С этими мыслями он поднялся из кресла, что весьма сильно воняло забродившим вином, как и большая часть покоев. Мгновенным импульсом маны он скинул воздушные путы, и поспешил выйти из покоев сына как можно скорее, сдерживая на ходу отвращение.

Ему во вслед раздалось жалобное:

— Пап, я…

Дверь захлопнулась, и Лорд де Феас устало потащился по извилистым коридорам дворца.

Солнечный день. Ужасно жаркий. Так наступила весна, и Джорджи ощутил это только сейчас, возвращаясь домой к Сибилле, после заварушки в гильдии, он ощущал ненормальный жар, и всё тело чесалось под привычной меховой шкурой. В отличие от учителя его одежда не пострадала в ту ночь, ну разве что огромный прокол в брюхе. Это ведь не кажется такой важной проблемой сейчас… жара беспокоит куда как сильнее. Он распахнул своё душное одеяние, и прохладный ветер тут же окутал тело, это дало мгновение облегчения, но тут же стало холодно и он запахнул душную шкуру обратно.

Учитель же шёл по улице как ни в чём не бывало. Ни на что не обращая внимания, двигаясь не как раньше, в стремительном беге, а скорее походкой спокойной, но твёрдой. Ощущения странные, словно учителю больше некуда спешить. Посреди шумной улицы он и вовсе остановился, медленно обводя округу взглядом, он всматривался в лица ничего не выражающим взглядом.

Джорджи подошёл ближе, потянул кобольда за локоть.

— Учитель вы… в порядке? — даже спрашивать это было как-то дико. Ведь учитель всегда источал такую мощь, что сомневаться в нём было попросту невозможно. Но сейчас…

— Я не знаю, Жоржик… — учитель выдернул из хватки дозорного свой локоть, и посмотрев на рукав какое-то время, поднял его повыше и вытер со лба пот. Сзади кричал кучер гружённой повозки, он не мог проехать, потому что старый кобольд загородил ему дорогу.

Учитель потерянно обернулся, и Джорджи впервые за долгое время НЕ смог разглядеть в глазах учителя даже искры огня. Они были такие же – ярко-жёлтые, с оранжевым отливом, но… они казались обычными, и все морщины на лице проступили более отчётливо, а волосы казавшиеся до этого непокорной гривой, сейчас выглядели одичало и неряшливо.

— Да уступите вы наконец путь, или нет?! — продолжал возмущаться кучер повозки.

А старый кобольд кивнул, и молча посторонился. Повозка проехала, за ней двигались с десяток носильщиков, что тащили на своих плечах доски с различным товаром, и по краям которых сопровождали грозные на вид мужчины с короткими клинками на поясах. Один из них собрался подойти к старику-верзиле, что посмел загородить им путь. Но его товарищей не дал этого сделать, окликнув рассерженного воина и процессия прошла мимо, а за ней ещё люди и ещё.

Джорджи не сразу заметил, что учителя рядом не стало, и развернулся, пытаясь понять куда делся старик, и увидел могучую спину в сером балахоне, что свернула в один из ближайших проулков.

Джорджи последовал за учителем. Нагнал его спустя пару улочек, кобольд словно стал двигаться шустрее.

Джорджи окликнул его, но старик не отреагировал ровно никак. И до эльфийского квартала он больше ничего не говорил, шёл молча и достаточно споро, а когда он завалился в каменный порушенный дом под сенью ветвистого древа, то первым делом окликнул неловко:

— Сибилла! Подойти сюда… прошу, мне очень нужна крупица твоего внимания.

Эльфийка выдвинулась откуда-то из недр дома, одетая в кожаный фартук и перчатки по локти, Джорджи уже успел узнать, что в таком облике эльфийка готовит зелья и элексиры на продажу, и что в этот момент её лучше не отвлекать, и вид её грозный говорил о том же: глаза сощурены, нос гневно дышит, щёки полные слегка побагровели. А Отрыжка сопровождает эльфийку, и снизу лает недовольно на деда Клавдия, резонируя эмоции своей новой хозяйки.

Джорджи как-то успел этот момент пропустить… ещё недавно собакен спала в его ногах и ела с его рук, а сейчас Отрыжка не отходит от Сибиллы, и спит с ней, и ест с ней, и на обеде сидит на коленях эльфийки и ждёт когда её почешут за ушком или дадут что-нибудь погрызть… неслыханное дело, а голодная эльфийка последние медяки тратит на кости свиные для своего нового питомца, и Джорджи теперь по праву оскорблённого смотрит на всю эту идиллию ревностно и тоскливо, но впрочем он Отрыжку вполне понимает… дозорный и сам бы между шабутным авантюристом и пожилой, но всё ещё видной эльфийкой, выбрал бы конечно эльфийку! Однако, он всё же печалился о таком собачьем предательстве. Вырастил её, вскормил буквально собственными руками… и вот она, благодарность! Теперь его обнюхивают порой и бегут обратно, к своей эльфийской госпоже!

— Чего тебе? — Сибилла скрестила на груди руки, смотрит на кобольда с явным вызовом.

— Я ухожу, и хотел бы попросить тебя присмотреть за моим учеником.

После спокойного голоса кобольда в прихожей дома воцарилась неловкая тишина. Джорджи во все глаза пялился на учителя. Учитель спокойно смотрел на эльфийку. А эльфийка грозно смотрела на учителя, хотя она же эту тишину и прервала:

— Так проваливай, дядя Кадий! Я знаю, что наступила весна и время твоё пришло, просто уходи, а мы здесь сами разберёмся!

Эльфийка развернулась и ушла. Отрыжка недоумённо подёргала ушами, и скрылась вслед своей хозяйке где-то в тёмных недрах дома.

Старый кобольд наконец обратил внимание на своего ученика.

— Понимаешь, Жоржик… не люблю я эту пору. Жара летняя губительна для меня, и в это время я предпочитаю отсиживаться где-нибудь в тихом скромном местечке, подальше от живых и мёртвых, к тому же… теперь мне лучше поскорее скрыться из Гришара, ведь я точно уверен, что местная стража уже знает о парочке трупах, честно… ты зря сделал это, впервые убил сам, без моего навета, так глупо, по злости… ты знай, что я не за этого ублюдка беспокоюсь, а за тебя. Злость она… делает нас хуже, сжигает изнутри, а если выпустить её на волю через чужую кровь, то… не нужно тебе этого. Но я не могу не попросить тебя о схожей услуге, и пусть это доброе дело, но оно будет таким только если ты будешь убивать без злости, понимаешь?

Джорджи не знал, что сказать и потому просто кивнул.

— В твоей комнате я скляночку оставил под подушкой, Сибилла наверняка не знает об этом, ещё не успела понять, что чуток ингредиентов из её запаса убыло… надеюсь она мне это простит, а всё же славную дочку Аверакл вырастил, загляденье просто, и характер весьма ласковый, учитывая каков был отец! — Дед Клавдий искренне улыбнулся, в глазах его на миг вспыхнул сноп искр. — Ты помоги ей, слышишь, ученик? Помоги. Её здесь съедят, убьют постепенно, как её отца. Отравят чем-нибудь, порчу наведут, или продолжат выкрадывать родных, попутно забирая всё золото. А я этого не хочу и верю, что ты тоже не хочешь. Поэтому ты должен ей помочь, другому я это поручить просто не могу, в гильдии сам видел, что происходит и как мало там осталось от истинных авантюристов! Да будет с ними… найди главаря орков, того самого, что ты подстрелил в ту ночь. Если смажешь иглы арбалета, или метательный нож ядом, то достаточно будет и царапины, и ничто ему не поможет, если сразу не умрёт, то ночью бесята придут на запах моей крови…

Джорджи непроизвольно сглотнул, разом вспомнились ему подземелья Пашмира и гоблинский шаман, что умолял о снисхождении, при этом исторгая из себя рвоту вперемешку с кровью.

— Как разберёшься с клыкастым ублюдком, найди его дружка… наследника рода де Феасов, что городом правят, мне кажется тебе это будет сделать легче всего. Я сегодня потерял тебя под этим амулетом, работает прекрасно! Да и найти тебе ушлёпка будет просто… дворец Лорда он один такой, а уж на месте ты должен разобраться, ведь я славно учил тебя, а ты хорошо учился… ты принял всё, что я мог тебе дать, но главное в тебе было всегда — ты достойный и сильный человек, и рука твоя никогда не дрогнет. Я увидел это в тебе ещё в нашу первую встречу, и поэтому взял тебя в ученики, и я хочу сказать тебе напоследок, что учить тебя было для меня честью!