А если я не права? Если Ветров и в самом деле может измениться? Если ему так же больно, как и мне сейчас?

Влюбленное сердце рвалось к мерзавцу, раз за разом пытаясь найти ему оправдание. В отличие от разума оно совершенно забыло боль, которую может причинить предательство близкого человека. Но разум-то помнил! Помнил, как ночами я рыдала в подушку, вынужденная днем улыбаться ребенку и больному отцу. Помнил, как еще целый год я вздрагивала при каждом телефонном звонке в надежде увидеть знакомый номер и услышать заверения, что все это просто чудовищная ошибка. Моя прививка от близких отношений, поставленная бывшим женихом, настолько действенна, что, по-видимому, выработанный иммунитет ослабнет еще не скоро.

О контрацепции вспомнила ближе к вечеру. Черт! Как узнать, была ли она вообще или нет? Ну не звонить же Ветрову с таким тупым вопросом! Промучившись до вечера, решила, что предпринимать уже что-либо наверняка поздно, да и надежда на его опыт все же была. Не думала, что он халатно относился к столь важному в своей жизни вопросу. В любом случае поставила напоминалку через недельку сходить к врачу и сдать анализы.

К восьми вечера не знала, куда деться от своих дурацких мыслей и желаний. И чтобы убежать от самой себя и от бесконечных воспоминаний о Владе, в полдевятого выехала в Солнечное.

На удивление машин этим вечером было немного, и я неслась в Солнечное, пытаясь выкинуть прошедшую ночь из головы. Городская жара и раскаленный асфальт остались за спиной, свежий ветер трепал мои волосы, проникая сквозь открытые окна автомобиля. Летний вечер был прекрасен, и я по-доброму завидовала всем, кто мог, забыв о проблемах, наслаждаться им. Интересно, а где сейчас развлекается мерзавец? Катя! В тысячный раз одернула себя.

Нашла спасение в музыке. Врубила на максимальную громкость любимую Леськину песню «Все мужчины сволочи!», которую она нашла как раз после расставания с мерзавцем.

Когда-то в годы юные

Под переборы струнные

Росла я безмятежная, но вдруг

Явилось нечто гадкое

И падкое на сладкое

И мигом всё изгадило вокруг…

Кайф! Орала как сумасшедшая, благо местность, по которой я неслась на дикой скорости, не обращая внимания на камеры, была довольно безлюдна и позволяла оторваться по полной.

А мы им доверяемся,

Теряемся, смущаемся

И падаем в объятья, как на дно.

Такие вроде разные,

Не скучные, не праздные,

Но всем им подавай всегда одно.

Крыты лапы ёлочки все единым цветом,

Все мужчины сволочи и козлы при этом!

В третий раз прокручивала песню, по-прежнему громко подпевала автору, уже не сдерживая слез, которые катились по щекам, совершенно не считаясь с моими желаниями. Черт, черт, черт! Ну как я снова вляпалась в этого Ветрова? Как? Если Леська об этом узнает, то точно назовет меня идиоткой и полной дурой! Благо последние четыре года она жила в Америке, выскочив замуж за какого-то плешивого американца.

Перед тем как подъехать к дому, я вынуждена была остановиться на ближайшей заправке, чтобы привести себя в порядок, что оказалось не так-то просто сделать. Волосы от бешеной гонки напоминали воронье гнездо, лицо распухло и покраснело, как и глаза, на которых вдобавок была размазана косметика. Жуть! И это был только первый день страданий. Что же будет дальше?

Умывшись, купила стаканчик кофе и отъехала от бензоколонки на ближайшую парковку. Включив кондиционер на максимум, направила его на лицо в надежде, что хоть это чуть-чуть поможет.

Через полчаса подъехала к дому. Время было уже около одиннадцати, и все, похоже, спали.

— Катя? — В приоткрывшуюся дверь высунулась голова Светланы Владимировны.

— Да, я. — Вбежала на крыльцо. — Все уже легли?

— Мы с твоим отцом уж полчаса как, у Марка еще свет горит. А ты что так поздно?

— Заработалась. Вы идите, ложитесь. Я сейчас чайку глотну и тоже спать.

— Нет, так не пойдет. Ты же наверняка не ужинала. Я сначала тебя накормлю, а уж потом лягу.

— Да не стоит.

— Не спорь. Пошли.

— Вы, Светлана Владимировна, знаете кто? — Прошла за ней на кухню.

— Кто?

— Домомучительница!

— Точно! — Голос Марка донёсся от холодильника.

Мы со Светланой Владимировной одновременно перевели на него взгляд. Изо рта мальчишки торчал кусок колбасы, а в руках он держал тарелку с сырной нарезкой.

— Это что такое? — Домомучительница возмущенно подбоченилась.

Марк что-то промычал и пожал плечами, изображая невинность.

— Ночной жор называется, — констатировала я.

— А ну-ка кыш из кухни! Тебе что тренер сказал? Наберешь лишний вес еще больше — не возьмет на сборы!

Благополучно прожевав и проглотив колбасу, Марк возразил:

— Да я маленький кусочек всего лишь взял. От него ничего не случится.

— Сначала один, потом второй, потом третий… Знаю я тебя! Ты на диете, и заруби себе это на носу.

— Тьфу на вас! — Марк раздраженно взмахнул рукой и вышел из кухни.

А мы со Светланой Владимировной сели пить чай с холодными котлетами и печеньем.

— Какие у вас новости? — поинтересовалась у нее.

— Да вроде ничего нового. — Она пожала плечами. — Разве что Иосиф заходил.

— Как он?

— Да вроде отошел. Синяки практически сошли, и в целом выглядит неплохо.

— Наверное, нужно зайти к нему извиниться… Не знаете, его родители здесь?

— Вчера их точно не было. Если только сегодня приехали.

— Ладно. Утро вечера мудренее. Завтра решу.

Убрав со стола и помыв за собой посуду, отправилась спать.

Но мысль об извинениях перед Иосифом преследовала меня полночи. Спрашивается, почему я чувствую себя виноватой? Здесь кто угодно приложил руку, но только не я! Уж я-то точно не давала ему никаких ложных надежд! Они с отцом напридумывали себе что-то, еще и его родителей подключили. Кто-нибудь вообще поинтересовался, а оно мне надо? Ветров еще… На этом моменте прервала мыслительный процесс, чтобы не уйти в новый виток тоски, с помощью овечек. Раз овечка, два овечка, три овечка… Заснула ближе к утру коротким, тревожным сном.

***

Утром, спускаясь со второго этажа, услышала голоса на кухне. Тихонько подошла ближе. Так я и думала! Сводники мои перемывали мне кости.

— Я говорила вам, Михаил Федорович, не нужно без Кати такие решения принимать.

— Если мы будем ждать Катю, я помру, так и не дождавшись внуков!

— Вы сына сначала вырастите, а потом помирайте!

— Как думаете, хоть с Владом у нее срастется?

— Да откуда я знаю! Приехала вчера к ночи вся заплаканная и расстроенная. Аж сердце сжимается.

— Ну паразит! Я ему устрою, девочку мою обижать!

— Она сегодня к Иосифу собралась, извиняться.

— Да? Хм… Ну что ж, если Ветров сошел с дистанции, самое время вернуть Осика. Давайте-ка сделаем так…

Не выдержала и зашла на кухню.

— Не устали еще?

— Катя? — Светлана Владимировна перевела на меня испуганный взгляд. — Встала уже?

— Как видите.

— Доброе утро, доченька, — медовым тоном пропел отец. Доченькой я бывала крайне редко, и только в тех случаях, когда он чувствовал за собой вину.

— Так не надоело?

— Что именно?

— Сводничество, спрашиваю, не надоело еще?

— Какое сводничество, Катюша? Мы просто со Светланой Владимировной решаем, стоит ли нам Иосифа пригласить сегодня на обед. Я тут случайно наткнулся в интернете на календарь экологических дат. Так вот, сегодня Всемирный день микробиомов, представляешь? Почему бы не отметить всем вместе, а?