Последней спускалась сама Линетта.

— Нет, не туда! — поспешила она остановить спасенных девушек, двинувшихся было к передней стороне трактира, — Вглубь!

Толпа людей, бежавших от пожара, собиралась перед входом в трактир. Где-то там, в общих рядах должен был быть и Бранд. А тринадцать девушек бежали в другую сторону, петляя лабиринтами узких переулков и подворотен. На какие-то секунды поверила Линетта, что они оторвались.

Но реальность тут же внесла свои коррективы.

Выбежав из переулка, принцесса с разгону врезалась в здоровенного мужика в кожаном ремесленном фартуке, — но со шрамами, оставленными явно не мастерком. В нос ударил запах эля и застарелого пота.

— Попалась, пташка! — осклабился он, продемонстрировав очевидный некомплект зубов.

Линетта попыталась отстраниться, но он ухватил её за плечо. А к ним уже подступали еще с полдюжины человек.

— Не дайте никому сбежать! — визгливым голосом приказал трактирщик. Здесь, в слабо освещенной подворотне, он уже не казался таким угодливым и безобидным.

В согласованных действиях его людей было что-то от охотников, загоняющих диких зверей. Меньше минуты ушло у них на то, чтобы согнать вместе спасенных девушек, окружив их и грозя ножами, дубинками и топорами.

А толстяк уже подбежал к Линетте.

— Вы думали, меня так легко провести?! — напустился он на неё, — Думали, я упущу то, что приносит мне деньги? И думали, я не отличу по походке мужчину от женщины?

С этими словами он рывком сдернул с неё капюшон плаща. По его сигналу тощий парнишка в изгвазданной тунике поднес факел, и толстяк восхищенно присвистнул:

— Надо же, какая красавица!

Он ущипнул Линетту за щеку, и она негодующе зашипела:

— Руки прочь! Я супруга кесера Ар’Ингвара! Кто причинит мне вред, умрет страшной смертью!

— А я сам святой Эормун! — расхохотался толстяк, — Приятно познакомиться!

— Она правда похожа на дворянку, — отметил один из бандитов, которого принцесса не могла рассмотреть из-за темноты.

— Тем лучше! — отмахнулся трактирщик, — Представляешь, сколько можно запросить за ночь с такой холеной красоткой?

Однако поделиться столь радужными перспективами ему было не суждено. Хеленд Бранд не стал выдавать себя боевым кличем и рыцарским приветствием: выскочив откуда-то из-за угла, рыцарь сходу обрушил клинок на голову толстяка.

В мгновение ока взгляды всех присутствующих обратились к нему, и Линетта поняла, что это её шанс.

Всего один удар.

Острие кинжала вонзилось под ребро удерживавшему её бандиту. К счастью, на этот раз её схватил не демон, а обычный человек: из глубокой раны ручьем хлынула кровь, и отпустив принцессу, верзила осел на землю. А между тем, его соратники уже подступали к Бранду.

Их было пятеро на одного, но хеленд не боялся. Крутанув меч в руке, он рубанул по широкой дуге, заставляя бандитов держаться на расстоянии, — и тут же резко метнулся вперед, сокращая дистанцию. Короткий, стремительный удар меча оборвал жизнь одного из бандитов.

Скользнуло по кольчуге лезвие ножа, но еще трое не смогли присоединиться к атаке из-за преградившего им дорогу тела их же товарища. Кинжал в левой руке рыцаря вонзился в тело противника, — и упавший под ноги факел превратил схватку в театр теней. Звон стали, крик боли, чавкание рассекаемой плоти.

В строю оставалось лишь два бандита, и Бранд наступал уверенно. Финт, удар, и фонтан крови выплескивается из разрубленной шеи. Оставшийся противник, совсем молодой мальчишка с плотницким топором, сделал шаг назад, — и развернувшись, задал стрекоча. Рыцарь сделал было шаг за ним…

И в этот момент Линетта поняла ошибку.

— Сзади!

Слишком поздно. Не принимавший участия в сражении бандит, — кажется, тот самый, что отметил в ней дворянские черты, — бесшумно соткался из теней за спиной у Бранда. В руках он сжимал легкий арбалет.

Рыцарь развернулся, — но слишком поздно. Сверкнула синим пламенем зазубренная стрела темного металла, легко пробивая кольчугу — и растворяясь в его теле. Закричал от боли хеленд Бранд, оседая на землю.

А оставшийся бандит уже подступал к Линетте. Игнорируя разбегающихся проституток, он двигался к ней, и в синем свете от его оружия принцесса могла рассмотреть его лицо. Жесткое, суровое лицо, все заросшее черной щетиной. Застарелый шрам, пересекающий скрытый бельмом глаз.

И ухмылку, не предвещавшую ничего хорошего.

С первого взгляда на патриция Бей’Кутреда из Фербрана было заметно его фамильное сходство с Голосом Короля. Хотя Кутред был несколько старше, шире в плечах, а также носил принятые среди патрициев вольных республик лихо закрученные усы, любой наблюдатель сходу опознал бы в них единокровных братьев.

Тот, кто отслеживал придворные сплетни, знал также, что старший из братьев был признанным бастардом покойного эдлинга Ар’Альфреда и потому не мог наследовать вперед младшего, а также что у них был еще один брат, погибший при невыясненных обстоятельствах.

Рассказывали, что в этом повинны сектанты Зверя.

Сейчас патриций, как официальный представитель Торгового Альянса в Аскании, стоял, преклонив колено перед троном Его Величества короля Этельберта. Высокую черную шляпу, символ своего статуса, он держал в руке: не настолько еще было велико влияние Альянса, чтобы открыто выражать пренебрежение королю.

Пока что.

— Блистательный Бей’Кутред, — приветствовал его Этельберт, — Что привело вас сюда сегодня?

Он говорил спокойно и невозмутимо, и не знавший его близко человек ни за что не заметил бы его тревоги. Прошел буквально день с тех пор, как Торговый Альянс предоставил короне запрошенную отсрочку по выплатам долгов. Это делало позиции торговцев сильными — и давало возможность требовать уступок с обратной стороны.

И теперь король мог лишь гадать, что им понадобилось сейчас.

— Ваше Величество, — Кутред говорил вкрадчиво, подобострастно, но неуловимый оттенок уверенности и скрытой силы чувствовался в его голосе, — Я взываю к вам о помощи. Ваших верных друзей постигла беда.

Этельберт оглянулся на собравшихся вокруг трона. Из десяти тингванов рядом с ним сейчас были лишь Эддиф, Эсквин, Бернар и Кутер. Солидность королевскому двору придавал десяток придворных бездельников, равномерно распределившихся по тронному залу. Да еще — дамы, сосредоточившиеся вокруг вдовствующей королевы на балкончике, нависавшем над троном.

И поймав его взгляд, Вин’Эдита чуть заметно кивнула. Официально она не вмешивалась в политику и не участвовала в решениях, принимаемых королем в ответ на публичные прошения.

Официально.

— Поведайте же мне, — веско и отрешенно заговорил Этельберт, — Какая беда вас постигла… Друг мой?

Повинуясь его жесту, патриций поднялся на ноги, — хоть и оставался в пределах ярко-алого квадратного ковра, где полагалось стоять просителю, вверяющему свою судьбу воле Его Величества.

— Этим утром я получил известие от своих людей в столице, — начал он, — Заведение «Пляшущая Форель», которому я покровительствован, ночью было ограблено и сожжено неизвестными. Верно работавший на меня трактирщик Вин’Хорса зарублен мечом, а его жена и дети остались без средств к существованию. Я прошу Ваше Величество найти и покарать виновных в этом.

Этельберт повел рукой, призывая Кутера склониться к его трону для совета, — а на самом деле чтобы выгадать время для раздумий. Помог ему в этом и Бернар:

— Ваш человек будет похоронен достойно, и в память о нем будет проведена торжественная месса.

— Благодарю вас, отец Бернар, — поклонился в его сторону Кутред.

Между тем король кивнул и вновь заговорил:

— Столичной преступностью занимается городская стража. Мне известно, что её командующий — ваш давний друг. Почему же вы обратились ко мне с этим делом?

— Все дело в том…

Патриций промедлил.

— Все дело в том, что до меня дошли странные слухи, которые вам, Ваше Величество, необходимо знать. Если эти слухи правдивы, то дело затрагивает высшую знать и даже королевскую семью и потому выходит за рамки юрисдикции городской стражи. Свидетель, бывший на месте преступления, видел там женщину. Женщину благородной внешности с платиново-светлыми волосами, характерными для королевского дома Данаана. Перед тем, как её подручный зарубил Вин’Хорсу, она назвалась супругой кесера Ар’Ингвара. Произошедшее — её вина.