Очень быстро Кира осознала, что принц направляется именно к ней, а в следующий момент сообразила, что при встрече с ним ей вообще-то следовало бы сделать реверанс. И вспомнила, что о том, как именно она будет делать реверанс в брюках, чтоб все со смеху не померли, заблаговременно подумать не удосужилась. На раздумья оставалось мгновение, не больше, так что, растерянная, она всего лишь коротко щёлкнула каблуками и по-офицерски склонила голову.

Ничего более толкового не придумала.

Когда подняла взгляд, обнаружила, что принц ободряюще улыбается одними глазами, а Кенред уже почти распилил её взглядом и приступает к свежеванию.

– Рад приветствовать вас в моём дворце, герцогиня. – Меллгрей сам протянул Кире руку и слегка сжал её пальцы. – Вы выглядите очень… необычно, должен признать.

– О, муж посоветовал мне одеться так, чтоб чувствовать себя уверенно, – весело ответила она. Если не знаешь, что говорить, лучше говорить правду, причём напористо и бодро. Кенред всё равно её потом уроет, так какая разница. – Увереннее всего я чувствую себя в военной форме. Решила последовать мудрому совету.

Канцлер приложил Киру ещё более крепким взглядом. Зато принц заулыбался от души – видно, оценил шутку.

– Я рад. Вы согласитесь танцевать со мной первый танец?

– Это огромная честь, ваше вели… ваше высочество.

– Герцог, прошу вас, пригласите на танец её высочество, – слегка повернув голову, сказал Меллгрей и повёл Киру ко входу в соседний, бальный зал. Гости расступались перед ними, и только теперь Кира чувствовала общее к себе внимание с удовольствием. Шлейф власти, обнимавший принца и разворачивающийся крыльями за его спиной, в эти мгновения защищал её, а не бурлил кипятком, в который хочешь не хочешь, а придётся погружать руки. – Признаться, впервые буду танцевать с женщиной, одетой в… брюки.

– Танец станет намного удобнее, ваше высочество. В брюках ноги партнёра не путаются, как в юбке.

Он весело покосился на неё.

– Это интересное замечание. У вас уже был опыт?

– Увы… Боюсь, я… Я очень посредственно танцую. Было всего несколько уроков, а до того – только уроки рукопашного боя, вот и вся гимнастика.

– Не думаю, что опыт последнего вам сегодня понадобится, – усмехнулся он и ловко развернул её к себе. – И о танце не беспокойтесь. Первый будет совсем простым. – После чего мягко подхватил Киру под локоть левой руки и повёл в чём-то, что ей захотелось обозвать маршевым вальсом.

Наверное, со стороны это должно было выглядеть очень изящно, но она всё не решалась расслабиться. Казалось, что достаточно крохотной неосторожности, и она всё ужасающе испортит, а ведь на них все смотрят… Нет, не все. Кенред тоже вёл в танце свою даму. Он двигался прекрасно, с умением и достоинством истинного аристократа. Время от времени Кира поглядывала в его сторону, но он на неё не смотрел. Он не отрывал взгляда от принцессы, как и та от него, и в какой-то момент у Киры зашевелилось странное смутное ощущение. Казалось, будто их молчаливая беседа зримо отражается на их лицах. «Значит, это и есть твоя необычная жена? Какой странный выбор ты сделал». «Да, выбор странный, но стоит ли сейчас об этом?» И Кира отвернулась. Ей казалось, она неуместно заглянула в пространство чьей-то чужой жизни, совершенно её не касающейся.

– Мне рассказали, что вы очень хорошо справились с управлением землями, – сказал Меллгрей.

– О, с этим замечательно справились люди его светлости.

– Ну, не нужно проявлять чрезмерную скромность. Вы приступили к работе, ничего не зная о Яриме, и быстро вошли в курс дела. К тому же, сумели решить множество проблем.

– И создала другие, – улыбнулась она.

Принц вернул ей задумчивый взгляд.

– Обычно по-иному и не получается. В сложных ситуациях всегда выбираешь из двух-трёх вариантов тот, который нанесёт меньше ущерба. А иногда за свой вынужденный выбор приходится расплачиваться годами. Десятилетиями. Таково бремя власти – идти от более страшного к менее страшному и никогда не достигать лучшего.

– Я всё-таки верю в прекрасное далёко.

– Именно… Для того и живёт наше сословие, чтоб вести свой народ к чему-то подобному… Вернее, так должно быть.

– А вы верите, что ваша аристократия такова? – Она с любопытством подняла на него взгляд.

– Вся? Нет, конечно. Я верю, что я таков. Может быть, ещё ваш муж. Именно потому он теперь канцлер. Я знаю и других… А вы? К чему вы хотели бы вести свой народ?

– Я? Ой… Наверное, к достойной жизни. К обязательному прекрасному образованию, к лучшей медицине, развитой науке. К всеобщей справедливости. К благородным и человеколюбивым идеалам, ради которых люди будут готовы умирать, если потребуется. Но я, знаете, очень молодая, неопытная, необразованная и оттого наивная. Потому и верю во всё это.

Он слегка вскинул голову. При удивительно неподвижном лице и слишком глубоком взгляде он поразительно умел показать отношение к тому, что слышит. Сейчас было похоже, что услышанное вполне его удовлетворило.

– Возможно, это и наивность, герцогиня, но без подобных устремлений нет смысла даже и пытаться. Вы согласны?

– Я? Да. Конечно.

– Я хотел попросить вас присутствовать на коронации в том же наряде, что и сегодня.

– Ваше высочество… Конечно, я так сделаю, раз вы желаете. Если я вообще смогу присутствовать на коронации.

– Почему же вдруг не сможете?

– Боюсь, герцог… Сегодня вечером он наверняка… выразит мне всё своё отношение к моему поведению, и тогда от меня… подозреваю, мало что хорошего останется.

Усмешка едва тронула губы его высочества.

– Я с ним поговорю.

Мягко выведя Киру из танца, он отвёл её к одному из фуршетных столов в соседней зале и, слегка наклонив голову, ушёл.

Она ненадолго осталась одна. Вздрагивающей рукой подняла с подноса бокал с вином, посмотрела на него и поставила обратно, после чего взяла бокал с водой. Пожалуй, алкоголь ей пить не стоит, а то ещё сорвётся и поссорится с кем-нибудь. Напряжение постепенно отпускало её, но не до конца. Подошедший Хильвуд корректно предложил принести ей фуршетный поднос. Так Кира узнала, что здесь, оказывается, в ходу устойчиво держащиеся в воздухе подставки, на которые можно было ставить свой бокал и тарелочки с закусками. Перемещали подставки с места на место без особого труда – стоило зажать две панели по краям, как антигравитационный столик превращался в обычный поднос. Но стоило отпустить панели, как подставка моментально стабилизировалась в пространстве параллельно полу, и на ней можно было, по идее, даже сидеть, как на табурете.

А ещё через несколько минут к Кире подошёл Кенред. Обменялся с Хильвудом доброжелательным кивком и спровадил чуть ли не одним жестом. С полным осознанием своего на это права.

Не торопясь выбрал бокал вина, взял тарталетку.

– Ты пробовала канапе с фруктами?

– Ещё нет.

– Хочешь?

– Пока нет, спасибо.

– М-м… – Он повернулся спиной к столу, отпил вина и принялся осторожно катать ножку бокала между ладонями, да так, что ни единой капли вина не выплёскивалось. На Киру он всё так же не смотрел. И заговорил далеко не сразу. – Мда… Признаюсь – ты выиграла. Кто тебя вообще надоумил? Я был уверен, что твоя горничная встанет стеной и просто не позволит тебе выкинуть что-либо подобное.

– Она и встала.

– Ты её переубедила?

– Видимо.

Кенред кивнул, будто в его логических выкладках всё вернулось на свои места.

– Понятно. Ну что ж… Ладно. Тебе объяснили, что собой представляет коронация?

– Церемониймейстер говорил.

– Хорошо. Напомню: нам предстоит шествие по двум главным проспектам Меттены. Мы с тобой это шествие возглавляем, за нами будет следовать вся высшая имперская знать. Потом на ступенях храма мы расходимся по краям прохода и ждём, когда прибудут их высочества. Потом следом за ними входим в храм и занимаем свои места. Дальше тебе подскажут.

– Странно, что принца по-прежнему зовут принцем. Ведь его отец уже скончался.