Наконец, учитель нашёл то, что искал. В самом углу. Листок вывешенный весьма высоко и наполовину закрытый другими объявлениями. Дед Клавдий прищурился на клочок бумаги, губы его остановились, глаза замерли, и Джорджи поспешил подойти к учителю, решив для себя, что тот всё же отыскал для них новое задание и что они вскоре покинут Гришар. И заинтересованный, Джорджи начал читать объявление, и с каждым словом надежда в нём умирала, жажда приключений отправлялась туда же, в бездну, и непонятная горькая злоба растекалась на языке. Само же объявление не было длинным:

В эльфийский квартал требуются опытные авантюристы для дневных и ночных патрулей.

Оплата: пять медяков за день, и одна серебряная за ночь.

Дед Клавдий оторвал кусок другого объявления, чтобы был виден текст этого.

В конце же листка было начертано весьма красивым почерком гильдейского регистратора:

Требуемый ранг для задания: не ниже серебряного!

Наниматель: Аверакл «Дробящие корни».

Дед Клавдий выдрал листок с доски полностью, попутно сорвав гроздь прилепленных к нему. Джорджи же, стоящий рядом с учителем, прикрыл на миг глаза. И постарался не думать, и сосредоточиться на запахе эля и дыма от очага камина; на звуках шумных голосов и бубнящих нудные фразы регистраторов. Джорджи старался отвлечься, но отвлечься не получалось. Это объявление… оно… чудовищно. Начиная с того, что Аверакл отдал всё накопленное, что имел, ради этого контракта, и в его полуразрушенном доме теперь дочь вынуждена питаться какой-то вялой мучной дрянью, которой и супом то сложно назвать, у Сибиллы просто нет денег позволить себе что-то иное. Ведь Аверакл отдал всё. До последней монеты. И Джорджи знал, что там была не медь и не серебро, а золото и много. И старик тщетно надеялся на помощь любого авантюриста, любого ранга. Куда уж там серебряным… сгодились бы и новички глиняные… а тут только: «…не ниже серебряного…». И это с платой в десяток медяков за ночь? Плата авантюристам, которые считаются лучшими из лучших, ветеранами с персональным наймом и отдельными контрактами, суммы за которые способны позволить себе лишь богатейшие из дворян?

Джорджи пихнули плечом, и он открыл глаза. Рядом стояла та самая грубая дамочка в остроконечной шляпе.

— Отойди, мешаешь! — выдала она ему, и Джорджи обнаружил себя стоящим у самой доски и лбом уткнутым в листы с заданиями. Он быстро поискал взглядом учителя, тот продрался к будке регистратора, и занеся руку, опрокинул на столешницу скомканный лист задания Аверакла. По залу пронёсся звонкий шлепок, в раме звякнули стёкла, а девушка в остроконечной шляпе, что донимала Джорджи, тут же кинул перепуганный взгляд в сторону регистрации.

— КАК ЭТО ПОНИМАТЬ, УШЛЁКИ?! ГДЕ ВАШЬ ГИЛЬДМАСТЕР? — кобольд тут же задрал голову к верхнему этажу и на всю округу завопил: — ГДЕ ТЫ, СМЕРД ТРАХАННЫЙ?! ЯВИ ЛИК СВОЙ ПЕРЕД ОЧАМИ МОИМИ, ПОКА Я НЕ РАЗОЗЛИЛСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО!

И пусть у учителя не было с собой никакого оружия, и под балахоном его поношенным проступали плотные бинты, даже Джорджи уверился, что многоуважаемому гильдмастеру лучше поспешить, и не дай боже ему находиться сейчас не в гильдии… от здания мало чего останется, и прольётся много крови. В этом Джорджи учителю поможет. Ибо злоба теперь тлела и в нём, и выхода требовала, и жгла изнутри.

Одно было ясно точно – из Гришара они сегодня точно не уедут.

Лорд де Феас пил чай с ромашкой, смотрел в окно. Там город внизу в разгаре дня копошился, а ещё дерево там росло прямо посреди улиц зелёным таким бугром. С одной стороны чужеродно смотрится, ещё сорняков ему в Гришаре не хватало… а с другой стороны очень даже уютно, разнообразие какое-то в местный ландшафт.

— Вызывали, Лорд? — Зурд без разрешения и лишних приветствий уселся в кресло позади лорда, и тому пришлось развернуться. Подчинённый ему вассал как всегда был свеж, опрятен, и пахло от него чем-то приятным, свежестью какой-то. Лорд де Феас многое бы отдал, чтобы заиметь сейчас хотя бы часть той могучей энергии Зурда, благодаря которой он выглядит так опрятно и готовым к бою.

— Скажи честно, я плохой правитель? — вопрос сам сорвался с губ Лорда, он даже не успел толком обдумать его, но он уже прозвучал, а Зурд тут же ответил:

— Думаю, что нет, Лорд де Феас. Вы хороший правитель, и стараетесь быть достойным человеком, просто… вам не везёт.

Лорд кашлянул, чтобы приглушить смешок.

— Взять тот же эльфийский квартал… не думаю, что вы могли бы защитить их, хотя пытались в меру сил, и то что произошло… просто так случилось, и я постараюсь сам разобраться с последствиями, если вы не возражаете. В последнее время вы сильно сдали, и я не знаю сколько вы протянете в таком темпе, а ваш наследник не вызывает никакого доверия.

— К слову о нём, где сейчас мой сын?

— Он у себя в покоях.

— Уже? — Лорд де Феас невольно поднял одну бровь в карикатурном жесте, он сам рассчитывал на то, что его отпрыск побудет в яме подольше, а прошло то всего…

— Две недели минуло с той дерьмовый ночи, мессир. И ваш сын уже как несколько дней прозябает в своих покоях.

— Вот как…

Лорд де Феас прикрыл свои очи. И с ужасом подумал о том, как мимолётно время. Как споро движется он в нескончаемом круговороте проблем, и ведь он перестал замечать его, чувствовать пульсацию его механического сердца, перестал смотреть на циферблат часового механизма… он жил последние дни в нескончаемом потоке чего-то будничного, едкого, такого отвратительного, что не хотелось вспоминать, да оно и не откладывалось в памяти.

В этот же миг, в отделении гильдии авантюристов Гришара, приложившись лбом к стене, точно так же в свои мысли был погружён уставший молодой мужчина, что не знал о существовании гномьего часового механизма, но точно так же как Лорд де Феас, ощущал что день сменяется днём, и нет конца сложившемуся устою, а вырваться из него невероятно хочется. Но не сейчас, ведь злость в этом молодом мужчине, по имени Джорджи, возобладала и он вдруг вспомнил о браслете, который ему подарил славный малый по имени Элрики… он совсем забыл про него в прошлую драчку, однако сейчас всё было иначе, он вспомнил, и впервые применил. Как раз в тот момент, когда все авантюристы в зале поднялись, лязгнуло оружие, со всех сторон раздалась брань, а старый кобольд, что приходился молодому мужчине учителем, гордо стоял посреди начинающей свары, расправив плечи и сжав поплотнее кулаки.

Но бой не случился, и брань многоголосая затихла, потому что по широкой лестнице гильдии спускался выбритый налысо мужчина с хмурым взглядом, а позади него двигалась девица из орочьего племени, в зелёной рубахе с коротким рукавом, сверкая крепкими мышцами на руках, она держала в каждой по короткому ятагану. И настрой обоих был весьма боевит, а вид лысого заставил всех окружающих замолчать и поумерить свой пыл. Некоторые даже сели обратно, убрав оружие.

— Зачем вы шумите в моей гильдии, привлекаете столько внимания… — Лысый остановился в пяти шагах от старого кобольда. — Когда три дня назад посреди ночи ко мне в дом ворвалась стража и попросила объяснить, что делает золоторанговый авантюрист в Гришаре… я никогда ещё не был так растерян, и мне пришлось оставшуюся часть ночи провести в отправке посыльных орлов с письмами важнейшим людям королевства, дабы прояснить ситуацию. И вот вы заявляетесь в отделение подвластное мне, Гиеру де Ластиру и требуете… Что вы там требовали?

— Тебя, кусок говна, видеть как можно скорее я требовал. — мрачно и уже не громко ответил старый кобольд.

При его словах боевитая орчиха с двумя ятаганами, что сопровождала гильдмастера, рыкнула и шагнула вперёд, пытаясь плечом оттеснить своего господина.

Старый кобольд перевёл на орчиху взгляд, и улыбнулся.

— А ты умрёшь сука! Как и любой из вашего племени, что мне попадётся сегодня.

Орчиха собиралась ударить, слова кобольда взбесили её судя по всему, и она очень шустро замахнулась. При этом Джорджи, сокрытый в тенях, под действием амулета, скользнул вперёд, обходя собравшихся по дуге, двигаясь преимущество рядом со стенами. В руке его был зажат немного помятый и покорёженный Тихушник, который впрочем весьма неплохо стрелял до сих пор. Разве что при выстреле теперь слышался нехороший лязгающий звук где-то внутри, и рычаг взводился труднее, и сила выстрела словно стала меньше… непонятно как долго ещё протянет этот прекрасный арбалет, но Джорджи в душе надеялся, что хотя бы сегодняшний день он переживёт.