Уворот!

Летучее копьё проносится мимо. Врёшь, не уйдёшь! Устремляюсь следом, прижаривая ему хвост залпом с двух рук.

Птеродактиль верещит дурниной. Что, не нравится, ублюдок? То ли ещё будет!

Скотина резко уходит вниз — и оказывается сзади. Едва успеваю увидеть, как из разинутой пасти струёй вырывается чёрный дым.

— Оно нас всех тут передушит! — доносится снизу встревоженный вопль Корви. Тебе-то чего бояться? Драные плащи дышать не умеют…

Но дыма и впрямь становится много. Поджигаю пространство вокруг себя. Бесполезно: пламенем этот кумар не победить.

А значит, нужно воздействовать на источник!

Благо, птеродактиль слегка приуныл. Или просто слишком занят творимой сейчас пакостью. Вон как широко пасть разевает. Будто бы ждёт туда огненного шара.

Не дождётся.

Старательно машу крыльями, отгоняя туман к его создателю. Как только теряю его из виду, ныряю вниз. Ну а что? Фокус хороший, надо бы повторить.

Видимость никакая, но я примерно помню, где эта тварь зависла. Остаётся надеяться, что она оттуда никуда не делась.

Ещё немного вперёд — и можно начинать.

Формирую из пламени два небольших кинжала. Эх, был бы у меня в руках хотя бы нож. Достраивать огнём клинок всё же удобнее, чем лепить его на ровном месте.

Но выбирать не приходится.

Штопором вворачиваюсь в небо, направив острия кинжалов точно вверх. И вижу стремительно уходящий вниз поджаренный хвост.

Промахнулся.

Недолго думая, разворачиваюсь — и падаю. С той же скоростью, если не больше!

Птеродактиль что-то то ли слышит, то ли чувствует. Дёргается, пытаясь убраться с пути. Но мои клинки уже вонзаются в его тело. Прожигают кожу, раздирают плоть.

Птеродактиль пытается выскользнуть. А вот хрен тебе! Прибавляю газу, напирая сверху изо всех сил. В ушах свистит воздух. Падаем.

Тем временем клинки входят в тело твари полностью. Резким синхронным движением распластываю тушу, подсекая крылья у основания.

И зависаю в воздухе.

А птеродактиль, вопя, продолжает падать. Интересно, насадится на шпиль одной из застывших в пыли развалин или так шмякнется? Хоть ставки делай, честное слово.

Хрусть!

Шпиль вонзается точно в грудную клетку. Тварь в последний раз трепыхается — и наконец замолкает. А я только теперь соображаю, как же давил на уши ор, который она издавала.

Внезапно наваливается усталость. Так всегда бывает, когда проводишь новые приёмы. Тяжко взмахивая крыльями, спускаюсь на поверхность. Надеюсь, я не улетел от Корви с Эфенией слишком далеко.

— Макс! — причитает фейри, набрасываясь на меня не хуже давешнего птеродактиля. — Ты живой, живой!

Глотаю крутящиеся на языке сердитые упрёки. Слишком уж взволнованной выглядит Эфения. Осторожно прижимаю её к себе, поглаживая пальцем между крыльями.

— Да чего со мной будет-то, — бурчу растерянно. — Ты скажи лучше, зачем птеродактилю в пасть сунулась?

— Я думала, ты умер, — всхлипывает фейри. — Эта ворона на тебе живого места не оставила.

Ай да Азерон, ай да эксперт по спецэффектам! Повезло тебе, что помереть успел, гад такой. А то я бы тебя сам прибил, честное слово.

— Ну и что, что помер? Ты-то живая.

Эфения вжимается в меня ещё крепче, хотя куда уж.

— Как же ты не поймешь, — шепчет горячечно. — Нету мне без тебя жизни, нету…

— Погоди, — с усилием отрываю мелочь от себя и заглядываю ей в лицо. — О чём ты? Мы ведь договаривались разойтись после острова.

Слёзы Эфении мгновенно высыхают. Она серьёзно смотрит мне в глаза.

— Так бывает, когда фейри встречает того, кто идеально ей подходит. Он становится единственным. Навсегда. Запечатление, привязка, обмен частицей души — какая разница, как называется. Большая удача и… настоящее проклятие.

— То есть, ты считаешь, что у тебя по отношению ко мне произошло именно это? — хмурюсь скептически. Как по мне, звучит несуразно. Не сказать ещё хуже.

Но фейри кивает:

— Я поняла, как только увидела тебя мёртвым… Было так страшно, Макс!

Она рвётся из моего не то чтобы сильного захвата и снова обнимает за шею. Ну, дела. И что прикажете с ней делать?

— Ладно, — решительно останавливаю новый поток рыданий. — Давай отложим решение этого вопроса до лучших времён.

— Можно подумать, в этом есть смысл! — теперь Эфения снова злится. — Тебе на меня всегда было наплевать!

— Неправда! — протестую, не задумываясь ни на миг. — Наоборот, ты мне с самого начала нравилась! Просто я тебя воспринимал… Как феечку.

Фейри отстраняется и раздражённо прищуривается.

— А так?

И тут же снова прижимается — только уже в сопоставимом со мной облике.

— А так — нет, — отвечаю негромко, легко поглаживая её по спине. Почему-то в человеческой форме никаких фейских крыльев не видно. — Так я просто не знаю, как к тебе относиться. Ты для меня как незнакомка.

— Ты привыкнешь, — шепчет Эфения на ухо. — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Главное, вместе…

Совсем рядом раздаётся вежливое покашливание.

— Не хочется прерывать сцену трогательного воссоединения, — с непередаваемым ехидством произносит Корви. — Но у меня возникла пара неотложных вопросов.

Мы с Эфенией отстраняемся друг от друга, впервые за последние несколько минут вспомнив, что находимся тут не одни.

Смущённо откашливаюсь:

— И что же это за вопросы?

— Дело в том, — рваный плащ зависает неподалёку, в зоне моей видимости, — что мир убежища скоро исчезнет.

— Точно, — спохватываюсь. — Вороний бог ведь окончательно умер. Просил, кстати, с тобой как-нибудь разобраться.

— Как именно? — живо заинтересовывается Корви.

Пожимаю плечами:

— Как угодно. Ты сам-то чего хочешь?

Божья воля задумывается лишь на мгновение.

— Свободы, — наконец произносит он. — Хочу вырваться из этого мира в реальный.

— Будь по-твоему, — не спеша подхожу к призрачному плащу и протягиваю к нему руку.

— Последним повелением Вороньего бога, — слова рождаются сами собой, будто кто подсказывает, — нарекаю тебя, Корви, новым Азероном. Да не посрамишь ты его великое имя и прославишь его вовек.

Отступаю на два шага назад и раскидываю руки.

— Мир убежища закрыт, — объявляю. — Культ Вороньего бога перестал существовать официально!

Тёмное небо словно раскалывает молния. Но не исчезает, а только ширится, змеится всё новыми и новыми разрядами. Чувствую, как к боку прижимается тёплая Эфения. Обнимаю её.

Ничего особенного сейчас не происходит. Просто иллюзорная реальность наконец объединяется с подлинной.

Одно движение век — и я оказываюсь в знакомой овальной комнате. Рядом по-прежнему застыли советник с троллем. Видно, на них морок подействовал куда лучше, чем на меня. Уж не знаю, радоваться или печалиться по этому поводу.

Единственная, кого тут не наблюдается, — это божья невеста. Вместо неё перед Рах Шаном выразительно чернеет масляное пятно. Надо же, не вынесла, тварь, жестокого обращения.

— Что произошло? — отмирает чистейший. — Разве сейчас не второе пришествие?

— Нет, — гудит также пробудившийся Капец, — мы все вместе завалились в бар, позвали девчонок…

— Всё неправда, — отрезает Корви. В смысле, Азерон. — Вы просто попались на её удочку.

Он сидит на бортике круглого бассейна. Не призрачный, а вполне реальный — крупный чёрный ворон.

— Корви? — прищуривается Рах Шан.

— Фейри?! — Капец только теперь замечает видоизменённую Эфению.

Усмехаюсь:

— Это вы ещё моих крыльев не видели…

Пытаюсь показать и понимаю: никакого шелеста перьев за моей спиной больше не слышно. Даже обидно как-то становится.

— Так, — советник серьёзен как никогда. — Немедленно расскажите мне всё, что с вами приключилось.

Некоторое время уходит на то, чтобы поделиться друг с другом информацией и познакомиться с Азероном. Также очнувшийся служитель следит за этим действом с боязливым недоумением.

— Ну что? — интересуюсь у соратников. — Здесь вроде закончили. Куда теперь?