Даша со злостью дёрнула от бутерброда новый кусок, и вот тут-то раздражение и особенности телосложения легли на скользкую от курицы и майонеза кожу: браслет соскочил с запястья и упал в озеро. Даша просто физически не успела его поймать – доля секунды, и витое серебряное украшение быстро опустилось под воду.

Обычные манящие чары на глубине не работали, Даша знала это наверняка. И, хотя решение проблемы уже давно созрело в голове, всё-таки водоотталкивающее колдовство лишь защищало собственно от воды. Предстояло по уши погрузиться в ледяную глубину озера и потом выбираться через заросший сухими камышами берег, а делать этого ой как не хотелось. Но ещё больше не хотелось расстраивать и без того грустную подругу: Белла любила этот браслет, Рада подарила к поступлению, когда Белла училась на первом курсе. Придётся лезть. Одно радовало: в такой холод нежить, населявшая местные водоёмы, ещё обитала на глубине в спячке. Можно не бояться, что они попытаются утопить.

– Был бы мой, подарила бы русалкам, – буркнула Даша. – «АНАГИДРА!»

Красивым жестом Даша обвела своё тело от ног до головы, и по заколдованной коже поползло липкое, неприятное ощущение, как будто Даша тонула в большой банке жидкого мёда. После девушка задержала дыхание и спрыгнула в воду, скрывшись в озере с головой.

Поднявшиеся со дна клубы ила и песка дезориентировали, Даша чуть не начала паниковать и барахтаться, но полуслепые от мутной воды глаза успели выхватить на дне металлический блеск прежде, чем его окончательно скрыла под собой озёрная взвесь. Сжав браслет в кулак, Даша вынырнула под мостками, проплыв до их середины. Её голова, оказавшись над поверхностью воды, оказалась совершенно сухой – это было приятно.

Голоса Даша услышала, уже будучи в камышах, когда по грудь в воде шла к берегу, с трудом разгребая ногами прибрежный мусор. Голоса приближались, и в одном из них девушка с неприязнью узнала блеянье Сатирова – он строго запретил купаться, и, если он сейчас увидит Дашу непосредственно в воде, у неё наверняка будут неприятности. Собственно поэтому ей и пришлось затаиться, надеясь на то, что долго сатир здесь не пробудет, потому что срок водоотталкивающих чар был до смешного коротким, а выбраться на берег и пойти в общагу греться хотелось всё сильнее.

Отчётливый цокот копыт возвестил о том, что Сатиров шёл по мосткам. Чьи-то осторожные шаги ступали следом, но этот кто-то остановился довольно скоро.

– Люблю эти места, – сказал незнакомый Даше низкий мужской голос. – Для меня до сих пор загадка, почему рядом с озёрами не гуляют студенты.

– Нежить опасна, – проблеял Сатиров в ответ. – Студентам запрещено купаться, мне казалось, что это не нуждается в пояснениях.

– Купание – да, но почему никто не гуляет по берегу? Мостик идёт так далеко в воду, лес почти рядом, горы и это вечно облачное небо – виды потрясающие! Я слышал, что простаки любят фотографии и делают их по сотне возле каждого куста. Интересно, а из нашей молодёжи кто-нибудь сделал хоть один снимок на фоне местной природы?

Даша, стоя в камышах, подумала, что мужчина удивительно прав: лично у неё действительно не было ни одного фото. Всё больше с друзьями в общаге.

– Кому сейчас какое дело до природы РМТА? – Голос Сатирова показался Даше задумчивым. – Вы отпустили Ядвигу.

– Да, – спокойно ответил собеседник. – И давно.

– На каком основании? Ждёте, пока наша больница снова наполнится пострадавшими? У меня осенью чуть два студента не погибло!

– Мне казалось, что после ареста Рады Гредяевой несчастные случаи прекратились.

– Это так, но… что-то не то. – Даша впервые подумала, что в этом сатир оказался проницателен. – И то, что вы никак не найдёте доказательства её вины, меня немало тревожит.

– Считаете, что она невиновна?

– Напротив. Я считаю, что её давно пора осудить, как настоящую ведьму и применить высшую меру.

Даша чуть не уронила браслет в воду от неожиданности.

– Слышали? – Незнакомый голос явно не оставил всплеск без внимания. – Ещё рано для нежити.

– Утки, – отмахнулся Сатиров. – Одна профессорша прикормила, теперь они в наших камышах всегда. Но вы, кажется, намеренно меня игнорируете.

– Я ничего не игнорирую, работа такая. Но у меня всё ещё много вопросов к Раде Яковлевне. Она помогала нам искать пропавшую студентку прошлой зимой, наводила на след вампира. Без её ведовства мы бы не нашли останков Васева.

– Кто-то прекрасно справился и без её ведьмовства! Васев убит, разорван на куски – мы оба знаем, кто это мог сделать, но, к сожалению, закон позволяет вервольфу сохранять анонимность.

– Я не понимаю, почему вы упорно называете Раду Яковлевну ведьмой. Мы проверили, она свободно пользуется кольцом, к тому же, с момента заключения под стражу эта женщина ведёт себя абсолютно спокойно и ни разу не применила даже невербальную магию. Я думаю, что не стоит оскорблять её и заочно винить во всех бедах, хотя и меня в высшей степени настораживает то, что в академии спокойно.

– Вам стоит применить высшую меру, чтобы так оставалось и впредь.

Даша почувствовала, как вода потихоньку просачивается сквозь одежду. Первыми намокли ноги, потом грудь. А сейчас влага расползалась по джинсам девушки, от чего казалось, что она надула в штаны. А впрочем, сейчас бы Даша этому не удивилась – с такими-то новостями!

– Не в вашей компетенции решать, какую меру применять к Раде Гредяевой. – Безымянный мужчина говорил всё так же спокойно, и его интонация явно бесила Сатирова.

– Сергей Владимирович, вы в своём уме? – Голос ректора мог показаться агрессивным, если б не блеющие нотки. – Она полукровка, откуда такое снисхождение?

– С ума сойти можно, и это мне говорит сатир! – Судя по шагам, этот самый Сергей Владимирович развернулся и пошёл по направлению к берегу, но остановился. – Помнится, в академии преподаёт горгона. Или я ошибаюсь? Почему-то вы не добились её увольнения, как добились увольнения остальных.

– Она хорошо знает предмет. – В голосе ректора послышался неприкрытый страх. – Ей нет равных в сглазах и проклятиях.

– Уволенные преподаватели тоже хорошо знали свой предмет. Я помню, как здесь преподавал кентавр – он был лучшим профессором из всех, кого я знал. А эльфийка? Ведьма, умнейшая женщина, но вы уволили и её. Объясните, почему вы травите преподавателей не человеческого происхождения? Не колдовского? Почему вы не уволили Медузу? Испугались стать каменной статуей? Что ж, могу заверить: ей три тысячи лет, и она давно научилась не обращать на таких, как вы, внимание.

– Я беспокоюсь исключительно о студентах!

– А по-моему, вам наплевать и на студентов, и на преподавателей. Вы беспокоитесь только о своём месте, – с презрением сказал обладатель низкого голоса и ушёл с мостика – Даша слышала отдаляющиеся шаги по песчаному берегу.

Вскоре ушёл и Сатиров, и девушка наконец-то смогла вылезти из воды на берег. Тело замёрзло, конечности еле двигались, но сейчас больше волновало не это, а что Сатиров подразумевает под высшей мерой. Что это будет? Смертная казнь? Веди?

Хлюпая мокрыми ботинками и цепляя песок, Даша шла по берегу. Надо рассказать Белле. Обо всём, что Даша сейчас услышала. Это окончательно добьёт подругу.

– Всё ты понял, жулик! Вон та, под столом, десять бубны. Давай, доставай!

– Не бубны, а червы.

– Бобик, ты совсем охренел?! Я твой друг, между прочим!

– Извини, Романыч, это игра! – Игорь с ликующим выражением смотрел на свою колоду. – Так! Так! И вот так! – он резким движением отбил карты, подброшенные Ромой, а затем кинул козырного туза.

Рома, который и так уже сидел с погонами – а тут эполетами – на плечах, зло отбросил свою карту, а Игорь с довольным видом откинулся на спинку кресла. На лице сияла широкая улыбка, в глазах прыгали зелёные черти.

– Не расстраивайся, дружище, тебе тоже когда-нибудь повезёт!

– Повезёт? Да ты шулер, вся игра не в счёт!