– Именно так, ваша милость.

– Это выглядит абсурдно…

– Почему абсурдно? – Крей посмотрел на женщину с недоумением и оттенком интереса.

– Потому что… Кхм… – Кира оглядела комнату.

Она возлежала на широченной постели под роскошным балдахином. В открытое, лишь слегка задрапированное кисеёй окно свободно входили ароматный летний ветер и свет, а комнатка была как раз такой, какую можно вообразить, мечтая о рыцарях и благородных дамах: со старинным точёным сводом, с деревянными панелями на стенах, с камином и массивной чернёной мебелью – то ли отделка такая, то ли от времени так сильно потемнел лак. На высоком столике рядом с кроватью поверх кружевной салфеточки покоился её пистолет, а рядом лежала запасная обойма.

– Кхм… Мне уже можно вставать?

– Шины пока временные, в них долго стоять не рекомендуется. Но можно уже надеть постоянные, медицинские. Если желаете.

– Я хотела бы… В ванную.

– Я позову вашу горничную.

– Кого? Чёрт побери, да откуда у меня вообще горничные взялись?!

– Вам положено по статусу, ваша милость. Я прослежу, чтоб она надела вам шины как положено.

– Да давай сам, – вздохнула Кира. – Какая, в конце концов, разница.

Крей осторожно сдвинул одеяло и начал прилаживать шины ей на ногу. И даже на горничную, которая явно была недовольна тем, что какой-то мужлан лапает даму, отданную в её руки, под её ответственность, покосился с искрой высокомерия во взгляде. Мол, чего ты тут вообще воображаешь о себе? Мы, солдаты, значим намного больше, чем какие-то слуги, запомни и усвой.

И, закончив дело, нехотя уступил ей место.

Кира смогла наконец нормально принять душ. Горничная помогла ей одеться во что-то чистое и отвела обратно в постель. Подала завтрак. У Киры с трудом действовали пальцы, и она с досадой подумала, что сейчас не сможет одним махом схватить пистолет и быстро привести его в боевое состояние. Успеет ли она продырявить хоть одну голову? Ох, вряд ли. Скорее упокоят её. «Отходняк, что ли? Да с чего? Старею, или как? Рановато»… Примиряюще вспомнила о не таких уж давних событиях, взялась за плечи, неловко обмяла их и растёрла локти.

Приоткрылась дверь, в комнату заглянул Кенред.

– Позволите? Вы уже позавтракали?

– Да. Спасибо.

– Что с руками?

– Да вот… Я хотела спросить – а плечи мне лечили? Или их просто нельзя вылечить?

– Ну почему же. – Он осторожно присел на край кровати. – Вылечить можно, но тут требуется время и терпение. Потом мы обязательно всё сделаем. Давайте разомну.

– Да ничего.

– Нет, давайте сделаю. – Он взялся делать массаж, и почти сразу Кира ощутила, что, полезен или бессмыслен, он хотя бы ощутим. Тело, содрогаясь от страха перед судорогами и болью, всё-таки постепенно расслаблялось. Хватка у Кенреда была железная – не поспоришь. – А я ведь только после просмотра материалов понял, что вы пытались спасти мою мать. Потому и оказались рядом с её комнатами именно в тот самый момент. – Он посмотрел напряжённо. – Я видел, как вы напали на тех людей – одна на пятерых. Я никогда этого не забуду, Кира. Клянусь всем, что для меня свято.

Это было сказано с особенным напором. Она ответила взглядом недоверчивым, полным сомнений и, поскольку нешуточно растерялась – даже иронии.

– Никогда? Право слово… Уверена, с годами появится много других вещей, которые вы предпочтёте всегда помнить и не забывать.

Кенред помотал головой. Но массировать не прекратил.

– Мать у меня одна. И человек, который попытался её спасти хоть бы и ценой собственной жизни – тоже оказался один. Вот что действительно важно.

– Да я хотела её спасти, потому что она – замечательный человек, сама по себе! – вспыхнула Кира. – Была…

– Вот именно. – Он мягко прижал её плечи и отпустил. – Легче?

– Знаете, да… Подождите, а о каких материалах вы говорили?

– Я посмотрел записи с камер внутреннего наблюдения. С домашних, из тергинского поместья.

– Вы смотрели прямо отсюда?

– Конечно. – Он удивился её недоумению. – Это легко.

– Э-э… А вы вообще спали?

– Немного.

– Значит, вы уже разобрались в том, что происходит?

– Почти.

– И в том, почему нападение было таким дурацким – тоже?

– Дурацким?

– А каким? Почему вперёд пустили всего несколько человек, а не пришли большой группой? Будто специально чтоб дать вам уйти.

Кенред покачал головой.

– Первая малочисленная группа запускается на объект, чтоб не всполошить охранную систему, и для того, чтоб её блокировать. Заодно бойцы, видимо, решили взять мою мать, чтоб выманить меня на неё. К сожалению, неожиданностью для нападающих стала моя личная карта. Вот и вышло, что о первой волне нападения оказался оповещён только я, и то поздновато, даже не успел поднять общую тревогу. В результате охранную систему пришлось включать самому, вручную, иначе мы бы не сумели сбежать.

– Кажется, для меня это слишком сложно… Уф… А в том, что делать, вы тоже разобрались?

– Пока ещё не вполне.

Кира посмотрела на него тяжело, он на неё – бесстрастно.

– А зачем убили вашу матушку – разобрались?

– Это было ясно и без разбирательств.

– Так почему же?

– Виной здесь её происхождение. Она – дочь предыдущего императора.

– Она… Сестра нынешнего правителя?

– Нет, его племянница.

Кира, пытаясь понять, даже принахмурилась. Он терпеливо ждал вопросов, аж жестом подбодрил, мол, спрашивай.

– То есть, она была одним из претендентов на престол?

– Не совсем так. Дело в сопряжении крови. Видите ли, по нашим наследственным тронным традициям – если предполагаемый наследник вступает в брак с женщиной, которая тоже по происхождению приближена к трону, его права на престол удваиваются. Мда… Удваиваются не всегда. Но становятся заметно больше, поскольку женщина, хоть и не наследует власть, но способна передать её. Понимаете?

– Да, конечно. У нас тоже было что-то подобное. В некотором смысле.

– Хорошо. Тогда вы сможете разобраться. Понять…

– Понять вашего отца? Само собой. Он ведь этим был обеспокоен в первую очередь – вашими правами на престол, ради которых, наверное, строил свою жизнь и которые вы потеряли, женившись на мне. Я помню, вы уже упоминали.

Кенред взглянул на неё вдумчиво. У него в памяти вдруг всплыл их последний с отцом разговор. Отец уже миновал ту стадию ярости, в которой просто не способен был рассуждать, слегка остыл и снова пытался убедить, а не надавить. Он даже позволил себе шутливый тон, словно и вправду надеялся, что это подействует на упрямца. «Небо всевеликое! – воскликнул он тогда, вскинув руки. – Была бы она хоть красоткой! Все твои бывшие жёны были красавицами – уж я знал, что подбирать. Да даже твоя Касталь намного лучше этого… Небо, можно ли было подумать, что дойдёт до такого – я уже не просто оправдываю связь сына с замужней дамой, а одобряю. Мир рушится…»

Тогда, убедившись, что и шутка не помогает, отец разозлился ещё сильнее, побелел, зубы стиснул чуть ли не до хруста. От восклицания «Отрекаюсь от тебя» оставался один шаг. Герцог этот шаг всё-таки не совершил, однако заявил, что заберёт всех своих людей из охраны тергинского поместья, раз уж они настолько неугодны сыну, что им смеет угрожать оружием сынов прихвостень Крей. И забрал. И теперь Кенреду оставалось только сгрызть себя до костей, что он не поспешил найти других бойцов, чтоб пополнить обычную тергинскую охрану мирного времени и обеспечить безопасность своей матери.

Теперь об этом думать уже поздно.

Так ведь и бывает… Ты совершаешь ошибку, и исправить её нельзя. Теперь наслаждайся мыслями, что ты полнейший идиот и сам во всём виноват.

– И это тоже. Но не только, поверьте, не только.

– Да, я… Надеюсь, что понимаю. Так что же о вашей матушке? Зачем было обязательно её убивать, раз она сама ничего не наследовала? Я совершенно запуталась, простите. Если вас хотели выманить, то зачем же её убили? На живого заложника жертву выманивать проще.