Больше всего Маргарита Максимовна боялась показать девочку своей матери, боясь опять удостоиться взгляда. Но напрасно: едва увидев рыжий пушок на голове внучки, её нежную светлую кожу и тёмные глаза, Аделаида Михайловна прошептала лишь «Наконец-то!» и разрыдалась. Это тронуло Маргариту, она поняла, что не безразлична матери. Две женщины наконец-то помирились.

Аделаида Михайловна ожила: обожаемая Даша принесла счастье и в её дом. Даша проводила много времени с бабушкой и дедом, часто ездила с ними на дачу. Старик обучал внучку премудростям природы: рыбалке, лазанью по деревьям, сбору грибов и ягод. Целые дни они проводили вместе, но вечером Даша неизменно бежала к бабушке, чтобы послушать невероятные истории о далёком и недосягаемом мире, в котором рядом с людьми живут чудные существа и всё вокруг там пропитывает волшебство.

Услышанные от бабушки сказки Даша с удовольствием пересказывала дома, но Сергей Петрович считал такой подход тёщи к воспитанию ребёнка несерьёзным. Сказки, которые не учили уму-разуму, не несли морали, а просто говорили, что где-то есть мир лучше того, в котором мы живём, раздражали: Сергей Петрович орал на дочь, лишь услышав про привидений и сатиров, а пятилетняя девочка не понимала, за что её ругают. Очень скоро Даша отдалилась от отца, стараясь не обращаться к нему без крайней необходимости.

Маргарите Максимовне такое было не по нраву, и она быстро пресекла общение Даши с бабушкой и дедом. Это стало роковым решением: Аделаида Михайловна вновь вернулась к состоянию апатии, только на этот раз не помогали ни антидепрессанты, ни психиатр. Через полгода женщина просто не проснулась.

Максим Геннадьевич, отец Маргариты, во всём обвинил свою дочь. Он не понимал, почему та ограничила общение с Дашей, был зол, обижен и просто разбит. Маргарита Максимовна пыталась всё исправить, часто привозила Дашу к отцу, но всё тщетно: это был уже не тот беззаботный и жизнерадостный старик, которого она помнила. Максим Геннадьевич был слишком раздавлен скорбью. Через пару лет не стало и его.

Спустя время жизнь снова потекла своим чередом. Шли годы. Продали дачу и квартиру, переехали в коттедж в черте города. Сергей Петрович обзавёлся домработницей, охранником и кучей фобий о том, что его новый красивый дом могут обчистить. Кованая ограда заросла сайдингом высотой в два с половиной метра, стены дома, как плющ, обвили провода сигнализации, что после десяти вечера не давала открыть в доме ни единого окна. Среди этой паранойи и росла Даша, потихоньку превращаясь из миловидной девочки в красивую и умную девушку.

У Маргариты было столько планов! Она так хотела хорошего будущего для дочери, так старалась оградить её от неприятностей и ужасов внешнего мира. Но напрасно: своевольная Даша в ту роковую ночь убежала из дома. Потом всё было, как в кошмарном сне: несколько дней на грани неизвестности, инвалидность, многочисленные операции и осложнения. Маргарита Максимовна, как могла, пыталась облегчить Дашину участь; девушку окружили заботой и вниманием, но Даша больше не верила в счастливое будущее. До того самого дня…

Именно в тот день чета Голубевых почувствовала на себе всю сверхъестественную силу, наделявшую параллель. Именно тогда и пролился свет на странную апатию Аделаиды Михайловны: она не любила эту жизнь, этот мир. Она родилась в совершено недосягаемом месте, из которого её выгнали за то, что она не могла колдовать. И вернуться туда, по иронии судьбы, должна была её дочь.

В тот момент Маргарита Максимовна поняла всё: и почему до семнадцати лет мать её обожала, и резкую смену настроения после поступления в вуз, и этот взгляд. Мать действительно жалела Маргариту. Она не смотрела на то, что дочь счастлива. Она хотела для неё лишь той жизни, которой когда-то лишилась сама, хотела, чтобы дочь воплотила в явь её мечты и желания. При этом матери было наплевать на успехи Маргариты. На её настоящее, неподдельное счастье…

«Именно так я сейчас отношусь к Даше» – эта мысль хлыстом ударила Маргариту Максимовну, заставив подскочить на месте.

У Даши всегда был свой путь, по которому она шла с гордо поднятой головой, так же, как в своё время шла по намеченному пути сама Маргарита. Неожиданно нагрянувшие воспоминания о матери помогли осознать истину – у Даши были свои мечты и желания, а всё непослушание девушки лишь результат их с Сергеем воспитания. Они травили её, не давали дышать полной грудью. Били… ох, как Сергей её бил! Если бы Маргарита с Сергеем не держали дочь, словно в наручниках, кто знает? Может и не случилось бы аварии? Может, в ту зимнюю ночь Даша бы спокойно спала у себя в комнате?

Каждый день Маргарита Максимовна невольно награждала дочь взглядом, несмотря на то, что сама ненавидела эту черту в своей матери. Она в грош не ставила Дашины мечты и старания, всем была недовольна…

«Главное – изоляция, как с алкоголиками». Но Дашино стремление уйти не было похоже на дурную зависимость.

Прошлым летом родители отправили навстречу судьбе свою безногую девочку. Через год Даша встретила их на вокзале, непринуждённо поедая мороженое и стоя на своих родных ногах. Не на каких-нибудь протезах, нет. Это были самые настоящие ноги. Как? Невозможно. Но так ли уж это важно?

Девушку в тот момент было совершенно не узнать. Она так повзрослела. Стала красивее и словно светилась изнутри какой-то неведомой силой. Она была счастлива. Счастлива по-настоящему. И это счастье у неё хотела отнять родная мать.

«Боже, что я делаю? Ведь Сергей бесконечно неправ, а я иду у него на поводу!»

Нет, она не могла поступить так с Дашей. Она пятнадцать лет ждала её появления, и теперь вот так своими руками отрезать все нити, связывающие с ней? Ну, уж нет, не на ту напал!

Маргарита Максимовна решительно встала и направилась к кровати.

– Даша, Даша, просыпайся немедленно!

Рыжий кот выдавил из себя недовольные урчащие звуки, но не кинулся. Возможно потому, что из-под одеяла показалась встрёпанная голова его хозяйки.

– А? Что? Уже пора? – Девушка посмотрела в окно на синее ночное небо и недоуменно уставилась на мать. – Зачем ты меня разбудила? Мне вообще-то рано...

Маргарита Максимовна жестом остановила дочь:

– Слушай и не перебивай. Отец хочет сделать что-то ужасное, подставить тебя. Я даже не представляю, где он это достал, не хочу даже думать, но он хочет очернить тебя перед твоей академией, чтобы тебя оттуда исключили.

– Что?

– Не перебивай, Даша, не перебивай. Я… не могу так с тобой поступить. Просто не могу. Поэтому сейчас же вставай, собирай вещи и уходи. И никогда не возвращайся сюда, он тебе всё равно не позволит.

Хотя Даша и не вполне проснулась, повторять ей дважды не пришлось: взмахом руки девушка отправила в чемоданы оставшиеся вещи. Второй взмах закинул не успевшего даже мяукнуть Рыжика в переноску.

– Мам? – Даша натягивала на себя джинсы и жёлтую толстовку. Непричёсанные волосы делали девушку похожей на одуванчик.

– Некогда, доча, некогда. Собирайся скорее. Переночуешь в гостинице. Деньги возьми в моей сумочке, в кошельке. Она внизу, в прихожей. – Маргарита Максимовна всё говорила, попутно вызывая с Дашиного мобильника такси. – В крупных отелях не останавливайся, отец может найти. Вроде бы всё...

– Мам, я не понимаю…

Маргарита Максимовна, уже было подошедшая к двери, развернулась и встала рядом с дочерью:

– Тебе и не нужно понимать. – Женщина ласково пригладила Дашины волосы. – Так уж вышло, что ты не рождена для этого мира. Ты была так несчастна, а сейчас посмотри, какая ты стала! Такая взрослая. Такая красавица! Взяла от нас с отцом всё самое лучшее. Ну, не надо! – Маргарита Максимовна засмеялась, глядя на то, как перекосилось Дашино лицо. – У папы тоже есть таланты. Он умён, напорист, всегда знает, чего он хочет и идёт к этому. В тебе это есть. И мы с отцом были не правы, когда пытались диктовать тебе условия. У тебя свой путь. Я слишком поздно это поняла.

Маргарита Максимовна улыбнулась, а затем сделала то, чего не делала никогда – крепко обняла Дашу.