Ингвар обернулся к ней, и она замерла, поймав его взгляд. Казалось ей, что этот взгляд пронизывает её насквозь, забираясь под одежду и лаская невидимым прикосновением.

— Тогда тебе придется как следует постараться, чтобы она была именно такой.

От необходимости придумывать достойный ответ Линетту спас демон-конь, флегматично заметивший:

— По крайней мере, господин, так как госпожа уже ваша жена, я могу её безбоязненно уронить.

Ингвар и Линетта отреагировали одновременно:

— В смысле?! — недоуменно воскликнула принцесса.

— Я тебе уроню! — возмущенно заявил кесер.

Голос коня оставался все так же спокоен, но какие-то еле уловимые нотки выдавали насмешку:

— Ничего. Будь на вашем месте любая другая дама, господину пришлось бы быть осторожным в этом отношении. С другой стороны, тем, что сели на меня, вы уже взяли на себя определенные обязательства перед ним. Эти правила вам пока незнакомы, ибо технический уровень этого мира не позволяет сформироваться необходимым для этого сообществам как минимум в ближайшие девятьсот лет.

Ингвар поморщился и пояснил:

— Из-за особенностей строения Бездны демонам порой известны какие-то обрывки знаний из других времен и даже миров. Я тебе как-нибудь сыграю музыку, которой научила меня Гитара, готов поспорить, ничего похожего ты не слышала никогда. Не беспокойся: никаких «обязательств» ты из-за этого не обязана выполнять. Я прав?

Он выразительно покосился на демона-коня, и тот с готовностью подтвердил:

— Конечно, господин. Вы правы.

Повинуясь указанию колдуна, демон-конь сорвался с места в карьер, и Линетта испуганно вскрикнула, крепче вцепившись в мужа. Высоким прыжком конь перемахнул через ограду, окружавшую поместье, — и так и не приземлился. Как будто отталкиваясь от воздуха, поднимался он выше и выше.

Всем телом Линетта жалась к Ингвару. Они уже взлетели выше угловых башен отцовского замка, и с ужасом принцесса представляла, что останется от неё, если она сейчас соскользнет по лоснящемуся конскому крупу.

— Не бойся, — прошептал мужчина, — Я не дам тебе упасть.

Он повернул голову к ней, и к своему удивлению Линетта и вправду почувствовала, что больше не боится. Не рядом с этим мужчиной. Яростный ветер не смел унести его слов. В этот момент монументальная фигура Ингвара казалась ей чем-то незыблемым. Средоточием надежности и безопасности. Настоящим сердцем урагана.

А затем он сжал коленями конские бока, и в вечернем небе демон-конь устремился на запад. Бил встречный ветер, что должен был ослепить их, — но Ингвар казался нерушимой преградой на его пути. Как волнорез рассекает волны, он всем своим телом, всей колдовской силой защищал Линетту. И несмотря на его предупреждение, ей вовсе не было холодно.

Оказывается, окутавающее адово пламя тоже может быть теплым.

— Главное, не смотри вниз, — сказал Ингвар, — Тогда будет не так страшно.

Однако он был неправ. Теперь, прижимаясь к сильной спине, Линетта могла оглядеться вокруг. С высоты, где не летают даже птицы, она видела густые темные леса и зеленые пашни асканийских деревень. Голубую морскую гладь и желтоватые пики гор. Белокаменные стены столицы и величественные шпили королевского дворца.

Казалось, это все сейчас было у её ног. Казалось, что кесер таки сделал её королевой.

Переплетались тысячи дорог, создавая вместе диковинный узор, что невозможно рассмотреть иначе как из вышины. Ходили по ним мелкие, как муравьи, крестьянские телеги и торговые повозки. Где-то там, по одной из дорог, шел и караван, с которым уходили девушки, которых она спасла.

Которых спасли они с Ингваром.

И пусть, пусть знала она, что спустившись ниже, увидела бы и шрамы войны, и изнанку столицы. Но отсюда, из поднебесья, мир казался прекрасным и совершенным. И казалось ей, что сейчас, сидя за спиной мужа, она видит будущее его глазами, — видит мир, который они вместе построят. А не они, так их потомки.

Этот мир был для неё самым лучшим свадебным подарком.

— Нет, — прошептала Линетта, — То, что я вижу, прекрасно. Спасибо тебе.

Изба-мазанка считалась крупной по деревенским меркам, но Ингвару, отличавшемуся высоким ростом, все равно пришлось пригибаться при входе. На секунду он остановился, давая глазам привыкнуть к смене освещения, но тут же посторонился, пропуская в помещение Линетту и Бардальфа.

Обстановка была минималистичной. Две комнаты, печка, стол, скамья и топчан в углу. Закрытые деревянные ставни. Несколько лучин едва разгоняли мрак, — или скорее держали отчаянную оборону, как последние солдаты разбитого войска.

Несмотря на это, можно было заметить, что владелец дома отнюдь не влачит жалкое существование. Глиняные стены были голыми, но почти не потрескались. Да и одежда хозяина была поношенной, но вполне добротной.

— Кто там еще? — гаркнул он из дальней комнаты, — Иду, чтоб вам пропасть!

Впрочем, он немедленно изменился в лице, увидев эдлинга и его гостей. Тяжело опершись на костыль, он склонился в глубоком поклоне.

— Простите меня, господин, я не узнал вас!

Это был сухощавый старик с острым, скуластым лицом и упрямо боровшимися за выживание остатками седых волос. На его правой руке недоставало двух пальцев, а левая нога практически не гнулась, из-за чего он не мог ходить быстро и с трудом ковылял, однако не жаловался.

— Поднимись! — приказал эдлинг.

После чего, обернувшись к своим гостям, сказал:

— Вот он, как я и говорил. Этот человек — отец Клейна.

Ингвар сделал шаг вперед, оглядывая потенциального свидетеля.

— Благодарю вас, эдлинг Бардальф, — не глядя на собеседника, сказал он, после чего обратился к простолюдину:

— Как твое имя?

— Бакли, господин кесер, — откликнулся старик.

Он говорил почтительно, но при этом с достоинством, что Ингвару, пожалуй, понравилось: среди простонародья такое редко встретишь.

А вот то, что он назвал его по титулу, хотя Бардальф его не представлял, — не особенно. Подозрительно это было.

— Ты знаешь меня? — приподнял бровь Ингвар.

— Вы едва ли меня помните, — откликнулся Бакли, — Но именно в день встречи с вами я стал таким, каков я сейчас.

Мысленно Ингвар вздохнул. Он действительно не помнил этого человека, но за свою недолгую жизнь участвовал во многих дуэлях, битвах и просто драках, так что не исключал, что мог действительно быть причастен к его ранам. А сейчас, когда ему нужна была информация, встреча с мстителем была крайне несвоевременна.

— Я не собираюсь драться с калекой, — с максимально возможным высокомерием сказал он, — К тому же я пришел по делу.

— Драться? — не понял старик, — Я хотел выразить вам свое почтение и благодарность. В тот день, когда проклятые данаанцы почти пробились в замок Мозаль, именно вы со своими черными всадниками прорвали кольцо осады. Все, кто стоял на стенах замка в тот день, обязаны вам своими жизнями.

Он вновь склонился в поясном поклоне.

Слышать подобную похвалу Ингвар не привык. Скорее напротив, на протяжении всей его жизни люди предпочитали не замечать его заслуг, — зато стоило ему сделать что-то не так, мигом видели в этом доказательство злокозненности его натуры. Чего уж греха таить, в первый момент, услышав слова старика, он почувствовал удовольствие.

В первый момент.

Потому что столь редко слышимая им похвала просто не могла не относиться к убийству данаанцев и при этом не звучать в присутствии данаанской принцессы!

Ингвар обернулся к Линетте и посмотрел ей в глаза. Казалось ему, что сейчас все то хрупкое доверие, что образовалось между ними в последнее время, порушится одним неосторожным напоминанием. На вид принцесса была спокойна.

Но что она чувствовала на самом деле?

— Я пришел сюда не из-за этого, — глухо сказал он, — Твой сын. Юный Клейн, служивший в замке Мозаль. Он ведь пропал недавно?

В мгновение ока в глазах старика появилась подозрительность, а в голосе осторожность.