— Хорошо, — отвечает он, целуя меня в лоб. Я закрываю глаза, желая, чтобы он слез с меня. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Лео выходит из комнаты, и я закрываю глаза, даже не потрудившись снять халат, надеть одежду или укрыться одеялами. Я просто вымотана, и как только мои глаза закрываются, у меня нет сил делать что-либо еще, кроме как позволить сну поглотить меня.

Кровать внезапно прогибается рядом со мной, пробуждая меня от глубокого сна.

— Уходи, Лео. Я пытаюсь уснуть.

Твердое, теплое тело обнимает меня сзади, накрывает рукой и притягивает к себе.

— Не Лео, принцесса.

Я напрягаюсь, не ожидая, что мой новый враг окажется в моей постели так быстро после того, как узнает новости. Выбор его роли — это одно, я могу установить свои собственные временные рамки для этого, но его приход сюда без предупреждения? Ни в коем случае.

— Ты думал, это было больше, чем одноразовый секс? — Я хихикаю, заставляя звук вырваться из моего горла. Его пальцы сжимаются вокруг моего упругого живота. — Ты уже пришел за добавкой? Это было быстро.

— Мы оба знаем, что это неправда, — тихо говорит Николай, и я почти верю ему. — И я просто хотел убедиться, что он не убил тебя.

— Почему тебя это волнует? — Я пытаюсь оглянуться на него, но он сжимает меня еще сильнее, пока я не морщусь. Боже, как больно. — Ты из Братвы, верно? Мы люди, которых вы презираете. Зачем тебе проверять меня?

— Я и есть Братва, — я пытаюсь разжать его пальцы, — А ты не они. Мне все равно, Коза Ностра ты или нет. Я никогда этого не делал и никогда не сделаю.

— И почему же это? Я могла бы приказать моему папà убить тебя в мгновение ока.

— Но ты этого не сделаешь. — Уверенно говорит он, приближая губы к моему уху. — Тебе слишком понравился этот член, не так ли, solnyshko?

Я облизываю губы, чувствуя возбуждение между голыми бедрами. Почему он так сильно на меня действует? Почему мое тело ведет себя как предатель и реагирует на него таким образом? Я не хочу чувствовать себя так, но, черт возьми. Он не только горяч, но и точно знает, что сказать.

— Это всего лишь еще один член.

— Но другого меня не существует, Камилла. — Николай переворачивает меня лицом к себе, двигая, как чертову тряпичную куклу. — И это был не просто еще один член, когда я трахал эту тугую задницу раньше, верно? Я был первым, кто это сделал.

— Это то, чем можно гордиться? — Я поднимаю бровь, потом понимаю, что он все равно этого не видит.

— Я надену знак почета за то, что трахнул итальянскую девушку, помолвленную с Демони.

— Пошел ты. — выплевываю я. — Убирайся.

— Я задел тебя за живое, милая? — Он передразнивает прозвище Лео для меня. Меня бросает в жар от ярости, и я пытаюсь сдержать ее, но мое тело в любом случае сотрясается.

— Stronzo. — бормочу я себе под нос, — я хочу, чтобы ты ушел.

— Еще раз назовешь меня ублюдком, — Он берет мою нижнюю губу в рот, резко прикусывая ее. — Я пролью твою кровь и выпью ее, для развлечения.

Ему всегда нравилось, когда я его так называла. Я и мой болтливый рот.

— Держу пари, ты так и сделаешь, больной ублюдок.

Николай встает с кровати:

— Ты выглядишь целой и невредимой, так что мне здесь больше нечего делать.

— Во-первых, тебе здесь и нечего было делать.

Он выходит через дверь моей спальни, как будто дом принадлежит ему, и тихо закрывает ее за собой, снова оставляя меня в темноте. Вот только теперь я не могу уснуть. Я не знаю, сделаю ли это когда-нибудь снова.

У меня кровоточит губа. Я чувствую вкус крови на языке, но он не облизал ее, как обещал. По какой-то причине это меня раздражает. Я смотрю на часы, и они показывают шесть утра. Почему он здесь так поздно? Или рано? Я уже даже не знаю. Надвигающееся похмелье обещает быть сильным. Действие всех шотов, которые я выпила, и кокаина, который я нюхала, заканчивается, и мое тело начинает чувствовать себя очень вялым. И все же я знаю, что теперь не смогу уснуть.

Нет.

Я слишком зла для этого.

Я встаю с кровати в халате, без обуви, и открываю дверь. В доме тихо, наверняка из-за того, что все были под кайфом и в подпитии, и я иду к двери Энни. В доме беспорядок. На самом деле, трудно разглядеть пол. Я морщусь, чувствуя себя ужасно из-за того, что Карине приходится убирать все это одной. Мне придется позвонить в компанию для уборки позже.

Дверь не заперта. На мгновение я вспоминаю прошлую ночь. Илья и Дмитрий собираются быть здесь с маленьким предателем? Или она будет одна?

Толкая дверь, я замечаю, что здесь никого нет, кроме нее, распростертой на кровати обнаженной. Я подхожу к окну и раздвигаю занавески, впуская солнце. Энни стонет, закрывая лицо подушкой.

— Пора просыпаться. — Я выдыхаю и решаю двигаться дальше, желая, чтобы температура моего тела понизилась. — Давай, Энни. У меня нет времени на весь день.

Она стонет.

— Чего ты хочешь?

— Что случилось с Ильей? — Я ухмыляюсь, но она даже не смотрит на меня. Она все еще прячет лицо под дурацкой подушкой, и желание сорвать ее и швырнуть через всю комнату очень сильное. Что со мной не так? Ах да. Почти все.

— Кто? — Она делает вид, что не знает, слегка нахмурившись.

— Не прикидывайся дурочкой. Тебе было с ним уютно.

— Да, нам было уютно. Он был у меня между ног, и у него отличный член.

— О, я просто уверена, что так оно и было. — Я закатываю глаза: — Я думала, ты все еще страдаешь из-за своего последнего парня.

— Больше нет. — Она швыряет подушку на пол.

— Неважно. — Я фыркаю, расхаживая перед кроватью, когда она садится, ее дерзкие маленькие сиськи подпрыгивают при этом. — Тебе не кажется, что быть с Ильей — это то, о чем я должна знать?

— С ним ничего не было, Кэм. Мне показалось, что с ним просто весело трахаться, ясно? Ничего особенного в этом нет. Как ты можешь заметить, ему нравятся парни.

— Ты ему тоже нравилась.

— Конечно, нравилась. — Энни усмехается: — Я, ну, это я.

У Энни хватает порядочности встать и пойти переодеться. К тому же, черт возьми, давно пора.

— Ты такая чертовски раздражающая, ты знаешь это?

— Да. — говорит она со смехом и пожимает плечами. Я сажусь на ее кровать, проверяя, нет ли где пятен спермы. — А как насчет тебя и Ника? В конце концов, вы, кажется, помирились.

Я хмурюсь.

— Ник — мудак.

Она смеется:

— Так и есть. Что он сделал?

— Ты имеешь в виду, после того, как они с Лео устроили соревнование по измерению члена в моей ванной, пока я была голая? Да, поговорим о неловкости. — Энни фыркает, думая, что она представляет себе сценарий. Было бы забавно, если бы это не было моей жизнью. — Он оставил меня с Лео на произвол судьбы.

То, что она нахмурилась, видно по маленькой морщинке, образовавшейся между ее бровями.

— Он это сделал?

— Но позже он пришел проведать меня, так что, думаю, чувствовал себя виноватым. «Я просто хотел убедиться, что ты жива», — вот что он мне сказал.

— Ладно, он мудак.

— Именно это я и говорю! — Я вздыхаю: — Вот и все, что нужно для того, чтобы простить друг друга.

Мы с Энни одеваемся, наносим макияж и отправляемся на балет. Это время мы проводим вместе, и через несколько недель у нас должно быть прослушивание на главную роль в спектакле «Лебединое озеро», так что, я думаю, мы увидим, как долго сможет выдержать наша дружба. Давайте просто скажем, что это важно для нас обоих. Мы работали над этим долгое время, изо дня в день готовясь к этому прослушиванию, иногда даже вместе. Может быть, в этом проблема — или я не знаю, преимущество ли это — в том, что мы точно знаем, как танцует другой. Как работает другой. Я могу запомнить ее движения и знаю их наизусть.

Мы ставим наши сумки на пол и надеваем пуанты, растягиваемся и разминаемся у станка, прежде чем появится инструктор по балету. Однако я не могу сосредоточиться во время тренировки, что не помогает, так как мне нужно выучить рутину. Вместо этого все, что я вижу, — это мрачный и задумчивый мужчина с серебристыми глазами, и теперь он преследует меня как днем, так и ночью.