Мы, не сговариваясь, выбираем море. Идти по песку приятно, но не очень удобно, потому что набивается в обувь. Останавливаюсь и стаскиваю сначала кроссовки, а потом дотрагиваюсь до Васиной ноги, расстегивая босоножки.

Вздрагивает она, вздрагиваю я…

— Оставим здесь? Обратно пойдем, заберем.

Кладу обувь на плоский камень, который местные именуют седлом. Типа похоже, но больше на кресло. Впрочем, неважно. Приметное место и ладно. Не пропустим.

Беру Василису за руку и веду к воде. Лёгкий ветерок треплет волосы, волны набегают на босые ступни, и уютная тишина, разбавленная шумом прибоя.

— Искупаемся? — нарушаю молчание.

Не с каким-то подтекстом предлагаю, а для продолжения волшебных мгновений, которыми сам проникаюсь.

— Я… Нет, у меня не купальника.

— Давай… — хочу предложить окунуться в майке, но понимаю, что она не согласится. — Давай я дам тебе свою футболку? Потом скинешь и наденешь сухое?

Скорее чувствую, чем вижу сомнение, поэтому стягиваю вещицу и отдаю Васе, демонстративно отвернувшись.

— Переодевайся, я не буду смотреть.

Василиса шуршит за спиной, а я прям представляю эти картинки: как брюки торопливо стаскивает, как от маечки избавляется, как поло надевает.

— Я всё, — объявляет, подняв руки вверх, чтобы собрать волосы.

— Что? — сглатываю, перестав понимать слова.

— Я готова купаться, — поясняет Вася, и я снова глотаю собравшуюся во рту слюну.

— Ты это… Иди… Я тоже… Сейчас… Только разденусь.

Туплю, пока соблазнительная русалка не заходит по пояс в воду. Тогда только отмираю, и, бросив джинсы в песок, с разбегу ныряю в вовремя подоспевшую волну.

Выплываю достаточно далеко от берега, но Васька тоже хорошо плавает.

Дожидаюсь, когда приблизится, чтобы спросить, нравится ей или нет, но она опережает. Убирает со лба прилипшие пряди, переворачивается на спину и улыбается.

— Так красиво! Я никогда не купалась ночью, представляешь?

Представляю… но кое-что другое…

Нащупываю ногами дно и подтаскиваю русалку к себе.

Смотрю только на её губы, удивлённо приоткрытые.

— Вась, — вдыхаю, наклоняя голову, — я… Прости меня, Вась…

— За что? — я вдыхаю, она выдыхает: — За что простить, Андрей?

* Исп. — Стрелки «На вечеринке»

Лето 1998 год. Василиса.

Хочу тебя обнимать, хочу тебя целовать

Вновь и вновь — это любовь.

Но ты опять далеко, тебя найти нелегко

Где-то там, между весной и летом.

Я знаю, ты знаешь,

Что вновь моей станешь.

Двери души закрывать не спеши.

Все будет, как хочешь,

Тебя прошу очень:

В темную ночь не гони меня прочь.

Я буду таким, как ты хочешь,

Таким, как ты ждешь, буду всегда…

© Андрей Губин — «Я знаю, ты знаешь»

В первую минуту, поддавшись очарованию момента, расслабляюсь и подаюсь навстречу Андрею.

Жду поцелуя, который точно неизбежен. Между нашими губами сокращается расстояние, а руки, держащие меня под водой, ощутимо напрягаются.

Я не слишком искушенная в отношениях между парнем и девушкой. И даже больше: совсем без опыта. До недавнего времени такие мысли вызывали скорее отвращение в силу некоторых обстоятельств из прошлого.

Но Сашкины рассказы про их с Кейсом поцелуи были такими трогательными и нежными… Да и поцелуи Барса…

— Ааа, — успеваю коротко крикнуть, с головой уходя под воду.

Не собирался он меня целовать! Просто отвлёк и отпустил руки, когда я уже совсем расслабилась.

Выплёвываю воду, вынырнув с желанием утопить наглое животное!

Болтаясь в воде это, конечно, сделать тяжело, но во мне кипит гнев, который, как правило, рассудок полностью затмевает.

— Вот за это, — ржёт нечисть, снова цепляя меня лапами.

Отбиваюсь и даже умудряюсь укусить его. Жаль, слабо, потому что он вдруг фиксирует мои запястья за спиной, прижав к своей груди.

«Горячий какой,» — успеваю подумать, а потом меня накрывает паника.

Я начинаю брыкаться, кричать и лупить ногами, поднимая вокруг фонтан из брызг.

Видимо, от неожиданности Барс отпускает меня, и я на предельной скорости плыву к берегу, постепенно отходя.

Дыхание уже не кажется болезненным, а сердце перестаёт стучать в ушах. Только противная тошнота от воды, которой я хлебнула повторно, стискивает горло.

Выбравшись на песок, стою на четвереньках, забыв, что плавала в футболке. Бельё, конечно, я не снимала, но на мне крошечные белые трусики, которые вряд ли что-то способны скрыть.

Только эта мысль побуждает встать и переодеться, развернувшись к морю спиной.

Так и застываю, не в силах повернуться.

Слышу тяжёлое дыхание и шаги, но упорно смотрю в темноту перед собой.

Боюсь, что Барс снова начнёт задавать вопросы, на которые я не захочу отвечать. Он ведь уже спрашивал в тот вечер, когда отвозил домой. Я ушла, промолчав, но что-то мне подсказывает: он не забыл.

Молчу. И он молчит.

Шуршит песком, матерится на заевшую молнию, судя по всему.

— Спасибо, — первой заговариваю и протягиваю футболку. — Выручил.

Барс забирает мокрую тряпку, небрежно перекинув через плечо.

Зачесывает чёлку, сверля меня взглядом.

— И что это было?

Знала же, что спросит, но всё равно вздрагиваю.

Рассказать?

Нет. Не готова.

Близкие, конечно, знают в общих чертах, но все подробности я не смогла озвучить никому.

Пожалуй, больше всех известно Сашке, но она могила.

— Вась?

— Отстань, — дёргаю плечом и почти бегу, забыв на время, что боюсь темноты.

— Василис, если ты на шутку обиделась…

Андрей догоняет и хватает за плечо, вынуждая остановиться.

— Я хотел тебя поцеловать, серьёзно. Но ты была такая напряжённая… Извини, слышишь?

В голосе звучит раскаяние, забота… Даже, наверное, чуть больше, чем просто нежность…

Или мне просто так хочется это услышать?

— Ладно, — миролюбиво киваю, в благодарность за то, что не стал расспрашивать и сам нашёл объяснение моему побегу.

Пусть лучше думает, что у меня плохое чувство юмора, чем начнёт допытываться.

— Больше так не делай, — добавляю, поддерживая легенду о неудачной шутке.

— Так не буду, — тут же соглашается, опуская ладонь на мою щёку. — А вот так… Так буду…

— Как? — зачем-то спрашиваю очевидное.

— Так…

Тёплое дыхание касается губ в невесомом поцелуе. Ладонь со щеки перемещается на затылок, слегка массируя кожу головы.

Как приятно!

Прикрываю глаза, позволяя нежным губам делать всё, что хочется. А они уже не просто соприкасаются с моими, они поглощают, растворяют, куда-то вверх уносят на качелях невидимых.

Начинаю задыхаться, но вместо того, чтобы отпрянуть, сильнее только прижимаюсь к Барсу, словно ищу в этом отчаянном поцелуе защиту. А поцелуй правда на грани… слишком жадный, слишком глубокий, слишком опасный…

Уже и руки Андрея не удерживают мой затылок, смело путешествуя по телу: проходятся по спине, замирают на бёдрах, ведут вверх, очерчивая предплечья кончиками пальцев. Нежно и настойчиво действуют, порождая в животе настоящий шторм.

— Это твоё, — Барс запускает руку в карман и вытаскивает цепочку с кулоном.

Я вернула ему на эмоциях, успела пожалеть, но обратно… не беру. Он сам откидывает в сторону волосы и надевает, долго нащупывая замочек.

Как сорвала, даже не помню. Меня словно выключило в тот момент, когда увидела девушку Андрея.

А ведь она всё ещё есть, эта девушка.

— Не надо, — прикладываю ладонь к губам, останавливая Барса.

Он уже справился с цепочкой и снова хочет поцеловать. Я тоже хочу, но между нами всё это время существует препятствие.

— Почему?

— А ты не догадываешься? — настроение падает, ведь из сказки, которая только что была на двоих, мы выныриваем в реальную жизнь.