Впервые в жизни Кира познакомилась с жизнью по расписанию, когда даже четверть часа может иметь большое значение. Она быстро отчаялась держать все подробности в памяти, а ещё через время убедилась, что и заметки в блокноте не помогают. Вот тут-то она по-настоящему оценила усилия своих секретарей. Теперь их у неё было уже несколько, в том числе крохотная быстроглазая девушка по имени Иуста, которая зачитывала ей вслух все документы. У неё был приятный голос, великолепная дикция, безмерное терпение и потрясающая память. Уже через пару дней она начала разбирать кое-какие пометки на Кирином родном языке, и это ещё больше облегчило задачу, стоявшую перед ними обеими.

Кира замечала, как быстро она привыкает к хорошему. В окружении опытных, умелых, знающих секретарей, оказывается, вполне можно было работать чуть ли не круглые сутки. Но всё чаще она ловила себя на том, что начинает принимать все эти услуги как должное: и то, что нужная бумага в один миг оказывается под рукой, и что стоит ей требовательно протянуть руку, как служанка бросается подавать чашку с чаем. Она мысленно одёргивала себя и напоминала, что нужно хотя бы отмечать чужую своевременную услугу, если не благодарить за неё.

Хотя бы ради того, чтоб сохранить себя такой, какой она была прежде.

– У меня заполнен завтрашний день? – спросила Кира, задумчиво глядя в окно, и секретарша тут же подошла поближе.

– Почти полностью.

– Я ещё хочу взглянуть на два или три магазинчика, которые скоро примутся торговать по карточкам, и обязательно на помещение, подготовленное под ярмарку.

– Столичную, ваша светлость?

– Нет, лучше взять какой-нибудь из маленьких городов. Верю, что в столице и так не возникнет проблем.

– Тогда вы не успеете завтра.

– Пусть будет послезавтра. Ты сможешь увязать всё это с планами Алерама на меня?

– Конечно, ваша светлость. – Девушка подхватила электронный блокнот и поспешила прочь из кабинета.

Кира смачно зевнула ей вслед.

– Чёрт побери… Главное не уснуть по дороге. И не зевнуть кому-нибудь в лицо.

– Стоит ли вам так себя перенапрягать, ваша светлость? – спросил Эдельм. – Вы заболеете.

– Мне придётся поторопиться, если я хочу увидеть всё – до того, как выезжать станет слишком опасным.

Эдельм оттолкнулся плечом от стены и шагнул ближе к столу.

– Вы так и не сообщили, что вас беспокоит. Кого вы боитесь?

– Я думала, теперь это очевидно. Я вырвала у банкиров изо рта такой жирный кусок, что итог будет более чем логичный. Когда они осознают, что я не шучу и действительно поступлю, как сказала, – она пожала плечами, – меня убьют.

– Они не посмеют поднять на вас руку.

– Это ещё почему?.. Да брось, Эдельм, ты ведь не наивный юнец. Убийство в сложившейся ситуации – самый логичный ход.

Синна наклонил голову набок, как птица.

– Не вполне, ваша светлость.

– Говори «мэм».

– Хорошо, мэм. Вы верно обозначили, что у банкиров нет уверенности, будет ли ваша инициатива подкреплена решением его светлости. Пока они не знают точно, что судьба жирного куска зависит именно от вас. В этой ситуации ваша смерть только усложнит дело, ведь его светлость может обозлиться и утвердить решение из чистой мстительности. А когда решение примет герцог, убивать вас будет уже бессмысленно.

– М-м… Не знаю. Ты считаешь, что угрозы нет?

– Угроза безусловно есть, тут я с вами согласен. В конце концов, банкиры ведь могут поступить необдуманно, надеясь, что война всё спишет. Я займусь вашей безопасностью и рад, что вы так осторожны. Но прошу вас также не форсировать события. И поберечь себя.

– Ну, это я сделаю с удовольствием, – вздохнула Кира. – Однако назначенные визиты пусть останутся в расписании. Отдохну через два дня, обещаю.

День сменялся днём, и у Киры всё яснее формировалось представление о герцогстве и о том, как именно там всё работает. А ещё она воочию увидела, труда скольких людей это требует и насколько это сложно. Она будто чувствовала, насколько важна точность её собственных решений – любая неосторожность способна сбить работу этого головоломного, идеально отлаженного механизма. И ещё она зримо начала осознавать, каким важным может оказаться её взгляд или её жест, каждое её слово. Входя в магазинчики под прицелом сотен напряжённых глаз, посещая больницы и подготовленные для будущих беженцев лагеря, Кира изо всех сил старалась вести себя так же, как и сопровождающие её люди. Она понимала, что постепенно выработается привычка. Просто требовалось время.

Пока всё шло неплохо. Письмо, подготовленное Ри Кридеем и отправленное в Альтере от имени Киры, вернулось обратно с резолюцией герцога и было должным образом зарегистрировано. Дальнейшее зависело уже только от потребностей Ярима и пропускной способности дороги. Был наконец-то подведён баланс, и камерарий с облегчением сообщил, что концы сведены с концами, и средств – пусть и с некоторым напряжением – должно хватить. Конечно, было очевидно, что без серьёзного кредита не обойтись, но у консулара уже возникли идеи, к кому можно обратиться и что предложить. Кире предстояло встретиться с этим человеком и побеседовать, и она уже не так сильно боялась этой встречи. Она устала бояться.

Ей пару раз пришла в голову мысль, что противоречивость нынешнего расклада вполне может и поразить, и рассмешить. Хотя смеяться, по большому счёту, остаётся только над собой. С чего она начала? Ведь готова была умереть, лишь бы причинить врагу хоть какой-нибудь вред… То есть, сражалась-то она, понятно, за спасение своих сослуживцев, уходящих в тыл, но тут всё плотно перемешано. Она сражалась и мучилась ради того, чтоб нанести представителям империи хоть какой-нибудь ущерб, а теперь вот рвёт за них жилы без отдыха и срока. Такого насыщенного и нервного труда в её жизни ещё не бывало. А этот труд никто никогда не оценит – даже не задумается, что он вообще есть. Местные будут только завидовать её положению и возможностям, а попробуй она пожалуйся на свою участь – её просто не поймут.

Зачем ей это нужно? Зачем она старается? Только ли потому, что привыкла всё в своей жизни делать как следует? Или потому, что путь на родину для неё закрыт, а тут тоже живут люди, и раз она сама вынуждена жить здесь, то, наверное, не стоит крутить носом, разумнее попытаться хоть что-нибудь здесь улучшить. Да, ей хотелось бы выкатить имперцам счёт, и есть за что. Но по факту с ней дурно поступили лишь двое из них. Один – её собственный муж. Ещё парочка имперцев пыталась её пристрелить, и чёрт знает сколько ещё попытаются. Но это уже мелочи.

Она как следует обдумала, чего бы ей на самом деле хотелось и чего стоило бы добиваться, раз путь на родину невозможен. Мечтать о том, чтоб жить в тихом имперском городке и растить петрушку на продажу и мяту для души – довольно глупая затея в её положении. В стране, где идёт война, тот, кто жаждет и добивается покоя в тихом уютном местечке (и плевать ему на всех и вся), в конце концов получит банду мародёров и пулю в голову. И это хорошо ещё, если не паяльник в нежные места. Гражданская война – она такая…

Стоит подумать о своих интересах. Настоящей безопасности для себя ей уже не добиться. Незаметность и скромность не помогут. Если играть роль декоративной жены герцога, которая скучна и неопасна, рано или поздно закончишь жизнь от яда или случайного падения с лестницы. Очевидно: потому что гибель какой-то простолюдинки-чужемирянки никто расследовать не станет, то есть убить её – дело самое простое, какое только можно себе вообразить. И убьют её обязательно: герцогу очень быстро подыщут более подходящую жену.

Чтоб этого не случилось, нужно обладать реальной властью. Очень большой властью. Нужно, чтоб тебя не просто заметили – нужно, чтоб твоё исчезновение стало настоящей проблемой. Это – не гарантия от гибели, но, по крайней мере, затруднит убийство. А ещё она сможет что-нибудь сделать. Наверное, будет забавно попытаться привести чужую империю к процветанию. Хоть посмотреть, возможно ли такое вообще.