— Это вроде как круто — говорит Камилла. — Я никогда здесь раньше не была.

— Я догадался. — Я хихикаю, подъезжая к трассе и готовясь сесть рядом с парнем, с которым участвую в гонках. — Я никогда не видел тебя здесь.

— Ты часто приходишь?

— Не совсем. — Я ухмыляюсь. — Вместо этого я провожу время с тобой.

И это правда. Я почти каждый день бываю в нашем парке, когда мы договариваемся о встречах. Обычно они не совпадают с тусовками с другими людьми. На самом деле, я почти уверен, что в зависимости от расписания танцев Камиллы и учебы она либо тайком встречается со мной, либо что-то придумывает. Вероятно, последнее, поскольку она хорошая девочка. По большей части. Иногда она приходит в своем танцевальном наряде, который чертовски сексуален, так что ее родители, вероятно, думают, что она репетирует в студии. Но вместо этого моя маленькая балерина приходит ко мне, и я никогда не был так счастлив, как когда она это делает. Я имел в виду то, что сказал, когда сообщил ей, что хочу быть ее единственным лучшим другом, единственным, кто ей нужен. Что у нас есть все, что нам нужно, что мы — это все. Она для меня все. Я просто пока не могу сказать эту часть. Я не дурак. Все, что у нас здесь есть, запрещено. Вот почему я не поцеловал ее несколько недель назад. Потому что нам, вероятно, не следовало этого делать. На самом деле, я знаю, что мы не должны. Будет еще больнее, когда все закончится. И я не хочу причинять ей боль.

— Тебе и не нужно, — отвечает она. — Ты можешь проводить время с другими людьми.

— Я не хочу проводить время с другими людьми.

— О. — Я смотрю на нее и нахожу ее щеки моего любимого оттенка розовой жвачки. Еще одна вещь, с которой я не могу смириться.

Я окидываю ее взглядом. За последние несколько месяцев она немного поправилась. Более полная грудь, более широкие бедра, более зрелое лицо. Хотя у нее все еще тело танцовщицы. Стройные руки и ноги, за исключением того, что вы все равно можете видеть очертания мышц. Ее тонкая талия — моя любимая, и я вижу, как проглядывает ее пресс каждый раз, когда она надевает укороченный топ. Что случается часто. Мне приходится заставлять себя не смотреть на ее тело, держать себя в узде. С каждым днем это становится все труднее.

Она нервно убирает волосы с лица, и мне нравится, что я произвожу на нее впечатление. Я точно это знаю. Я стараюсь не смотреть на нее, когда ее укороченный топ задирается, обнажая розовый лифчик. Поэтому вместо этого смотрю в окно и устраиваюсь поудобнее на своем сиденье. Боже, почему это моя жизнь? Почему мне должен нравиться кто-то, кого я не могу заполучить? Нравится — это банальное описание того, что у нас есть. Я думаю — нет, я знаю — я влюбляюсь в нее.

— С какой скоростью мы собираемся ехать? — Камилла нервно спрашивает.

— Быстро, Милла.

— Меня может стошнить, — отвечает она, и я морщусь. — Я не фанат… быстрой езды.

— Пожалуйста, не блевани на эту красоту.

Она смеется над этим, смех звучит как прекрасная мелодия.

— Ты прав, она прекрасна. Может быть, я просто закрою глаза.

— Не будь маленькой девочкой.

— Не называй меня так.

— Отлично, малышка.

Она усмехается.

— Ты на год старше меня.

Как мило! Она действительно думает, что это важно для меня. Я просто подшучиваю над ней, как всегда. Потому что мне это нравится. Потому что это приносит нам радость. Несмотря на то, что она ведет себя раздраженно, я знаю, что в тайне ей это нравится, так же как и мне.

— Что делает тебя ребенком.

Камилла закатывает глаза и туже затягивает ремень безопасности, нервно перебирая пальцами. Она выглядит по-настоящему взволнованной, и теперь я начинаю сомневаться, что привезу ее сюда еще раз. Но уже слишком поздно, когда девушка подходит и встает перед нашими машинами с флагом. Ее поза становится шире, и она машет им.

Через несколько секунд моя машина набирает скорость, и я еще сильнее нажимаю на педаль газа, чтобы ехать быстрее. Мы с другим парнем находимся плечом к плечу, и я еще сильнее жму. Я, как всегда, хочу победить, но присутствие Камиллы здесь придает мне больше стимула. Внезапно кажется важным произвести на нее впечатление.

— О Боже, Ник, — шепчет она. — Ты быстр.

— Я говорил тебе, принцесса, но ты уже не ребенок, помнишь?

— Точно. — Она взвизгивает, когда я делаю поворот невероятно резко.

— Вопрос двести, — объявляю я, хотя бы для того, чтобы отвлечь ее. Я могу говорить и вести машину, меня это устраивает. Я делал это довольно часто, и все, что я чувствую, — это непревзойденный кайф. — Какая твоя любимая книга?

— Это Сильвия…О Боже!

— Закрой глаза, Камилла.

Я не могу сказать, видела ли она, потому что, если на секунду оторву взгляд от дороги, мы можем просто умереть. Это самая быстрая гонка в моей жизни, парень, который гоняет со мной, неумолим.

— Сильвия Плат — моя любимая писательница. Она написала роман под названием «Под стеклянным колпаком» — это мой любимый.

— Я знал, что ты сможешь это сделать, — шепчу я, пересекая финишную черту на первом месте. — Теперь открой глаза.

— Ты чуть не убил нас! — Она кричит, но на ее лице появляется улыбка, когда я замедляю скорость.

— Тебе понравилось?

— Нет. — Лгунья. — Может быть.

— Я знал, что тебе понравится. — Я ухмыляюсь. — Но в следующий раз держи ухо востро. Так будет еще лучше.

— У меня от этого закружилась голова.

— Так даже лучше.

— Придурок.

— Иногда.

— Всегда.

— Только с тобой.

— Вау! — Она смеется и хлопает меня по плечу. — Я так польщена.

Она должна быть такой, но я этого не говорю. Я не общаюсь с девушками, она исключение. Я даже ни с кем не трахался с тех пор, как встретил ее, а это о чем-то говорит. Она делает меня мягче.

— Это потому, что мы лучшие друзья. С тобой я могу быть самим собой.

— Кстати, о друзьях. — Камилла выглядит немного взволнованной. — Куда мы пойдем после гонки? Я не могу выйти из машины, рискуя быть замеченной друзьями Лео. Я знаю, что здесь должен быть кто-то, кто его знает.

— Пойдем к моему другу домой, — отвечаю я. — Его зовут Илья.

Вместо того чтобы выйти из машины, я уезжаю, не претендуя на свой приз. Дом Ильи недалеко отсюда, на самом деле, мы соседи, но я не собираюсь ей этого говорить. Итак, я еду в русскую часть Чикаго. Впрочем, это не имеет значения, я могу защитить ее, и мои друзья никогда бы не предприняли ничего против нее. Возможно, она им даже понравится, и они захотят, чтобы она была рядом. Мы все так или иначе видели друг друга в школе, так что они определенно заметили ее раньше. Она слишком хорошенькая, чтобы остаться незамеченной. Особенно с этими большими карими глазами, которые всегда угрожают остановить мое сердце.

Через несколько минут мы подъезжаем к дому моего друга, и я останавливаю машину на холостом ходу. Я отправляю ему сообщение, чтобы сообщить, что мы здесь, а затем жду. Глядя на Камиллу, я вижу, как она осматривает окрестности. Она выглядит взволнованной, и я даже не могу ее винить. Если бы я был в незнакомом месте на противоположной от нее стороне города, и враг был бы так близко…Я бы тоже нервничал.

— Не нервничай, — говорю я ей, кладя руку на ее бедро. Ее кожа мягкая и теплая, и я испытываю небольшой шок. — Я держу тебя. Впрочем, ты это знаешь.

Она кивает, глядя на мою руку. Однако я не убираю ее, и когда она смотрит мне в глаза, у меня сводит желудок.

— Вопрос двести первый. Какое твое любимое занятие?

— Кроме того, что я с тобой? — Я улыбаюсь, и она улыбается в ответ. Я убираю руку и открываю бардачок, вытаскивая оттуда тонкую камеру. — Можно мне?

— Конечно.

Я включаю ее и готовлю, затем направляю на нее. Сегодня вечером она выглядит потрясающе, но я ей не сказал. Я почти никогда не говорю ей комплиментов. Это потому, что я знаю, к чему это приведет. Единственное место, куда это может привести. Никуда. Она помолвлена с кем-то другим, и каждый раз, когда я думаю об этом, мое сердце сжимается немного сильнее. Я не могу допустить, чтобы это создало мне проблемы. Это сломает меня.