— Помнишь я говорила, что однажды познакомлю тебя с твоей мамой? — неожиданно говорит Наталья. — Все это время я думала, что твоя мама живет далеко-далеко, но недавно стало известно, что она здесь и никуда не уезжала. Настя твоя мама, Ника.

Наталья сообщает это таким будничным тоном, словно в этом нет ничего такого, но и меня и Нику эта информация повергает в шок.

— Ника, открой дверь, — Наталья вот уже полчаса подряд пытается допроситься Нику открыть, ведь она забежала к себе в комнату и закрылась изнутри, отказываясь впускать и бабушку и меня.

Нервно расхаживая вперед и назад, думаю, что сделать. Единственное, что приходит в голову — лезть через террасу, но мне бы не хотелось ее пугать.

— Нет! — решительно заявляет дочка с той стороны. — Не хочу вас видеть!

Я закрываю веки и мотаю головой. Злюсь на Наталью, потому что я не хотела, чтобы она рассказывала Нике все вот так. В моих мечтах был длительный разговор с дочкой, объяснения про ошибку в анализах и примирение в слезах. На деле же все оказывается совсем иначе. Я стою под дверью, а дочка не хочет видеть ни меня, ни бабушку, на которую тоже обижается.

Наталья пробует уговорить Нику еще, но попытки заканчиваются неудачей, так что я все-таки решаю лезть через балкон, когда неожиданно слышу за спиной:

— И что бы вы без меня делали?

— Давид?! — восклицаю, кажется, слишком радостно.

Наталья тоже явно рада видеть сына, хоть и старается не показать этого слишком явно. Отходит от двери, когда к ней подходит Давид и тихо стучит по полотну.

— Ника, а меня впустишь?

По ту сторону двери повисает неожиданная пауза. Не следует решительного нет, что вселяет надежду.

— Только если тебя, — наконец, отвечает дочка.

— Обещаю.

Давид поворачивается к нам, разводит руки в стороны:

— Прошу прощения, я пойду один.

Я порываюсь втиснуться с ним, но понимаю, что так сделаю только хуже, поэтому остаюсь стоять на месте и силой себя останавливаю тогда, когда Ника открывает дверь, и я вижу ее заплаканную. У меня сердце разрывается от этого вида, и я в конце концов не выдерживаю стоять под дверью — спускаюсь вниз и набираю себе воды. Жадно пью и срываюсь на Наталье, которая заходит следом.

— Зачем вы так? Я разве вас просила? Не так стоило об этом рассказывать! — восклицаю в сердцах, со звоном ставя стакан на стол.

— А когда это надо было сделать? — хмыкает, пожимая плечами. — После моей смерти?

— Да как вы можете?! — не сдерживаюсь. — После вашей смерти?! Что вы заладили с ней. Не умираете вы и не умрете, ясно вам?! Я врача нашла, вас вылечат, так что возьмите, черт возьми, себя в руки и начните вести себя, как взрослая!

Наталья смотрит на меня в удивлении, но ничего на мой выпад не отвечает и это, неожиданно, остужает пыл. Я словно сникаю. Замолкаю резко, сажусь на стул и начинаю рыдать. Вся боль, разочарование от предательства и того, что все так сложилось, накрывают с головой. Хочется где-нибудь спрятаться. Забраться под плед и как в детстве ждать, что тот страшный монстр, которого я вообразила, пропадет. Жаль, что теперь так не работает. С возрастом понимаешь, что монстры живут лишь в твоей голове.

Наталья оставляет меня одну. Не пытается утешать или как-то оправдываться, за что я ей, если честно, чрезмерно благодарна. Она уходит, а я выхожу на улицу, сажусь в кресло на террасе, кутаюсь в плед и сижу так, рыдая, какое-то время. Если бы меня спросили, из-за чего я плачу, вряд ли бы я смогла дать сиюминутный точный ответ.

— Ника разговаривает с бабушкой.

Давид появляется на террасе неожиданно. Я лишь успеваю степень мокрые дорожки со щек, но никак не успеваю привести себя в порядок, поэтому стараюсь сидеть так, чтобы моего лица не было видно.

— Я объяснил Нике, что произошло. Она понимает, что ты ее не бросала, так что все должно быть нормально.

— Понятия не имею, что бы я делала, — говорю ему честно.

— Почему ты не сказала, что у тебя проблемы с разводом? — спрашивает, неожиданно оказываясь впереди.

Я мало что успеваю понять, как Давид присаживается напротив и утирает мне слезы, внимательно всматриваясь в мое лицо, будто пытаясь найти там ответы на какие-то свои вопросы. А потом, также молча присаживается рядом, оттесняя меня чуть в сторону, но неожиданно притягивая ближе. Я молчу. Сижу, шокированная тем, что он совершенно без разрешения и спросу меня обнимает. Хотя больший шок у меня от того, наверное, что это кажется совершенно каким-то естественным и правильным.

— Тебе мама сказала о проблемах?

Давид хмыкает.

— Я бы предпочел узнать от тебя.

— Я не хотела навязываться.

— Ясно, — как-то так произносит Давид, что мне моментально становится стыдно, что я не позвонила.

Вот еще недавно было стыдно звонить, а теперь, что этого не сделала. Не могу сказать, что Давид расстроен, но и особой радости по этому поводу он не испытывает. Словно ждал, а я не оправдала его надежд.

— С адвокатом я решу, — спокойно говорит он, зачем-то обнимая меня сильнее, словно защищая от чего-то.

— Все не так плохо.

Я зачем-то продолжаю упрямиться, будто действительно собираюсь доказывать ему, что все в порядке и в помощи я не нуждаюсь, как было, в общем-то, с мужем всегда. Ресторан я вела сама и проблемы, возникающие там, решала тоже самостоятельно, потому что у Назара не было времени и сил разгребать все, да и уговор при открытии был, что я справлюсь сама. И я справлялась! Даже если было тяжело и невыносимо — все равно справлялась. А теперь, оказывается, может быть по-другому?

— И что? Уже есть кандидаты на роль адвоката?

Давид спрашивает без насмешки, но с нажимом.

— Есть несколько.

— Дашь их контакты своему мужу. С завтрашнего дня Беспалов представляет твои интересы, а не его.

Андрея Беспалова я себе представляла несколько иначе. Эдакой акулой в адвокатском деле. Прожженного знаниями и циничного, возможно излишне самоуверенного. Но я никак не ждала того, что им окажется вполне приятный мужчина в джинсах и свободной футболке. Видимо, репутация лучшего адвоката по бракоразводным процессам не предполагает строгого дресс-кода.

— Привет, — Андрей протягивает Давиду ладонь.

Мужчины здороваются, пока я тихо стою в стороне. Они примерно одного возраста, возможно, учились вместе, были соседями или посещали одну секцию спорта. В том, что их точно что-то связывает, не сомневаюсь. Не стал бы лучший адвокат подставлять свою репутацию отказом от дела в пользу оппонента своего клиента только из-за денег. Тут что-то еще и мужчины это подтверждают вопросами, которые уж точно не задают друг другу малознакомые люди.

— Как Света? Скоро пополнение? — спрашивает Давид у Андрея.

— На днях буквально. Каждую минуту жду звонка.

Они перекидываются еще парой фраз, а затем Андрей приглашает меня в кабинет, а Давиду предлагает подождать в коридоре.

— Присаживайтесь, — указывает на стул напротив стола. — Чай, кофе, воды?

— Воды.

Беспалов достает из небольшого холодильника, пристроенного в кабинете, бутылку минералки и протягивает мне.

— Итак… с делом я плюс-минус ознакомлен. Стратегию я разрабатывал для вашего мужа, так что много менять не придется. Разве что графу раздел имущества изменим.

— Планировали оставить меня без трусов?

— Не все так плохо. Ваш муж, на самом деле, довольно щедрый.

— И что же он планировал мне оставить?

— Простите, но не могу сказать даже по дружбе.

Следующий час мы обсуждаем стратегию защиты. Беспалов четко расставляет линию моей защиты в суде, и я теперь прекрасно понимаю, почему он стал самым успешным адвокатом в этой сфере. Переплюнуть его невозможно. По крайней мере, все те адвокаты, с которыми я виделась, не предлагали мне и десятой доли того, что уже предложил Андрей.