— Кэт, я тебе сейчас все объясню… — Черт его знает почему, но мой голос прозвучал жалко и неуверенно. — Это Степан повесил.

— Да? Интересно зачем?

— Выбирали…

— Ах да! Волшебная черная роза, красивое обнаженное бедро, прекрасные песочные часы, потрясающий пресс… Очень удобно. Как трусы неделька. Каждый день новая.

Называя каждую победившую фотографию, она резкими движениями срывала ее со стены и бросала на пол.

Первое желание оправдываться пропало, когда я неожиданно понял, что она ревнует. Дико ревнует! А разве бывает ревность на пустом месте? К тому, с кем просто перепихнулась по пьяни? Черта с два!

Дьявол, была не была! Желание подлить масла в огонь, чтобы посмотреть на ее дальнейшую реакцию, смело все разумные мысли.

— Признаюсь, да. Такая мысль у меня проскочила, только не по дням менять, а по месяцам…

Ее рука замерла над очередной фотографией. Кэт медленно повернула голову в мою сторону и смерила меня убийственным взглядом. Поспешил пояснить:

— Я про календарь. Что думаешь? Выпустим перекидной к Новому году.

Встав, отступил от нее подальше, за Адель. Теперь мы молча стояли друг напротив друга над каменной девой.

— А это кто? — Ее пальчик ткнул в отцовское изваяние.

— Это Адель. Но она не моя. Это Градова девица.

— Что еще ты придумаешь?

— Ну правда, Кэт! Это отцовская работа. Подарок Градову.

— А что она у тебя в кабинете делает? Насколько я помню, Сергей уже около трех недель как не работает здесь.

Кэт наконец-то оторвала взгляд от Адель и, прищурившись, прожгла меня гневным взглядом.

— Ждет.

— Чего, позволь узнать?

— Когда совесть Градова проснется.

Моя злючка замерла в ногах Адель и снова перевела взгляд на скульптуру. Черт! Надо было последовать совету Градова и трусы на нее напялить!

— А вот знаешь что?

— Что?

— Мне очень интересно узнать, чем занимался твой дедушка по ветровской линии. Наверняка был художником в стиле ню?

— Хм. Да нет, — хмыкнул я. Ее вопрос на самом деле бил не в бровь, а в глаз. — Дед был заслуженным деятелем науки, академиком. — И сделав небольшую паузу, признался, ведь от истории семьи никуда не деться: — Заведующим кафедрой акушерства и гинекологии в каком-то НИИ.

— Ясно. — Губы Кэт дрогнули в слабой улыбке. — А прадед наверняка бордель держал?!

— Скорее прапрадед, — я тоже не смог скрыть улыбку, — потому что прадед точно был профессиональным военным, офицером. Погиб в Великую Отечественную. — Я развел руками над голой спиной Адель, глядя на Кэт покаянным взглядом. — Вот такие мы, Ветровы, Кэт. Берешь?

Весь оставшийся вечер пятницы как неприкаянная ходила по квартире, пытаясь собрать растрепанные чувства и мысли в кучу. А перед глазами как назло один Ветров, неуверенно улыбающийся, глядящий на меня жалостливыми, наглючими глазами и спрашивающий: «Берешь?»

Ха! Не на ту напал! Со словами: «Еще чего! Размечтался!», бросив папку с документами на стол, я выбежала из его кабинета, так как совершенно четко почувствовала, что еще секунда задержки, и я либо рассмеюсь, либо расплачусь как истеричка, но и в том, и в другом случае на его груди. Вот и сбежала, испугавшись, громко хлопнув за собой дверью.

Мысли метались из одной крайности в другую. Ненавижу или все же люблю? Люблю или ненавижу? Ну как можно ему довериться, если куда ни ткнись кругом его бабы? Виртуальные в чате, живые в офисе, распечатанные на стене, а теперь еще и каменные на полу в его же кабинете! Убить мерзавца нужно, а не любить, Катя. А-а-а, черт! Мое недозревшее желание не пойти на юбилей крепло. Что я там забыла? А Ветрову и без меня среди его воздыхательниц будет нескучно.

Бродя по квартире, периодически проходила мимо шкафа с небольшим количеством оставшихся вечерних нарядов, которые давно пылились в нем за ненадобностью. Каждый раз перебарывая себя, опускала уже занесенную над дверцей ладонь и проходила дальше.

Звонок телефона вывел меня из раздумий. Отец.

— Привет!

— Привет! — На заднем фоне был слышен голос Светланы Владимировны. — Звоню узнать, нам ждать тебя сегодня или нет?

— Не знаю.

— То есть?

— У нас завтра корпоратив на работе. Вот думаю, идти или нет.

— Конечно, иди! И думать нечего.

— Настроения нет. — Уже жалела, что проболталась.

— Ну не ври. Случилось что-то? — И, сделав небольшую паузу, отец понизил голос. — Влад тебя не обижает случайно?

— Папа! При чем здесь Влад? Я знать не знаю ни о нем, ни о его планах. Возможно, его вообще там не будет… — Врала и не краснела. — Мы с ним не общаемся, после того как он чуть не убил Михельсона.

— Не преувеличивай! Подумаешь, пара синяков, — моментально встал на его защиту отец. — Он тоже пострадал в той драке, если помнишь. Сама же его и лечила.

— С него все как с гуся вода.

— Постой. Раз дело не в Ветрове, тогда что тебе мешает пойти? Хоть развеешься слегка. И потом, если и Влад, и Иосиф сошли с дистанции, пора подыскивать новую кандидатуру. Сходи, осмотрись, вдруг кто-то стоящий из гостей подвернется.

— Кто о чем, а вшивый о бане! Когда ты уже поймешь, что никто мне не нужен!

— Так не бывает! Всем нужна семья и близкий человек рядом, Катя. И ты не исключение. Можешь сколько угодно отрицать это, но учти, что ты многого себя лишаешь. Семья это, знаешь ли, главное в жизни женщины. А работа должна быть на втором месте, а то и на третьем.

— Возможно, ты и прав. Но пока я не встретила подходящую кандидатуру.

— Ой ли? Уверена? — Так и видела, как отец, прищурившись, переглядывается со Светланой Владимировной.

— Уверена!

— Хм, врушка, — хмыкнул отец. — Ты все же присмотрись еще разок к Владу, а то упустишь и будешь потом локти кусать. — И отец резко сбросил звонок.

Что? Локти? Из-за Ветрова?

Опустилась на кухонный стул и бездумно уставилась на погасший экран. Боюсь ли я упустить Ветрова?

Перед глазами пробежала наша сегодняшняя встреча в лифте. Его дыхание, запах, тепло пальцев. Неосознанно поднесла к лицу свою ладонь и жадно вдохнула, пытаясь уловить уже давно пропавший аромат сандала. А ведь я сегодня специально не мыла руки весь день в надежде как можно дольше сохранить его на своей коже. Кого я обманывала? Да только себя. Ведь даже отца никакие мои слова и уловки не смогли убедить в моем безразличии к Ветрову. И разве я могу завтра не пойти на юбилей и вместо этого умирать в одиночестве от ревности, придумывая себе сценарии один другого хуже? Представляя, как об него трутся все эти чертовы любимки во главе с Дашкой? Да я с ума сойду! И потом, в честь чего я должна его им отдать? Конечно, если следовать совету Олега Павловича — любишь, значит, веришь, можно спокойно остаться дома. Но, пожалуй, я все же пойду другим путем: «Доверяй, но проверяй!» Хм-м. Вот это и будет мой девиз на завтрашний день!

Наконец-то приняв окончательное решение, с облегчением вздохнула и пошла в свою комнату, где, раздвинув дверцы шкафа, приступила к выбору платья. Ярких и дорогих нарядов у меня осталось не так много, но что-нибудь подходящее случаю все же должно было найтись. Солгу, если скажу, что не знала в тот момент, что выберу. Знала, конечно. За то время, пока я как неприкаянная блуждала по квартире, в голове уже перебрала все варианты, и выбор был сделан. Оставалось только примерить его и убедиться, что оно по-прежнему на мне прекрасно сидит.

Итак, мой выбор пал на черное вечернее платье из коллекции Ralph Lauren, словно позаимствованное у аристократок Древнего Рима. Приталенное, с одним открытым плечом и бретелью в виде цепочки, оно было сшито из полупрозрачного плиссированного тюля, мягкими складками свободно ниспадающего до самого пола. Приглушенное мерцание платью придавали глянцевые пайетки красивым узором расположенные на лифе и струящемся подоле. Это черное платье в пол было идеальным примером элегантного и женственного вечернего образа.