На секунды в тронном зале воцарилась ошеломленная тишина. А затем собравшиеся заговорили разом и все.

— Ваше Величество! Не допустите!

— Данаанцы…

— Нельзя терпеть!

— Необходимо разобраться!

— Тихо! — прикринул Эддиф, повинуясь жесту короля.

И лишь когда придворные замолчали, Этельберт негромко заговорил:

— Вызовите сюда кесера Ар’Ингвара.

— Не стоит, брат. Я все слышал.

Кесер вошел в тронный зал стремительным, решительным шагом. Слуга, не успевший доложить о его прибытии, семенил следом. Остановившись слева от посланца Торгового Альянса, Ингвар коротко поклонился, тут же испортив впечатление кривой, насмешливой ухмылкой:

— Под покровом ночи принцесса сожгла трактир? Звучит, как начало анекдота!

— Племянник, — строго сказал Эсквин, — Погибли люди. Прояви уважение.

Ингвар округлил глаза и низко поклонился в сторону Кутреда:

— Блистательный, я глубоко соболезную вашей утрате. Вы наверняка были очень близки со своим подчиненным. Однако я не могу не отметить, что ваша скорбь не дает вам права подобным образом оскорблять меня, ставя под сомнение мои… таланты.

Посланник Торгового Альянса поморщился от этой намеренно-наигранной скорби:

— Помилуйте, кесер Ар’Ингвар, какие же ваши таланты я поставил под сомнение?

Ингвар выразительно посмотрел в сторону балкончика над троном, широко улыбнулся и послал воздушный поцелуй придворным дамам вдовствующей королевы.

— Многие из присутствующих прекрасно осведомлены, что если дама оказывается в моих покоях, то как правило, не покидает их до утра. Уверяю вас, господа: если у Её Высочества и было желание сжечь трактир этой ночью, у неё не было для этого ни времени, ни возможности.

Разумеется, ни одна не подтвердила его слов прямо. Но несколько смущенных смешков создали нужное впечатление.

А вот улыбка Её Величества была холодной и по-змеиному вежливой.

— Воспитание и манеры сына Фридесвайд слышны в каждом вашем слове.

Ингвар ничем не выдал, что его задели эти слова. Слишком хорошо оба знали его уязвимое место, чтобы он мог не ожидать, что вдовствующая королева ударит именно по нему.

— Дорогая мачеха, вы несправедливы к своему супругу. Я мало знал его, но по всем воспоминаниям старых придворных, красота и страстность моей матери не мешали ему проявлять себя как деятельному и энергичному правителю. Уверяю вас, Ваше Величество: если бы покойный король Ар’Беортхельм Суровый вдруг возжелал сжечь какой-нибудь трактир, он несомненно нашел бы на это время.

— Племянник! — повысил голос Эсквин, — Ты переходишь границы! Я не позволю тебе говорить дурное о покойном короле!

— Полно вам, дядя, — откликнулся кесер, — Разве для правителя быть деятельным и энергичным — это недостаток?.. Говоря об этом, я могу лишь восхититься его качествами, которые я, увы, не унаследовал. Увы. Способность противостоять искушениям, проявлять сдержанность и благочестие и помнить о делах, даже глядя на улыбку прекраснейшей из женщин, — все эти качества отец передал лишь Его Величеству.

Он коротко поклонился в сторону брата. Тот, однако, оставался хмурым:

— Значит, ты утверждаешь, что этой ночью твоя супруга не покидала твоих покоев? — спросил он прямо.

Ингвар белозубо улыбнулся:

— Любой из вас, окажись он на моем месте, тоже не нашел бы в себе сил оставить её одну.

Здесь вновь подал голос Кутред:

— Может ли принцесса Вин’Линетта прийти сюда и подтвердить ваши слова? Тем более что мне до сих пор не довелось поздравить её с бракосочетанием, и полагаю, что это будет крайне уместно с моей стороны.

— Боюсь, что сегодня это невозможно, — откликнулся кесер, — После этой ночи ей тяжело ходить.

— Племянник! — угрожающе напомнил о себе Эсквин.

Однако Кутред горько усмехнулся:

— Иными словами, все, что у нас есть, это ваши слова.

Левая рука Ингвара немедленно легла на рукоять меча.

— Вы намекаете, что я вру? — недобро сузил глаза он. Синее адово пламя засияло как будто ярче, как бывало всегда, когда он готов был бросить вызов на поединок.

И тут вмешался отец Бернар:

— Господа. Извольте вспомнить о приличиях. Вы стоите перед троном Его Величества. Затевать ссоры недопустимо. Кроме того, хоть и неприятно мне слышать столь безнравственные речи, в одном я не могу не согласиться с кесером. Если мы будем ставить под сомнение слова членов королевской семьи, это будет все равно что унижение для крови потомков Эормуна. Я не могу этого позволить.

Эсквин отвернулся, что-то пробормотав себе под нос. Слишком тихо, чтобы кто-то мог это услышать и обвинить его, но Ингвар не сомневался, что знает, о чем шла речь.

Что далеко не факт, что в жилах кесера и вправду течет божественная кровь, а не демонская.

— Если кесер уверяет нас, что принцесса Вин’Линетта находилась рядом с ним во время трагедии, — продолжал первосвященник, — То я не сомневаюсь, что это так. Я также не считаю себя вправе поставить под сомнение слова блистательного патриция Бей’Кутреда. Поэтому единственное, что я могу предположить: кто-то поставил себе целью оклеветать принцессу, дабы посеять раздор среди потомков Эормуна.

— Ваши рассуждения звучат разумно, отец Бернар, — согласился с ним Этельберт, — И мы должны тщательно их проверить. Ингвар. Если твою супругу оклеветали, то этот удар был нацелен на тебя. Посему я поручаю тебе провести расследование и отыскать виновника этого пожара.

Кесер склонил голову:

— Разумеется, брат. Я даю слово. Очень скоро я найду виновника и схвачу его.

Хотя проклятые тени всегда следили за тем, кто выходит и выходит с территории поместья, поднимать шум по поводу возвращения хозяина они не стали. Линетту Ингвар нашел в покоях для слуг, сидящей спиной ко входу.

Неслышно подкравшись к ней со спины, Ингвар крепко обнял её за плечи. Принцесса замерал в испуге, но кажется, быстро поняла, кто рядом с ней.

— Мой супруг. Что вы делаете? — спросила она.

— Выполняю обещание, данное Его Величеству, — усмехнулся кесер. После чего перевел взгляд на лежащее на постели тело и задал следующий вопрос:

— Как он?

Хеленд Бранд лежал без сознания; его руки были скрещены на груди, как у покойника. Он был смертельно бледен; демонический яд с арбалетной стрелы разлился по его телу. Однако пусть тяжело и неровно, но грудь его вздымалась в судорожном дыхании.

— Господин, — демон-кот прервал целебное мурлыкание, чтобы ответить на вопрос вместо девушки, — Мне удалось ослабить яд, и ваш бальзам обеззаразил рану. Кризис миновал, и сейчас его жизни ничего не угрожает. Однако он очень слаб и в ближайшие дни едва ли сможет подняться на ноги.

— Нужно доставить его к лекарю, — сделала вывод Линетта, — У вас ведь в столице есть лекари?

Ингвар покачал головой:

— Нельзя. Не раньше, чем он придет в себя настолько, чтобы мы могли согласовать версии. Я только что был свидетелем разговора Этельберта с послом от Торгового Альянса. Вашу авантюру хотят использовать как повод обвинить Данаан в злых намерениях.

— Злых намерениях? — переспросила девушка.

Её серые, как пасмурное небо, глаза вдруг стали неуловимо похожи на предгрозовые тучи.

— Злых намерениях? Серьезно? Злых намерениях? А то, что этих женщин держали в рабстве, это что? Это ничего по-вашему?

— Да при чем тут я? — возмутился кесер, — Не я их там держал. Я переправлю их в Данаан, как и обещал. Но я не позволю, чтобы ваше имя всплыло в связи с этим делом. Нам нужно позаботиться о том, чтобы ваше участие осталось скрытым, а для этого нужно объяснить ему, о чем следует молчать.

— Почему я должна скрывать его?! — продолжала бушевать девушка, — Я защищала невиновных!

— Да какая разница, что вы делали на самом деле? — ответил мужчина, — У них своя версия. Они в ней уверены. И правдой их уверенность не перебьешь. Стоит вам раскрыть свое участие, и окажется, что коварная семибожница ни за что ни про что сожгла трактир, принадлежащий Торговому Альянсу, в центре Аскании. Последствия пояснить надо?