Мой брат отводит взгляд, проводя рукой по волосам. — Крис их разморозил.

— Что? — Я задыхаюсь, когда произношу это слово.

Нет, я знаю Криса. Это неправильно. Этот человек притворяется перед моим братом, что делает одолжение нашей семье, заботясь о сестре, и при этом скрывает, что раньше любил контролировать все, что касается меня.

— Я верну ему все до последнего цента, Элс. Пока что он оплачивает этот семестр и твой дом тоже. Но мы не собираемся играть и снова менять твои занятия, когда вчера не смогли заплатить за них. Пожалуйста, просто ходи на занятия, усердно учись и относись к колледжу серьезно. Сейчас тебе как никогда нужна стабильная карьера. Тебе больше не на что опереться.

Он опускает голову на сиденье, и я беру его за руку.

— Хорошо, — мягко говорю я. — Я понимаю. Я буду усердно работать и постараюсь остаться в классе Ривза. Это почти гарантия поступления в юридический факультет университета Сильвер-Фоллс.

Он поворачивается ко мне с грустной улыбкой. Он выглядит изможденным, тяжелые мешки под глазами омрачают кожу под глазами.

— Я все исправлю.

Что-то притупляет синеву в его взгляде, когда я говорю.

— Мне не нравится, что вся ответственность легла на тебя. Ты в такой же ситуации, как и я.

У меня в горле поднимается ком печали, когда он возится с моими волосами, качая головой, словно я раздуваю из мухи слона.

— Я твой старший брат, Элс. Мне кажется правильным делать все, что угодно, лишь бы ты была в безопасности. Просто держись подальше от неприятностей, хорошо?

Я киваю, фыркая, как идиотка.

— Люк?

— Мм? — говорит он, его глаза снова на лобовом стекле. Наверное, смотрит на замок из красного кирпича, который мы видим с парковки.

— Почему Крис перевелся в Сильвер-Фоллс?

— Они с Меган переезжают обратно в Стоунвью, — бормочет он, погрузившись в свои мысли.

Я стараюсь не показаться раздраженной, отчаявшейся, чертовски безнадежной от такого поворота событий.

— Хорошо, но почему? Я знаю, что в Сильвер-Фоллс лучшая юридическая школа, но Йельский университет — далеко не последнее место.

Мой брат наконец-то оглядывается на меня. — Разве я тебе не говорил? Его отец болен.

Несмотря на себя, мои глаза округляются, и сказанное Крисом ударяет меня по лицу.

Той ночью… мне просто нужно было поговорить с кем-то, кто меня понимает.

Чувство вины загущает мою кровь. — Заболел… ну, по-настоящему заболел?

Рот моего брата кривится.

— Да, как в больнице с аппаратом искусственного дыхания. Все плохо, Элс. Крис вернулся, чтобы позаботиться о маме и сестре. Он купил дом в Сильвер-Фоллс, чтобы быть поближе к ним и колледжу.

Он позвонил в тот вечер, потому что я была ему нужна. Ему нужно было поговорить со мной о своем отце. С тем, кому он доверяет.

Почувствовав внезапную потребность выбраться из этой удушающей машины, я киваю брату.

— О, хорошо. Это прискорбно.

Я с трудом сглатываю, но сохраняю прямое лицо.

— Это один из способов сказать это.

— Нет. Да. Это ужасно. Пожалуйста, пожелай ему всего наилучшего.

Я беру свою сумку и кладу ее на колени. Я собираю свои вещи и, застегивая молнию, замечаю, что Ривз дал мне отсрочку по делу. Смерть моего отца была для него достаточно хорошим поводом, поэтому он продлил срок до сегодняшнего дня.

— Черт! — шиплю я, глядя на время. 14:57. Его рабочий день заканчивается через три минуты. — Черт. Мне нужно бежать.

Выпрыгнув из машины, я бегу к зданию гуманитарных наук. Пешком идти пять минут, и я даже не знаю, успею ли добежать.

Я врываюсь в двери здания и перехожу на быструю ходьбу, прежде чем войти в коридор, ведущий к кабинетам профессоров. Ривз настолько высокого мнения о себе, что попросил выделить ему кабинет, разделенный на две комнаты. Первую он использует как приемную. Я пытаюсь открыть дверь в 15:01, молясь о том, чтобы хотя бы он или его ассистент все еще были здесь.

Но больше всего я молюсь о том, чтобы этим помощником оказалась Роуз.

Пожалуйста, пусть это будет не Крис. Пожалуйста, пусть это будет не Крис.

Когда я вхожу в приемную, Крис поднимает голову от своего стола.

Я замираю на месте, сердце сжимается в груди. Интересно, наступит ли день, когда я не буду ничего чувствовать, когда увижу, как глаза этого человека блуждают по моему телу, как они загораются, когда видят меня? Может быть, я умру в раздумьях.

— Привет, Элла.

Вот и все. Глубокий, успокаивающий голос, который приглашает меня следовать за ним. Неужели мои инстинкты сломаны? Поэтому я хочу сесть к нему на колени и обнять его? Поэтому я хочу, чтобы его сильные руки были на мне?

Что случилось с твоим отцом?

Я почти ожидаю ответа на свою мысль, когда он начинает говорить.

— Ты пришла к профессору Ривзу? Его приемные часы закончились, но он заканчивает с кем-то еще. Возможно, он сможет принять тебя, если не будет торопиться уходить.

Я хочу спросить, почему он ведет себя как обычно, когда переехал обратно в Стоунвью, потому что его отец болен. Как он может говорить так спокойно, если меня не было рядом, когда он нуждался во мне?

— Мне нужно… — Я замечаю бумаги на его столе и делаю шаг вперед, читая записи, которые он пишет красным. — Это кейсы из моего курса?

Он даже не поднимает глаз, просто кивает.

— Ты будешь оценивать и мои?

Откинувшись в кресле, он подносит красную ручку к своим полным губам. Уголок его рта растягивается в улыбке. Та самая, которая говорит, что я знаю то, чего не знаешь ты. Сочувствие, которое я испытывала секунду назад, исчезло. Теперь у меня возникает желание ударить его. Чтобы передний, слегка сколотый зуб стал еще хуже. Ненавижу, когда он смотрит на меня так, будто что-то имеет надо мной. Даже если это так.

— Может быть. Это зависит от того, что хочет сделать Ривз. Возможно, он захочет сам оценивать, чтобы было быстрее. Таким образом, ты сможешь получить свою оценку одновременно со всеми остальными. — Он оглядывается на дверь в кабинет профессора. — Хочешь, я посмотрю, прежде чем ты сдашь работу?

Его мягкий голос заставляет меня чувствовать себя так, будто я окутана комфортом. Тепло распространяется от живота к груди, а моему телу нравится, что он хочет помочь.

Я киваю, сохраняя молчание. Но я не двигаюсь, поэтому именно ему приходится встать со своего места, обогнуть стол и заглянуть в мою сумку, пока я стою на месте. Мои руки безвольно свисают по бокам, когда он прислоняется спиной к столу. Его длинные ноги вытянуты перед ним, слева от меня. На расстоянии волоска от моих обнаженных ног. Красная ручка снова прижата к губам, его брови сведены, когда он сосредотачивается. Может ли он выглядеть сексуальнее, если постарается? Вряд ли.

Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться.

— То, что ты помогаешь мне с этим, не означает, что я стану твоей к концу года, — объясняю я, цитируя его слова, сказанные ранее.

— О, я знаю, сладкая. Даже если бы я был твоим последним вариантом на земле, верно?

Его глаза даже не поднимаются от газеты.

Полагаю, если я могу бросить его слова обратно в него, то и он может сделать то же самое.

— Верно.

Он продолжает читать. — К счастью, мне не нужно твое разрешение, чтобы сделать тебя своей.

— Может, тебе и не нужно мое разрешение, чтобы попытаться, но тебе нужна моя готовность, чтобы добиться этого.

Он наконец поднимает глаза. — Мне? Ну, я могу быть очень убедительным.

— Недостаточно убедительным.

Он хихикает, получая от этого слишком большое удовольствие. Он раздвигает ноги, по обе стороны от меня, и не успеваю я опомниться, как он хватает меня за форменный галстук и тянет к себе, пока я не оказываюсь прямо между его бедер. Моя бумага хрустит в том же захвате, и мои глаза расширяются от паники.

Он проводит своей красной ручкой по внутренней стороне моего бедра, от колена до трусов.

Я пытаюсь отстраниться, теряя дар речи, но задыхаюсь, когда он прижимает конец ручки к моему клитору. Не пишущей стороной. Толстой стороной, которая ощущается мучительно хорошо, когда электричество проносится по моему животу до самых сосков.