Я повернулся лицом к столу, когда Кэт задала мне какой-то вопрос. Хотелось сказать, что мне совершенно насрать на эту чертову мотивацию и их совещание. Мне ты нужна. Ты! Здесь и сейчас! Еле сдерживался, отвечая что-то размытое на все их вопросы. Непонятно откуда появившееся раздражение нарастало. Изменений ей захотелось. Будут ей изменения. И не только в мотивации, но и в ее личной жизни!

После совещания говнюк Градов умудрился облапать Кэт, пока я перекидывался парой слов со Смолиным в кабинете.

— Градов, руки убрал! — предупреждающе рыкнул, скрежеща зубами.

— Я всего лишь пригласил Екатерину в «Каприз». — Он благоразумно отошел от Кэт на пару шагов.

Молодец, соображал быстро.

— Да неужели? И для этого обязательно нужно лапать ее?

— Ветров!

— Владислав Андреевич!

Посмотрел на возмущенное лицо Кэт. Ничего, привыкай. С тараканом справился, справлюсь и со всеми остальными. Градова среди них, конечно же, не было, слаб еще мне конкуренцию составлять, но вот нагадить этот гаденыш мне все же умудрился, ведь Кэт согласилась прийти в «Каприз». Твою мать! Подарки Градову сто процентов не добавят очков в мою пользу. Дьявол!

***

После обеда привезли отцовское изваяние. Градов сам встретил курьера. Огромная коробка была установлена на специальной тележке — рохле, которую курьер еле тащил за собой. Ну папа! Похоже, эта нимфа была практически в человеческий рост.

— Что вы там притащили? — подозрительно заворчал Градов.

— Не твоего ума дело.

— А вы видели счет за доставку этой штуки? Там пятизначное число!

— Просто приехала издалека. Отстань, Градов. Иди лучше делом займись.

Выгнал всех и открыл коробку. Глубокий вдох, глубокий выдох, и я, схватив телефон, набрал отца.

— Кхм-кхм. — Никак не мог откашляться, в горле от шока встал ком. — Это что?

— Не что, а кто! — Отец на том конце явно веселился.

— Мама видела?

— Ты что?! Не вздумай ей рассказать! Это так, фантазии на отвлеченную тему пару лет назад.

— Ну ты и отвлекся, скажу я тебе! Секс-шоп отдыхает.

— Ты просил погорячее, я и прислал погорячее.

— Признайся, тебе просто эту фантазию выкинуть жалко, а хранить тяжело — много места занимает, да и мать может увидеть, вот ты и решил ее пристроить по случаю.

— Раскусил, — рассмеялся отец. — Расскажешь потом реакцию молодого человека, надеюсь, он не такой пуританин, как ты.

— Смешно.

Убрав телефон в карман, сел на диван напротив распластанной на полу девицы.

Отец сваял девушку из темного камня размером чуть меньше журнального столика. Основная изюминка скульптуры — поза. Девушка была полностью обнажена и полулежала, опираясь на локти и широко расставленные колени. Ее голова утопала в подушке и была повернута набок. Привстав на четвереньки и прогнувшись в пояснице, она совершенно недвусмысленно приглашала пристроиться к ней сзади.

Ну что ж. Встав, подошел к скульптуре с той самой стороны, и слова матери о том, что ее муж старый скульптуришка-развратник, приобрели новое звучание и уже не казались столь обидными или несправедливыми. Застыв, рассматривал отцовскую нимфу. Радовало то, что интимная зона девицы была проработана не столь тщательно, как, я знал, при желании мог бы это сделать отец, но и без того вид на сей шедевр сзади напрягал не слабо. С трудом оторвав взгляд от женского естества, отошел на пару шагов и встретился с девушкой глазами. Дьявол! В это трудно поверить, но с этого ракурса она смотрела прямо на меня. Кажется, еще секунда, и, вильнув задом, она в удивлении вскинет брови и спросит: «Ты чего застыл? Действуй!»

Для меня отец бесспорно был гением. В своих работах ему всегда удавалось передать динамику, реалистичность и красоту женщины. Уже не первый раз замечал, что скульптуры, выходящие из-под его руки, словно живые. Не удивлюсь, если по ночам, оживая, они устраивали шумные шабаши в его мастерской.

Вздохнув, отошел к окну и, достав из кармана телефон, написал отцу: «Как ее зовут?»

«Адель», — получил быстрый ответ и тут же забил имя в поисковик.

«Адель — благочестивая, благородная». Ну что ж, вполне в духе отца.

Я прекрасно понимал, что он ждет моей настоящей реакции на свою работу, поэтому написал:

«Она притягательна».

«Я знал, что ты оценишь!»

Прикрыв развратную Адель коробкой, отошёл к окну и подумал, что Кэт такой подарок точно не оценит. Поэтому решил минимизировать риски и подарить скульптуру Градову прямо здесь, в офисе. Тем более тащить ее с собой в «Каприз» будет крайне проблематично.

К шести вечера собрал у себя в кабинете исключительно мужиков. Дамам не стоило знать об этом подарке.

— В честь чего сбор? — с порога поинтересовался Коршунов.

— Градова начнем провожать.

— Так в «Капризе» же решили.

— Там продолжим.

В течение десяти минут мой кабинет наполнился коллегами Градова, с которыми он тесно сотрудничал на протяжении четырех лет. Последними вошли Степан и сам предатель.

— Итак, — начал я свою речь, встав перед коробкой. — Я собрал вас всех здесь, чтобы подарить наш прощальный подарок лучшему помощнику из всех, с кем мне приходилось когда-либо работать.

— Спасибо, — Градов с подозрением покосился на коробку позади меня, — но не стоило.

— Стоило, стоило. — Коршунов хлопнул его по плечу. — Никогда не нужно недооценивать себя мой мальчик!

— Дело не в этом. Просто, зная Влади…

— Ну не скромничай, — прервал его, не давая наговорить гадостей. — В нашей компании уже давно существует традиция, согласно которой мы не отпускаем лучших сотрудников без прощального подарка. И так как ты не просто лучший, а бесценный, подарок ты тоже получаешь бесценный. Я уверен, что он станет прекрасным напоминанием о годах, проведенных в стенах нашей компании. Уверен, ты оценишь его по достоинству.

Градов слегка побледнел. Смолин напрягся, заподозрив неладное, и, нахмурившись, смотрел на коробку.

— Эдуард Васильевич, — обратился я к Звереву, который стоял к подарку ближе всех, — помогите убрать коробку.

Через секунду мы сняли с Адель картон, и кабинет наполнился множеством звуков.

— Ого! — от Зверева.

— Вау! — от Круглова.

— Ох-х... — от Степана.

— Ветров! — от Смолина.

— Охренеть! — от Коршунова.

— Ну вы даете! — от Травкина.

Молчал лишь Градов и еще несколько молодых ребят, явно проглотивших языки. Спустя минуту все по цепочке начали обходить скульптуру, при этом каждый на пару секунд задерживался в ногах Адель.

— Узнаю руку мастера, — прокомментировал Олег.

— Ну что скажешь, Сергей? На мой взгляд, потрясающий подарок, — высказал свое мнение Коршунов.

Градов, который в этот момент находился как раз напротив естества Адель, тяжело вздохнул и ответил, вскинув на меня измученный взгляд:

— Польщен. Спасибо. Надеюсь, что это был единственный сюрприз?

— Размечтался! И кстати, Адель действительно единственная в своем роде. Я уверен, придя в себя, ты сможешь оценить её по достоинству.

— Обязательно, только сначала трусы на нее надену.

— Градов, тебе просто необходимо найти «мастера материализации чувственных идей», чтобы вдохнуть жизнь в эту каменную красавицу! — веселился Коршунов.

— Чего? — Травкин округлил глаза, а Градов фыркнул.

— Графа Калиостро, говорю, нам бы сюда для оживления сей бестелесной девы.

— Нам только оргии тут не хватало. — Смолин, не выдержав, расхохотался.

— Согласен с Олегом Павловичем. Но в любом случае, коллеги, друзья, спасибо за подарок. — Градов медленно провел ладонью по попе Адель. — Я оценил.

В восемь часов пятнадцать минут, накрутив себя до состояния острого психоза, я зашла в «Каприз». В глаза сразу бросился длинный стол с правой стороны большого зала, вокруг которого собрались мои коллеги, в том числе мерзавец Ветров.