помогает мне сесть, и я киваю, глядя на него умоляющими глазами.

— Ты в отчаянии?

Я киваю еще сильнее.

Он кладет руки на ручки кресла, его огромная фигура склоняется прямо над моим лицом. Я выгибаю шею, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты понимаешь, что произойдет, если ты будешь молчать?

Я многократно киваю, хныча вокруг фаллоимитатора. Мне так трудно глотать, что я чувствую, как в уголках рта собирается слюна.

— Хорошо. Я рад, что ты учишься. Ты будешь держать его в себе, пока я не закончу с тобой.

Всхлип заставляет мою грудь вздрагивать, потребность взывать к милосердию делает меня безнадежной. Никогда в жизни я так сильно не хотела уметь говорить «пожалуйста».

Его злая ухмылка заставляет мое сердце учащенно биться. Оказаться с ним наедине всегда так страшно и волнительно.