— Давай повременим. Заберем ее к себе, устроим, узнаем получше и подумаем, как привести к тому, что ты — ее мать. Как только найдем подходящие слова — скажем.

— Я хочу разобраться, почему первый тест был отрицательным.

Назар бросает на меня удивленный взгляд, но тут же отворачивается и смотрит на дорогу. Кажется, сжимает руль крепче, но я в этом не уверена.

— Зачем? У нас есть лишнее время?

— Они не должны допускать ошибок в будущем, — уверенно говорю я. — Тест ДНК стоит не несколько тысяч. Это дорогое исследование. Вряд ли кто-то захочет его повторять, а ведь очень важно получить правильный результат с первого раза!

— Ты так уверена, что во второй клинике правильный результат?

— У Ники родимое пятно, ты забыл?

— Не забыл, но такое есть не у всех, верно? Как знать, какой результат правильный?

Я непонимающе смотрю на Назара. Хмурюсь. Не понимаю, к чему он ведет.

— Та клиника, что сделала нам тест ДНК первый раз провела его неправильно. Я хочу, чтобы их исследовали, Назар. Провели проверки. Есть же инстанции.

— Зачем? — спрашивает, повышая голос. — Зачем это тебе, Настя? Ника наша дочь. Это все, что важно, разве нет?

И да, и нет.

Мне хотелось наказать клинику, но я никак не могу понять, почему этого не хочет Назар. Впрочем, думать об этом дольше у меня не представилось возможонсти. Припарковавшись у клиники, Назар выходит из машины, и я иду следом. Открываю дверцу, ступаю по сухому гравию. Давид уже здесь. Ждет нас у ворот и о чем-то переговаривается с охраной.

— Выбивал разрешение на вход, — смотрит на Назара со смешком, когда подходим. — Вчера вы больницу на уши подняли, так что могли и не впустить.

Никак не реагируя на слова Давида, Назар заходит на территорию. Мне кажется, при возможности он бы еще и плечом ударился о чужое, но расстояние между мужчинами достаточно большое, так что этого не происходит.

Ничего не говоря, иду следом за мужем и слышу позади шаги Давида. На самом деле, я очень благодарна ему за все, что он сделал и продолжает делать. Не каждый бы согласился на второй тест ДНК для женщины, больше похожей на сумасшедшую, чем на отчаявшуюся. Он сделал многое, но меня не покидает ощущение, что это еще не все.

— Что вы скажете Нике? — спрашивает Давид так, чтобы не услышал Назар.

Интересно, это он специально или… так получилось?

Давид

По пути в клинику набираю своего помощника. Отвечает он, ввиду сильной занятости, не сразу. А когда отвечает, его голос звучит раздраженно и нервно.

— Вы возвращаетесь? — спрашивает с надеждой, но тут же сникает после моего сухого ответа:

— Нет. Мне нужно, чтобы ты кое-что узнал.

— Поручение? Не уверен, что…

— Отложи все, чем ты занимаешься и сделай то, что я тебе скажу. Это важно, Артур.

— Важнее сделки, которая и так висит на волоске?

— Да, — отвечаю, не задумываясь.

О том, когда это все случившееся за последние несколько дней стало для меня важнее всего, чем я занимался в последние пятнадцать лет, подумаю позже.

Артур, явно недовольный ответом, все же, согласился выполнить поручение и практически сразу отключился, пообещав прислать отчет так быстро, как сможет.

Я не знаю, что дословно Назар сказал Насте, но по всей видимости, она ему без труда поверила. А вот мне вся эта история выглядит максимально неправдоподобно. Лживо. Поверить в то, что в наше время в клинике могут сделать ложноотрицательный тест ДНК, мне сложно. Не обычная ведь больница, не шарашка, неплохая клиника, уровнем чуть хуже той, куда приехали мы, но все же.

Выбравшись из машины, принимаюсь ждать Настю с мужем. Едут они, значительно отставая. Видимо, Назар жаждет разговоров без посторонних глаз и ушей, а мне бы хотелось послушать, что еще он скажет. Как будет изгаляться, чтобы оправдаться. Возможно, он и правда не знал о том, что дочь его и Насти, когда девочка жила у моей сестры, но он точно знал это, когда был готов тест ДНК. Не зря ведь так яро отказывался от повторного анализа.

Они приезжают спустя минут семь. По недовольному лицу Насти понимаю, что разговор был не из приятных. Точно такое же мрачное лицо и у Назара, но его вид меня почему-то радует. Я даже умудряюсь его задеть и поймать недоброжелательный взгляд. Уверен, если бы он мог сказать, он бы обязательно сказал, как не хочет меня здесь видеть, но он тоже прекрасно знает, что сейчас от меня зависит, поедет Ника домой с ним или нет.

А мне, откровенно говоря, хочется этому воспротивиться. Хотя бы до разбирательств. До полного выяснения «знал/не знал». До определения мотивов. Позволить ему сейчас забрать дочь и Настю, означает поверить, а я не верю. Ни единому слову.

— Что вы скажете Нике? — спрашиваю у Насти тихо.

Она полуразворачивается ко мне, не сбавляя шагу. Смотрит так, будто боится, что ее муж впереди прямо сейчас обернется и поймет, что мы разговариваем. Я уже говорил, что она удивительная женщина? Вместо скандала о полуголой девице в кабинете, боится реакции мужа на простой разговор с другим мужчиной? Он что ее… запугал?

— Пока ничего, — говорит Ника. — Не станем ей говорить, что я ее мама.

— Это… ваше решение?

Почему-то уверен, что нет. Настя бы сразу сказала Нике об этом. С порога, как зашла в палату, объявила во всеуслышание, но вместо этого собирается забрать к себе дочь и делать вид, что посторонняя ей тетка?

Я не шибко разбираюсь в детской психологии, но не стал бы этого делать. Нике не два года, она вполне способна понять, что и такое случается. С ней можно поговорить, подключить психологов, в конце концов. О чем я, конечно же, сообщаю Насте так, чтобы услышал и этот напыщенный пингвин.

— Какое тебе дело до моей дочери? — пыжится при мне. — Мы сами решим, как правильно.

Ругаемся мы в коридоре, не громко, чтобы никого не беспокоить, но так же, как и вчера, появляется дикое желание врезать ему. Он какой-то жутко неприятный тип, скользкий. И как только Настя этого не видит, не понимаю? Знает его другую сторону? Привыкла к такому и не видит ничего странного? Он ведь манипулирует ее чувствами. Материнскими. Пытается играть ими, чтобы сделать так, как выгодно ему. А ему почему-то выгодно, чтобы Ника не знала о том, кто ее настоящая мать.

— Твое дело — дать разрешение на то, чтобы забрать Нику. Все. Большего от тебя не требуется, — чеканит тоном, который наверное должен был меня напугать, но на деле же… на деле мне плевать.

Я равнодушно смотрю на Назара, засунув руки в карманы.

— Я поговорю с врачом, — обращаюсь к Насте. — Спрошу, что на счет того, чтобы забрать Нику сегодня.

— Хорошо. Спасибо, — она мягко улыбается, но ее тут же уводит муж в палату.

А я, прежде чем зайти к врачу, звоню еще одному человеку. У него есть связи в Минздраве. Уверен, если он потянет за ниточки, не проблема будет узнать, что было с первым тестом и не оказался ли он поддельным.

— Слушаю, — мягкий воркочущий голос раздается в трубке.

— Здравствуй, Инесса, сможешь оказать мне услугу?

— Неужели это ты, Давид? — смеется в трубку. — Вот уж не думала, что услышу твой голос. Ты по делу?

— Да. Хочу попросить по старой дружбе надавить на одну клинику, чтобы узнать, не заплатили ли им за недостоверные результаты анализа.

— Какого?

— Теста ДНК.

— Воу, — удивляется. — Тебя кто-то сделал отцом?

— К счастью, нет, это одна моя хорошая знакомая. Ей требуется помощь.

— Вот как… ты так впрягаешься за «знакомых».

— С меня приятный вечер, — обещаю ей, зная, как заставить ее согласиться.

— Когда?

— Когда ты будешь свободна.

— Сегодня буду.

Я мешкаюсь. Не уверен, что хочу видеть ее сегодня. Инесса же расценивает мою запинку по-своему:

— Через час результаты будут у тебя. Устроит?

— Тогда заеду в восемь.