Павел особо сопротивляться моему предложению не стал - ему самому понравилось гостить у меня, а если появится возможность ездить чаще, так это же даже лучше. Исчертив всю карту, мы решили прогуляться к реке. Тем более что наши химики не только не успокоились, но и ещё больше возбудились. Своими формулами они исчертили весь запас бумаги, который мы взяли сюда с собой.

У реки было тихо и спокойно. Солнце уже уползло одним боком за горизонт, окрашивая небо розовым молоком. Павел показал мне свои закидушки, с которых снял пойманных карасиков.

- А мордой ловить вы не пробовали? - спросил я бывшего императора.

Павел Петрович даже слегка обиделся:

- Так-то у меня лицо, молодой человек. Может быть, и не самое привлекательное, но всё-таки до морды ему ой как далеко, - с достоинством осадил он зарвавшегося молодого человека, то есть меня. - И рыбу им ловить я пока ещё не обучен. Или Вы имеете в виду свою морду? И именно ею предлагаете пугать рыбу до смерти?

Пошутил, ага. Сам сказал - сам посмеялся. Ну что поделать - темнота, одно слово - царь. Пришлось ему показывать на практике, что собой представляет морда для ловли рыбы. Нарезал ивовых прутьев и сплёл корзину, отдельно от неё - конус с отверстием. Затем засунул конус в корзину отверстием внутрь и скрепил внешний шов корой ивы, будто бы сшил через край.

- Вот это приспособление, Павел Петрович, называют мордой. Почему - не знаю, мора и морда, прими как данность. В корзину кладут приманку. Рыба заплывает за вкусняшкой через конус внутрь корзины, а назад - никак уже. Ставишь ту морду и можешь спокойно уходить. Через несколько часов, а то и через сутки проверяешь, рыбу вытряхиваешь и всё, - пояснил князю принцип работы фиговины.

Павел сразу же принялся мастрячить себе такую же морду. Руку у бывшего царя были хотя и ловкие, но к такому труду не приучены. Он постоянно кололся прутьями, морда у него расползалась то вдлинь, то в ширь, но всё-таки упрямство победило. Уважаю! Хоть и князь, а упорный. Поболе бы таких серди вельмож, а то привыкли на пуховых постелях валяться да кофеи с коньяком гонять.

Пока мы занимались с Павлом сооружением морд, так увлеклись, что не заметили в кустах шевеления. Ослабили внимание, так сказать. И, как это непременно случается в таких вот ситуациях, на нас напали со спины, накинули на головы мешки и куда-то поволокли. Напрасно мы вопили в обе глотки - спасать нас никто не спешил. Видимо, с нашими охранниками и химиками враги расправились раньше.

Нашим похитителям, видимо, надоело слушать бессмысленный ор. Сначала сорвали мешок с моей головы. Я глотнул свежего воздуха и постарался рассмотреть разбойников. К сожалению, их лица были закрыты платками. Это хорошо, значит, убивать нас не входит в их планы. Но тут же вместе с этой мыслью в мою башку прилетел мощный удар, от которого я потерял сознание. Снова очнулся я уже с кляпом во рту и чёрной повязкой на глазах. Павел лежал рядом - я коснулся его спины связанными за спиной руками. Он тоже молчал, хотя на мои прикосновения откликнулся лёгким движением - значит, в сознании, живой. Опять хорошо. Ну да, вот такой я оптимист. Как в том анекдоте про мальчиков, когда пессимисту подарили игрушечную лошадку, а он разнылся, что она не живая. А оптимист же был рад навозу, обнаруженному под подушкой. Он бегал и радостно вопил, что получил в подарок настоящую лошадку, просто она погулять пошла. Есть у меня подобная черта характера - находит жутко хорошее среди жутко говённого. И это тоже хорошо, значит, я пока ещё живой, раз анекдоты в башку лезут, пусть и дико бородатые.

Нас сильно трясло - видимо мы ехали на телеге, запряжённой лошадьми, по бездорожью. Больше нас не били. Напротив, бандиты решили, что мы всё ещё в отключке, поэтому без стеснения рассуждали о том, сколько бабла им удастся срубить за наши непутёвые головы. В общем, из их болтовни стало понятно, что похитили нас вовсе не по политическим убеждениям, а чисто с целью наживы.

- Этот, постарше который... Мне кажется, чем-то на царя похож али нет? Вот, глянь-ка на ассигнацию! Кажись, один в один царь! Эх, за яво можно было бы хорошо деньжатами разжиться. Баба-то ейна шшас поди воет, готова будет всю царску казну за мужика свово выложить, я чаю! - размышлял басом первый.

- Да не знай уж... Я слыхал, у их в царской семье не усё мирно было-тоть. Лосось говаривал, будтоть царица с сынком своим вместях батюшку извести хочут, шоб, значица, Алексашку на трон возвести. Мой брательник, он в войске охранном служит, сказывал, что нападение планируется на дворец, Александр Павлович хорошую плату за башку папашки рОдного обещал. Так что нам даже яво живьём вязти не резон - отрежем голову и свезём любяшшему сыночку, - высоким тенорком ответил басовитому второй.

Ну, это нам никак не подходит. Лучше уж остаться с головой на плечах, нежели без неё. Я даже завозился сперва, а потом еле сумел взять себя в руки. Не время выдавать, что пришёл в сознание, надо бы дослушать, что они ещё в своих головах про нас кумекают.

- Слышь, а второго куды? Мож, за две-тоть башки больше дадуть? - хрипловато всунулся в разговор третий.

Меня такой расклад вовсе не устраивал, и я уже стал открыто брыкаться, требуя, чтобы мне позволили сказать своё слово. Разбойники заржали:

- О! Один, кажись, оклемалси... Не хотит, ты глянь, без башки-то оставацца! Привыкши, видать, к ней!

- Чёт сказать хотит, болезный... Мож, послухаем? Туточки всё одно пустошь, даже ежели орать опять почнёт - в рыло кулаком и смолчит. Давай, выняй кляп у молодого, Ганька!

Ганька вытащил из моего рта вонючую тряпку, ткнул в губы кружку с водой - иначе я не смог бы произнести ни словечка, так всё слиплось внутри.

- Давай, удивляй нас, болезный, своими умными речами, - дал команду бас.

- Ничего вы ни с царицы, ни с сынка её не получите, потому что два дян назад царь отправил их обоих по монастырям. А сам отказался от престола. Потому теперь в нашей стране не монархия, а республика, - выдал я бандитам, не надеясь на то, что они что-то поймут. - Теперь Россией будут управлять министры, выбирать их будет народ, и казна царская теперь государству принадлежит, а не какому-то одному человеку. Даже если вы предложите думцам выкупить бывшего царя, они вас пошлют знаете куда?

Тишина. Разбойники, верняком, не слышали последних новостей, занимаясь своим грабительским ремеслом.

- Во как... Сам, гришь, от престола отказалси? Да ни в жисть не поверю! - заржал высокий тенор. - Шоб царь - и отказался...

- Заткнись, дурак! - прикрикнул на него бас. - Мож, и правду балакает. Я слыхал, он куды-то под Симбирск, штоля, или под Самару ездил, там долго уж больна гостевал. Грят, он и до того с башкой не очень дружил, всяки-разны указы сочинял, которы барам были не по нутру. А опосля гостевания и вовсе как с дуба рухнул. Наверно, бабу себе другу присмотрел, вот и решил жИзню в корне поменять. А деньги-то он, поди, заране припрятал. Хотя, кто знат... Почнут шас реформу каку делать, и бумажки те силу сю потеряют... - стал размышлять вслух бас.

- Дак оне, богатеи, хитрецы ышшо те... Поди-тко на денюжки золотца поднакупили и припрятали... Оно жа всегда в цене. Так штоль, бывший царь Павлушка? - аж с подвизгиванием стал говорить тенорок, тыча чем-то Павлу в бочину.

Павел молча кивнул в ответ наглецу. Наверняка, что-то придумал... Не глуп же царь, хоть и бывший, ой как не глуп! Мужики, похитившие нас, вынули и у него кляп изо рта:

- И хде же твои честно заработанные, царюшка-батюшка? Куды заховал - признавайси! - рявкнул бас.

- Вези нас назад, в охотничий домик. Заплачу за всех разом: и за этого, и за всех тех, кто там был, когда вы на нас напали, - с трудом прошептал Павел - ему воды почему-то не дали. Видимо, из личной неприязни.

- Ладноть, вертаемся в зад, нам несложно. Но ежели омманул нас - держись, государюшка бывший! На лоскуты тебя порежем, плакать бушь, о смертушки прося! - ещё более грозно пригрозил басовитый.