— Что думаешь? — новости последней недели не проходят мимо.

В окрестных деревнях ночами группа психов расстреливает жителей. Милиция ловит банду, но по всем источникам, о которых не трубят в газетах, поймать никого не могут. Позавчера ублюдки расстреляли хутор, который находится в полусотне километров от нашего села. Три дома… люди успели спрятаться, а вот домашний скот положили полностью…

— Должны найти. Дед говорит, менты носом роют, но не успевают за ними.

— Залётные, — соглашается Кейс. Девчонки затихают, хлюпая носами.

— Их же найдут? — голос Сашки дрожит, и Серый практически прячет её под своей рукой.

— Должны найти, если не свалили ещё никуда. Но я думаю, они здесь не просто так окопались. Сколько уже деревень прошли?

— Четыре, — озвучиваю.

— Четыре, — повторяет Серёга. — Были бы проходящие, одной бы ограничились.

Направление его мыслей понятно: где-то совсем рядом находятся уроды, место которым…

Не успеваю додумать, как эти уроды дают о себе знать. Первой вздрагивает Василиса, оттолкнув меня и повернув голову в сторону леса. Там явно слышны странные звуки, похожие на…

— Выстрелы? Ты слышишь? Это же… Это же стреляют, да?

В глазах Васи такая паника дикая, что я теряюсь на пару секунд. Кейс соображает быстрее.

Дёргает высыпавших из клуба пацанов, отправляя их внутрь. Музыка стихает сразу.

— Слушай сюда…

План прост и примитивен, но может сработать. Надо только успеть спрятать наших девочек, но тут проблема. Вася вцепляется в меня с криками, что никуда не пойдет. Сашка повторяет за моей, молча повиснув на Сергее.

— Васька, если это они… — пытаюсь отцепить.

— Не уйду! — слёзы градом катятся из глаз, часто капая на разгоряченную кожу.

Вздыхаю.

Есть надежда, что нам показалось, или кто-то решил пристреляться, но разумом понимаю — бред. Непонятно только, в кого выпускают очередь. А она всё ближе.

К тому времени, когда за поворотом показываются фары, мы уже в напряжении ждём на местах: я в машине, жду отмашку. Сергей оседлал байк, посадив Сашку вперед.

— Ты понимаешь, какой риск? — от волнения повторяю и повторяю вопрос, но Васе всё равно. Она только головой мотает и кулаки сжимает. — Туфли сними сразу, — киваю на обувь, выжимая сцепление.

Начать должен Кейс и рвануть вперед. Наша с Василисой задача отвлечь и увести за собой, не подпуская близко. Почему Серый уверен, что психи поедут нас ловить, не знаю. Интуиция подсказывает действовать по плану.

И делать всё, чтобы Васю ни в коем случае не задело.

Дальше всё смазывается, оставляя в памяти только фрагменты.

Старт. Рывок. Темнота.

Выключенные фары.

Включенные фары и сниженная скорость, чтобы подпустить ближе.

Вновь рывок по прямой. Остановка.

Капля пота, стекающая по виску.

Выстрел. Второй.

Занос машины, когда пуля разбивает заднее стекло.

Крик Васьки и мой собственный, чтобы села на пол.

Снова темнота. Остановка. Подпустить ближе и резко уйти влево.

Расчёт на то, что среди психов нет местных. В свете их фар хорошо видна дорога на дикий пляж. Мы же на скорости пролетаем через кусты на параллельную тропинку.

Машина замирает, уткнувшись мордой в поваленное дерево. Осторожно открываю свою дверь, чтобы не шуметь. Хотя мера предосторожности явно лишняя. Новые выстрелы, звук мотоцикла, крики…

Кейс — а это он — должен расстрелять колёса машин, чтобы они не смогли уехать, и от деда Семёна вызвать ментов. Пистолет, спрятанный за ремнем джинсов, Серый продемонстрировал мне ещё у клуба.

— Андрей? — зовёт Василиса дрожащим голосом, и я бросаюсь к ней.

Трясётся и снова плачет, а я ругаю себя последними словами.

С другой стороны… Чёрт… Они могли не поехать за нами и ворваться в клуб. Могли? Могли. Значит, мы сделали правильно.

Глупо, безрассудно, но правильно.

— Они… Они придут сюда?

Этого я не знаю, поэтому и была договорённость бросить машину в лесу, а самим убежать дальше. Для того и просил Василису избавиться от обуви.

Забираю ключи и брошенную в подстаканнике бутылку воды, и тяну Васю за собой.

Местность, знакомая почти с рождения, не пугает. Пугает, если честно, мысль, успел ли остановиться первый водитель перед обрывом. Быть виновным в чьей-то смерти я не хочу. Слишком большой груз, даже если это самые отъявленные преступники. Думаю, что Васей двигают такие же мысли, так как она постоянно оглядывается и прислушивается.

— Огня не видно вроде, — озвучиваю. — И мы бы услышали удар.

— Я даже сейчас плохо слышу. У меня сердце стучит в голове, — послушно пробираясь за мной, Василиса ни на секунду не отпускает ладонь. — Мы куда? Нас точно не найдут?

— Точно, — обещаю.

Сам не очень уверен. Мужской мат всё ещё чересчур близко. Плюс, с неба начинает часто капать, грозя перерасти в ливень.

— Давай попробуем в пещеру?

— Можно, — прикидываю, как мы в неё попадём.

Пещера — громкое название. Скорее, углубление в горной породе глубиной всего метра три. И ползти до неё в темноте идея сомнительная. Но, возможно, самая безопасная, если нас ищут. А что-то мне подсказывает, найти попытаются.

Вымокшие до трусов, скрываемся от ледяных струй.

Лезть вверх по отвесной скале в грозу… Лучше не вспоминать.

Чисто на инстинктах вспоминал выступы и полз, помогая Васе. Она у меня держалась до последнего, пока первый гром не совпал с автоматной очередью. Спину прошило ужасом: как же повезло, что по бэхе стреляли только из пистолета.

— Всё, Василис, всё. Сюда точно никто не придёт. Никто не знает, где мы. Будут искать внизу… Если будут, — добавляю. Не знаю, сколько времени потребуется милиции, чтобы прибыть на вызов. Если приедут… Тут тоже есть опасения, так ли уж «случайно» не могут поймать банду.

— Правда?

— Правда. Это мы знаем про пещеру, а они не знают, правильно?

Уговариваю, удерживая Васино лицо ладонями. Сам сижу, прислонившись к холодному камню. Цветочек на мне, вздрагивает от каждого порыва ветра.

В пещере темно. На улице темно.

Протяни руку — и её не видно. Но я каким-то шестым чувством «вижу» Василису. То, какая она бледная и испуганная. То, как старается не закрывать глаза, и кусает губы.

— Я рядом. Не бойся, Вась. Пожалуйста, не бойся, — шепчу и слегка встряхиваю за плечи. — Люблю тебя.

Признание звучит невпопад, да. Только слов, которые бы прозвучали сейчас уместно, не нахожу. Это самые… правильные что ли. Самые нужные.

— Очень люблю, Вась, — признаюсь ещё раз и целую.

Невесомо, будто бы впервые пробую на вкус, постепенно углубляя поцелуй. С нас потоками стекает вода, но телам жарко. Моему точно. Я почти в огне горю от наступающего отката.

Васька ловит мою волну и начинает поддаваться. Уже не только я целую, она перехватывает инициативу. Покусывает за язык, поддевая своим. Всасывает нижнюю губу, царапая её зубками.

Руки Цветочка ползут под футболку, решительно её стягивая.

Помогаю избавиться от мешающей мокрой тряпки. Сам скольжу губами по шее, собирая капельки дождя. Касаюсь груди и слышу тихий стон, от которого кровь начинает закипать. Хотя… Кого я обманываю? Давно кипит, а сейчас почти разрывает вены.

Это неправильно. Это преступно — пользоваться моментом. Это…

— Васька, не надо, — притормаживаю её руку, замершую у молнии штанов. — Пожалеешь…

— Не пожалею.

— Ты не понимаешь просто, что творишь, — не отпускаю, но и не отстраняюсь.

Даю нам ещё один шанс передумать.

— Понимаю…

— Вась…

— Я всё понимаю. И во всём уверена, — Цветочек придаёт голосу твёрдости, самостоятельно задирая майку.

Когда ее обнаженная кожа касается моей, мысли исчезают, словно тени под палящими прямыми лучами.

Выдыхаем одновременно, сокращая расстояние между нашими губами…

Уставшие, засыпаем в обнимку. Я по-прежнему у стены, подложив вниз свернутые джинсы. Василиса в моей футболке, которая высохла не полностью, но без неё она отказывалась даже присесть.