Да-а, докатился, Ветров… Вместо липкого пота при мысли о желудях, где-то в груди в предвкушении теплело. Тут главное, рожающую Веру не вспоминать, чтобы не сбиться с нужного настроя.

Спустившись с крыльца, забрал из машины пакеты с подарками и вернулся на кухню. Торжественно вручил Светлане Владимировне какой-то суперредкий, по словам мамы, садовый цветок в горшке, коробку шоколадных конфет и набор элитного чая, а Михаилу Фёдоровичу коллекционный коньяк тридцатилетний выдержки и тяжеленные подарочные шахматы из красного дерева с бронзовыми фигурами.

Брови обоих поползли вверх.

— Это что за подношения? — Михаил Фёдорович первым пришёл в себя.

— Калым за дочь! — Я плюхнулся на своё место за столом.

— Да ладно! — Он переглянулся со своей помощницей и стукнул кулачищем по столу. — Эх-х, дождались, Светлана Владимировна, дождались! Ну что ж, — перевел он взгляд на меня, — благословляю!

Следующий час в ожидании булочек мы провели за шахматной партией. Михаил Федорович оказался серьёзным соперником, и наша партия грозила затянуться на несколько часов.

— Чувствую, нам будет чем заняться долгими зимними вечерами, — подытожил он, когда Светлана Владимировна поставила перед нами готовую выпечку.

— Вы кулинарная фея, Светлана Владимировна! Настоящая волшебница! Обещайте, что научите Кэт печь для меня такую вкуснятину.

— А подавиться не боишься?

Мы дружно вздрогнули и перевели взгляд на дверь.

Интересно, как давно она тут стоит?

Первым пришел в себя я.

— Привет, Кэт, как спалось?

— Что ты тут делаешь?

Та-ак, похоже, она настроена воинственно. Ну что ж, мне тоже есть чем ответить.

— Ты почему вчера исчезла, не предупредив?

— Я не исчезала…

— Можно и по-другому. Ты сбежала!

— Я предупредила Веру.

Кэт оттолкнулась от косяка и прошла на кухню. Старенький, куцый халатик, похоже, был с ней ещё в годы юности. Мягкая ткань облепила грудь, талию и, как оказалось, ягодицы, когда она прошла мимо меня к кофемашине. Слюна начала собираться и грозила вот-вот закапать… Черт! Разве голова в таких условиях может работать?

— Так зачем ты приехал? И что это за аттракцион невиданной щедрости?

Она указала рукой на тут и там лежащие подарки.

— О, дочка, это калым! Можешь поздравить нас со Светланой Владимировной. Нам наконец-то удалось тебя пристроить.

Чашка в руках Кэт громко звякнула о блюдце.

Блин, ну зачем так резко-то? Так мы к взаимопониманию не придём. Пожалуй, если я хочу серьёзно поговорить Кислинкой, нужно уводить её отсюда.

— Поздравляю. — Кэт перевела на меня злющий взгляд. — Прёшь как танк, да?

— Тебя ни на секунду нельзя оставить. Ты или сбегаешь, или фоткаешься. — Пожал плечами, несмело улыбаясь.

Ее губы растянулись в ответной улыбке, хоть раздражение ещё и сквозило во взгляде.

— Дочь, ты посмотри, какие шахматы Влад мне подарил! Это же просто произведение искусства. Теперь мы с ним вечерами…

— Как же вы тут здорово без меня все распланировали!

— А почему нет? Ты же не хочешь сказать, что перестанешь у нас появляться, когда вы поженитесь?

— Мы с тобой как два глухонемых. Ты меня просто не слышишь!

— Это ты дальше своего носа не видишь!

— Твои намеки уже давно не смешные!

— А твоя глупость уже давно непроходима!

Светлана Владимировна в удивлении переводила взгляд с одного на другую и обратно, когда я все же решил вмешаться.

— Стоп! Предлагаю приостановить вашу дискуссию.

Оба спорщика уставились на меня, сверкая одинаковыми глазами.

— Может, погуляем, пока жары нет? Покажешь мне окрестности?

Кэт недовольно дернула головой и, кажется, пришла в себя.

— Хорошо, пошли. Тем более я уже назавтракалась.

Она резко вышла из кухни, а я, пожав плечами, подмигнул Михаилу Федоровичу и его расстроенной помощнице.

— Булки отпад! Вы только Марку все умять не дайте. Мы вернёмся, и я ещё парочку съем, хорошо?

— Я отложу, Влад, не переживайте! — Улыбка снова расцвела на ее лице.

— Ну вот и славно. А мне пора в бой!

Нашел Кэт на улице возле хозяйственной постройки, из которой она выкатила велосипед. Теперь на ней были надеты старенькие шорты и футболка с ярким принтом.

— Я надеюсь, ты умеешь кататься?

— Черт, Кислинка. Хороший вопрос. Я не помню, когда последний раз сидел на этой штуке.

— Вот и отлично, вспомнишь молодость.

— Скорее уж детство.

Кэт подкатила ко мне велик с рычагами переключения скоростей и тормозами на руле. Ну что ж, придется вспоминать и осваивать. Когда она подошла, толкая перед собой свой велосипед, я поставил ей жёсткий ультиматум.

— Обещай, что будешь ухаживать за мной до конца моих дней, если я на этой штуке сверну себе шею не насмерть.

— Обещаю!

И Кэт покатила в сторону калитки.

— Постой! — Она остановилась, обернувшись. — А печать?

— Какая ещё печать?

— Скрепляющая наш договор.

Догнал ее и, удерживая велосипед одной рукой, второй схватил Кэт за талию и притянул к себе.

— Вот такая… — прошептал уже ей в губы, прежде чем впиться в них жадным поцелуем.

Ну наконец-то я получил свою награду за бессонную ночь, потраченное время на поиск подарков и расшатанные нервы. Велосипеды с бряцающим звуком упали на траву, когда я запустил вторую руку в волосы Кэт, а она обняла меня за талию.

Издал тихий стон, когда эта дикарка вновь укусила меня за нижнюю губу.

— Поехали уже! И этого зрелища вполне хватит отцу, чтобы со Светланой Владимировной следующие два часа перемывать нам кости.

Кэт подхватила велосипед и понеслась к калитке. Я же бросил взгляд на дом, где в кухонном окне, сверкая счастливой улыбкой, сидел мой будущий тесть, потрясая поднятыми вверх большими пальцами на обеих руках.

Ехал за Кэт одной ей известным маршрутом. Она неслась на бешеной скорости, не разбирая дороги, а я старался угнаться за ней. Мы то углублялись в лес, то выскакивали на опушку, то неслись по полю, то кружили между деревьями, где я отбил себе весь зад, подпрыгивая на выступающих из земли корнях. Спустя полчаса эта дикая гонка наконец-то закончилась на берегу тихого пруда.

Рухнув около необхватной березы вместе с велосипедом в траву, я наблюдал, как Кэт по хлипкому мостику осторожно идёт к воде.

— Что это было? — крикнул ей. — Проверка на вшивость или ты просто хотела убить меня? Стать этой как ее… — Я задумался. — Жена убиенного — вдова? А невеста, пережившая своего жениха, как называется?

— Дурак, что ли?

— Так замуж не хочешь? — продолжал допытываться я, подойдя ближе к воде.

— Замуж? А меня кто-то туда звал?

— Возможно, прямо я и не спрашивал, но я обнамекался!

— Ветров! Какой же ты…

Кэт рассмеялась и, опустив руки, в пруд зачерпнула порцию воды, плеснув ее в мою сторону. Несколько капель долетели, попав на джинсы.

— Значит, так? Война?

— Да! — И Кэт снова плеснула в меня водой.

— Отлично! Я заставлю тебя капитулировать, причем по всем фронтам!

Я шагнул на мостик, услышав ее запоздалый вскрик:

— Постой! Не наступай на мостик, он очень хрупкий! — завизжала Кэт, но было уже поздно.

Раздался треск сломавшейся древесины, и вдвоем, хватая друг дружку в объятья в надежде удержаться на ногах, мы рухнули в воду, при этом Кэт так истошно завизжала мне на ухо, что мне показалось, я оглох на оба уха.

Нам повезло, у берега глубина была небольшая и, подтянувшись на руках, я вытянул себя на остатки мостика, а затем подал руку Кэт, с которой ручьем стекала вода, и помог забраться ей.

— Ты чем думал, а? Чем думал?

Вторя ей из ближайших кустов, послышалось возмущенное кряканье.

— Этому мостику, знаешь, сколько лет? Я его помню всю свою жизнь, всю!

— Разве ты здесь жила в детстве?

— Здесь жила моя бабушка. В соседней деревне.

Видя воинственный настрой Кэт, я, аккуратно пятясь задом, сошел на берег и приготовился к нападению. Она наступала на меня, пока я не уперся спиной в ствол березы.