— Куда делся этот жук? — нахмурился стражник, щурясь и разглядывая пол.

Паук прыгнул на шею, неприкрытую воротником медного литого железа, из которого были сделаны доспехи охраны, и пополз по коже, оставляя на каждом миллиметра мужского тела ядовитые следы, выделяемые из тонких лапок.

Стражник не сразу ощутил неладное. Щекотание на спине, под ребрами, которое он безуспешно пытался подавить, в попытке дотянуться и почесаться, не прекратилось, а лишь усугубилось другим чувством: жжения и странного покалывания.

— Ау! — воскликнул стражник. Жжение усилилось, и на коже стали проступать волдыри, которые надувались и лопались, оставляя открытые кровяные раны. Мужчина заревел от боли и стал срывать с себя бронированную защиту. Его товарищи, ничего не понимая, открыв рты, смотрели на нелепое зрелище: взрослый детина катается по полу, абсолютно голый. И орет так, что закладывает уши. Таких крепких ругательств никто давненько не слышал.

— Снимите его с меня! — бешено орал мужчина. Он крутился по земле, извиваясь как червяк, ползая зигзагами, и параллельно бил себя рукой, пытаясь дотянуться до невидимого существа.

Паучок ловко спрыгнул на пол и пополз дальше, не привлекая внимание. Ведь все взоры присутствующих сейчас были на другом объекте, который уже выпучив глаза, лежал, тяжело дыша, захлебываясь в собственной крови, которая сочилась у него изо рта, била фонтаном, а он уже и не надеялся на то, что сможет избавиться от чудовищной агонии и сохранить жизнь, которая утекала из него так стремительно, что невозможно было даже подумать о малейшем способе избавить его от мучений. Стражник испустил дух, его обезображенное тело еще дымилось, навевая на остальных крепких мужчин панический страх. В глазах мускулистых и здоровенных детин плескался ужас, каждый из них, затаив дыхание, искал глазами ведьму в образе маленького насекомого — ведь она могла быть где угодно. Может, она уже нашла свою следующую жертву и, притаившись, ждала возможности утопить в своим ядом крепкого соперника.

Но Корделии было уже не до них. Пока мужчины озирались по сторонам, она уже выползла через маленькую щель на улицу и, обернувшись маленькой птичкой, взмахнула крылышками, поднимаясь вверх.

«Кто слишком долго сражается с драконами, сам становится драконом.»

— Да чтоб каждый твой чистый лист сгорел в драконьем пламени!! — воскликнула Лирин с чувством, сильно хлопнув книгой и бросая ее на пол.

— Успокойся, — Злата положила руку на плечо эльфийки. — Никки, ты знаешь много заклинаний. Может есть какое-то подходящее?

— Я — целитель. Мои шепотки направлены лишь на живых существ.

— А если предположить, что книга тоже живая?

Все с интересом уставились на нее. Злата и самой эта мысль уже не казалась бредом. Как только она высказала ее вслух, все кусочки пазла будто бы собрались в одну целостную картинку.

— Ладно, допустим книга живая. Но какое заклинание поможет нам? — задумалась Лирин.

— Может заклинание пробуждения, — вдруг озарило Ника. Он лихорадочно стал мерить большими шагами огромный опустевший тронный зал.

— Что это значит? — нахмурилась Злата.

— Между жизнью и смертью существа могут впасть в «мертвый» сон. Это такое промежуточное состояние.

— В смысле кома? — пробормотала Злата, хмурясь и потирая лоб двумя пальцами, разглаживая складки кожи.

— У нас это называют «мертвый» сон. Чтобы выйти из него — нужно прочесть специальное заклинание.

— Так просто? Так сделай это!

— Не просто. Мне придется отдать всю свою энергию. Я потеряю силы или могу упасть в обморок. А я еще нужен Варрису.

— Давайте дождемся Корделию и потом…

— Я здесь! — тонкий голосок ведьмы зазвенел в пугающей тишине огромного зала.

— Ты точно ведьма, — покачала головой Злата. — Стоит только о тебе вспомнить — ты уже тут.

Но Корделии было не до сарказма.

— Я очень торопилась. Вот то, что ты просил. Помоги ему, умоляю.

Ведьма тяжело дышала. Пролететь такой путь будучи маленькой пташкой — было непросто. Корделия прикрыла глаза и слегка качнулась. Злата и Лирин тут же поймали ее с двух сторон, и девушка с благодарностью упала на них всем телом.

Ник принялся за приготовление зелья.

— Все готово, — сказал он вскоре, и все облегченно выдохнули.

Влить жидкость в пасть дракона оказалось той еще задачкой. Все изрядно подустали, разжимая огромную челюсть. Но это было не зря. Прошло всего несколько минут, как большие глаза животного с вертикальными зрачками распахнулись, и дракон пробудился к жизни.

— Любовь моя, — Корделия нежно погладила чешуйчатую голову. Существо потянулось к руке возлюбленной и потерлось о ее ладонь. Мягкий взор его был устремлен только на девушку. Она отражалась в его глазах светлым ярким образом. Любовь их была осязаема, словно пространство вокруг их тел было окутано невидимыми тонкими светящимися нитями. Они переплетались между собой, притягивая двух людей ближе друг к другу. Пространство и время было на их стороне. Тончайшая связь, но обладающая такой прочностью, что ей позавидовала бы самая крепкая сталь.

Рядом прокашлялся Ник.

— Мне жаль вас прерывать. Но Аларик сожжет до тла вашу Пустошь, если вы его не остановите.

Глаза у Варриса налились кровью при упоминании о ненавистном сопернике.

— А Ирен случайно не с ним? — поинтересовалась Корделия.

— Вроде бы ее видели неподалеку. А что?

— У меня с ней кое-какие счеты, — глаза ведьмы прищурились в недоброй усмешке.

— Ой, чую, будет очень горячо, — Лирин радостно потерла руками. — Я с вами! Не могу такое пропустить. Да и мои стрелы уже давно жаждут полета.

— Поехали, — махнула Корделия. Девушки сели на дракона.

— А мы? — возмутилась Злата.

— А вы расшифруйте книгу.

Дракон воспарил в небо.

Ник и Злата остались вдвоем.

— Послушай меня внимательно, Златовласка, — мужчина схватил девушку за руку, его голос слегка дрогнул.

— Что-то не так?

— После прочтения заклинания, я могу ненадолго потерять сознание. Я боюсь…я не могу оставить тебя совсем одну. Ты уверена, что это нужно сделать? Я действительно очень переживаю.

— Все будет хорошо. Мы должны узнать, как остановить это все раз и навсегда. Ты сам знаешь, что у нас нет выбора.

— Если с тобой что-то случится, я…

Ник не смог договорить. Злата ласково тронула его пальцы, и, вдруг засмущавшись, убрала руки.

— Мне сложно говорить о чувствах. Я…

— Я люблю тебя, — перебил ее Ник. — Знаю, что сложно поверить. Знаю, что прошло мало времени. Знаю, что ты ничего не сможешь мне сейчас сказать. Но я хочу, чтобы ты это знала. Я не уверен, сколько еще у нас есть времени. Вдруг это последняя возможность рассказать тебе о своих чувствах.

— Это не твои слова. Это все вилина. Наша вынужденная связь заставляет тебя говорить это, — Злата сделала шаг назад.

В глазах Ника сверкнула боль, и он на мгновение зажмурился, но потом вновь взял себя в руки и продолжил.

— Я не знаю, что покажет тебе книга. Но если вдруг она даст тебе возможность вернуться домой, ты воспользуешься ей?

— А это возможно? — Злата встрепенулась, и надежда, засветившееся в ее глазах, уже дала мужчине ответ на свой вопрос.

— Понятно.

— Никки, все сложно. Это не мой мир. Я в нем чужая.

— Ты отлично вписалась сюда. У тебя есть друзья. У тебя есть я. А что у тебя есть в твоем мире?

— Ты давишь меня. В моем мире не любят манипуляторов.

— Ладно, прости, — тоска в глазах эльфа резала сильнее острой бритвы. — Если любишь — надо отпустить.

— Ты еще встретишь кого-нибудь, — произнесла Злата, пряча глаза в пол.

— Возможно. Но она не будет для меня особенной.

— Что это значит?

— Раз в жизни бывает одно лишь чувство. То самое, после которого ты делишь свою жизнь на «до» и «после».

— Человек может влюбляться множество раз, — возразила Злата.

— Не спорю. Но тот особенный человек навсегда останется в твоих мыслях и в твоем сердце. Ты всегда всех будешь сравнивать с ним, и твоя душа будет пребывать в облаке печали от того, что ты потерял нечто важное, невосполнимое. Сколько бы не прошло лет, этот пустой кусочек так и останется внутри тебя, заставляя тебя задыхаться от тоски по тому, кого ты так любил и потерял.