Дождь всё так же стучал в окно. Рома коснулся пальцами своего тёмного отражения – разве могло это подобие живого существа ещё совсем недавно быть крепким и здоровым, как бык, молодым человеком? Рома не узнавал себя. Телосложение ещё оставляло былую мощь, но Рома не мог не заметить, что он уже начал худеть, будто и правда чем-то серьёзно болел. Взгляд тяжёлый, старческий – прям романтический герой, скорбящий над могилой возлюбленной. Что ж, по крайней мере, созвучно окружающей обстановке.

Парень усмехнулся, заметив, что при этом даже его лицо не делается более весёлым. Это уже совсем не так, как улыбались друзья. Дашка та прямо расцветает, лучится, стоит ей улыбнуться. Белла улыбается скромно, как кисейная барышня девятнадцатого века, но получается мило и искренне. Даже у Игоря улыбка выходит жизнерадостной, хотя взгляд и остается несколько жёстким. Рома же потерял вкус к жизни. Сначала, когда всё только произошло, он растерялся и не понимал и половины происходящего. После первого полнолуния парень был раздавлен и напуган. Он не знал, что ему делать. Но пришёл лекарь и вселил надежду – всё можно исправить. Рома расцвёл, у него появился шанс на нормальное будущее. Парень жил этой надеждой.

Но шло время. Все вокруг него искали избавления: родители, те немногие преподаватели академии, что были в курсе, Белла и Игорь, даже Даша пыталась хоть чем-то помочь. Но тщетно. Казалось, что всё впустую; хотя Рома и понимал, что до избавления от проклятия могут пройти годы, надежда в нём с каждым лунным циклом становилась всё меньше и меньше, грозя исчезнуть совсем…

Парень прислонился головой к прохладному стеклу. Дождь всё шёл. И не он один.

– Рома!

Четверокурсник нехотя повернулся. Рядом стояла Белла. Из-за светящихся шариков, толкающихся под потолком, её глаза казались мерцающими в полутьме.

– Мы идём навестить Игоря. Ты с нами? Дашка ждёт в общежитии.

Рома поёжился, но не от дуновения сквозняка. Ему вспомнились слова лекаря, после того, как Игоря прооперировали: «Перелом основания черепа, гематома, тяжёлая кровопотеря. Будем делать прогнозы, когда очнётся». И мысли: «Если очнётся».

– А есть ли смысл идти? – мрачно ответил Рома, не слезая с подоконника. – Лекари прогнозов не дают.

Белла в ужасе отдёрнулась:

– Да как тебе не стыдно?! – прошептала она. – Он твой лучший друг!

Рома почувствовал себя последней свиньёй на планете.

– Прости. – Он спрыгнул на пол и постарался выдержать взгляд Беллы. И не смог. – Не знаю, что на меня нашло.

– Я понимаю. – Белла взяла Рому за руку. – Ты измотан, полнолуние в этот раз приключилось то ещё! Но, Рома… нельзя отчаиваться. И нельзя, чтобы твоё отчаяние захлестнуло всех, кто тебя любит.

Рома ничего не ответил, просто обнял девушку.

– Пойдём, – сказал он, чуть отстранившись. – Дашка ждёт.

Белла кивнула и поплелась рядом.

– Мне кажется, она боится. Больниц, – пояснил Рома, поймав непонимающий взгляд Беллы. – То, что она тогда рассказала, про аварию, про то, как погиб её друг, а сама она очнулась в больнице с отрезанными до бёдер ногами… это ведь не удивительно.

– Я не думала об этом с такого ракурса, – ответила Белла. – Но я… не знаю даже. Что-то изменилось в ней самой после матча. Она ведь в тот день так и не пошла в больницу, ты же помнишь? Появилась уже в общаге, под вечер, вся зарёванная. Спросила только, жив ли он, и когда я сказала, что да, ушла в комнату, зарылась под одеяло и не вылезала до утра.

– Они много через что прошли вместе. – Рома пожал плечами. – Дашка ведь спасла его этим летом.

– А мне кажется, что всё проще… – Белла сказала это очень тихо, но в тишине пятого этажа её слова прозвучали эхом.

– В смысле… ты… – Рома округлил глаза. – Подожди, но Артур? Ты же не думаешь, что Даша настолько легкомысленна, что так скоро сможет его забыть?

– Нет, конечно же, это не так. Просто… – Белла подбирала слова. – Я думаю, что она сама ещё толком не определилась. С чувствами. Она любила Арти, нам всем он нравился, но с Игорем они… на одной волне, понимаешь?

– Они постоянно о чём-то спорят.

– Вот именно, Рома. Вот именно.

Белла пошла в сторону лестницы, и Рома медленно последовал за ней. Он не знал, как относиться к словам подруги, но уже привык доверять её интуиции.

– Давай на NB71. Чёрт, Дашка, я уверена, что она где-то здесь!

– Я это слышала от тебя четыре стеллажа назад! – возмутилась Даша, но всё же сдвинула в сторону тяжёлую лестницу на колесиках со стоявшей наверху Беллой.

Они давно искали эту книгу.

Оборотническое зелье было опасно и непредсказуемо. Не говоря уже о том, что вызывало дичайшую изжогу. По всем канонам полагалось просто прекратить его пить, но оставить Рому наедине с его бедой не рассматривалось даже крайним вариантом.

Рома становился всё раздражительнее. Не далее, чем сегодня утром, он почти готов был придушить своего однокурсника, когда тот слишком навязчиво стучал в дверь двести четырнадцатой.

– Что, блять?!

Даша, пившая чай в холле общежития, подскочила от неожиданности, когда парень вылетел из комнаты в одном полотенце и с мокрым ёжиком волос, почти кинувшись с кулаками на назойливого однокурсника. Когда тот в ответ пробормотал что-то про конспекты, Рома обложил парня таким забористым матом, что формулировкам позавидовал бы даже Воронцов.

– Вы там все, что ли, долбанутые в этой комнате? – крикнул Роме одногруппник, когда тот хлопнул у него дверью перед самым носом.

Даша тогда проводила спускающегося по лестнице парня взглядом, но ничего не сказала. Полнолуние в этом месяце прошло особенно тяжело, а тут ещё и нервное напряжение. Рома как будто бы до сих пор ещё не совсем очухался.

Надежда таяла – и Даша, и Белла прекрасно это понимали. Рома помнил каждое полнолуние, помнил всю боль, с которой его тело ломалось на части – для него это оказалось намного тяжелее, чем забвение полноценного вервольфа. Недопроклятый – так он звал сам себя, стараясь шутить на эту тему, но не получалось.

– Нашла! – крикнула Белла, едва не свалившись с лестницы.

– Хорош орать! – шикнула на подругу Даша. – Давай, спускайся, показывай, чего там у тебя.

Белла осторожно спустилась вниз, прижимая к груди книгу, как самое большое сокровище на земле. Найдя свободный столик у окна, и спрятав литературу от любопытных глаз за номером популярного женского журнала, Белла нашла интересующую её главу и в полголоса зачитала отрывок:

– "Оборотничество известно магическому сообществу с древнейших времен. Кицунэ* в Японии, ирландские шелки** и Хозяйка Медной горы*** в уральских сказаниях – общеизвестные примеры использования людьми животного облика. Оборотничество помогало людям не просто приобщиться к животному миру, но и защищать селения от вервольфов в ночи полнолуния, так как для оборотней, как и для животных, вервольф не агрессивен. Долгое время оборотни так же работали и с мантикорами, так как животные эти славились свирепым нравом и, так же, как и вервольфы, не подпускали к себе человека, реагируя на его присутствие смертельно опасной агрессией. Оборотничество является довольно зрелищной областью магической науки, однако, оно так же весьма сложно в исполнении. Владение этой способностью не врождённое, но приобретённое свойство мага, требующее от него колоссального труда и терпения. Эта отрасль трансформации пока не находится под запретом, но уже имеющиеся оборотни подвергаются строгому контролю, а готовящийся пакет запрещающих поправок в законодательстве может поставить под вопрос само существование искусства оборотничества".

Дальше после некоторых пояснений шла подробная инструкция по превращению.

Даша присвистнула:

– Охренеть, Белка! – прошептала она – Это ж мы сами можем… Как думаешь, это поможет нам с Ромой?

– Подумай сама, – тем же шёпотом откликнулась Белла, – почему Рома такой нервозный? Да он боится, что, как в первый раз, может кого-то покалечить. Он ведь чуть не убил тебя, помнишь?